Девятый принцип - Герт Нюгордсхауг

— Этот сосуд, — прошептал он, — передается в нашей семье из поколения в поколение. Рассказывают, что мой прадед нашел его в саркофаге своего прадеда и что кувшинчик был изготовлен во времена халифа в Багдаде. Но, мой добрый друг, дорог не сам сосуд, а его содержимое.

На лице торговца духами возникло то же выражение, что бывает у норвежского гнома ниссе, когда он собирается дарить подарки на Рождество.

— Содержимое, — шепотом продолжал Мохаммад, — содержимое обязано своим существованием мне.

Египтянин торжественно открыл крышку и высыпал на ладонь щепотку какого-то голубого порошка.

— Понюхай, — приказал он.

Фредрик понюхал. Сильный насыщенный запах, приятный и чистый. Очень долго держится.

— Фиалковый порошок, — пояснил араб. — Но не совсем обычный. Ему четыре тысячи лет. Когда-то он был букетиком фиалок, который нашли в гробнице, в саркофаге одного вельможи времени фараона Себехнеферариса.

— Неплохо! — На Фредрика порошок произвел впечатление.

— Не спрашивай, как я достал этот букетик. У всех нас, кто работает с духами и экстрактами, есть свои возможности. Но теперь послушай. Думаю, ты не поверишь моему рассказу, но это чистая правда. — Мохаммад почти вплотную придвинулся к Фредрику.

— Букетик фиалок в саркофаге даже не завял за четыре тысячи лет. — Так мне во всяком случае сказали. — Когда цветы попали ко мне, они уже высохли, и я перемолол букетик на порошок. Когда я добавляю в кипящее масло всего лишь щепоточку этого порошка, получается экстракт, который по силе запаха затмевает все известные мне экстракты и духи. Однажды я бросил несколько крупинок на клумбу, где уже росли фиалки. Самые обычные фиалки. И там, где я посыпал порошком, мистер Фредрик, эти самые обычные фиалки превратились в прекраснейшие большие цветы, подобных которым никто не видел! И они не вяли многие месяцы. Наши предки были намного мудрее нас. Так считает Мохаммад.

Фредрик выслушал этот рассказ с большим интересом. Он, конечно, слышал не раз и не два всякие фантастические истории о пирамидах и их богатствах, но что-то подсказывало, что от рассказа «доктора» Мохаммада не стоит отмахиваться.

— Ты знаток запахов и, я думаю, настоящий король алхимиков, стоит только понюхать твои прекрасные духи. Так вот, как ты думаешь, какие тайны может помочь разгадать этот букетик фиалок? — Фредрик был совершенно серьезен.

— Мой добрый друг. Мохаммад не глуп. Ведь недаром его зовут доктором. Я знаю тайну фиалкового порошка. Но знание, к моему глубокому прискорбию, еще не равнозначно умению творить подобное. Букетик вельможи состоял из двенадцати-пятнадцати фиалок. Но в действительности в каждом цветке были миллионы или даже сотни миллионов фиалок! Жители Древнего Египта владели секретами, не известными нам. Они знали, как из многих конкретных особей цветов, растений или животных сотворить одну-единственную, но обладающую качествами их всех вместе взятых! Я не могу объяснить, как им это удавалось, но так оно и было. — И с этими словами доктор Мохаммад принялся заворачивать свой бесценный кувшинчик в тряпки.

Фредрик наморщил лоб. Тысячи, миллионы индивидов, спрессованные в один! Только человеку, имеющему дело с духами и экстрактами, могла прийти столь странная мысль! Ведь парфюмеры как раз и занимались тем, что изготовляли сильные экстракты, вытягивая запахи из большого количества сырья. Все абсолютно логично.

Чашки опустели. Мохаммад откинул полог перед дверью и позвал продавца чая. Было уже довольно поздно, и базар покидали последние покупатели. Фредрик встал с подушки и принялся массировать затекшие ноги.

Shukran, доктор Мохаммад.

Мохаммаду не хотелось отпускать гостя так рано, но Фредрик был непреклонен. Он должен торжественно пообещать прийти к «доктору», и не раз, и как можно скорее — у разговорчивого египтянина есть о чем порассказать. Настоящие чудеса. Некоторые из этих чудес Мохаммад хотел бы продать, но только настоящему другу, ценителю древностей. Мистер Фредрик не должен забывать путь на базар. Фредрик вышел на улицу, и поток покупателей понес его к выходу. Женщины были одеты в основном в темные платья и несли на голове узлы с покупками, рядом вышагивали мужчины, а вокруг носились стаи мальчишек, и лишь изредка в толпе мелькал одинокий турист. В нишах торговцы готовили себе ужин, и Фредрик уловил запах firakh mashwi, жареной на вертеле курицы и свежеиспеченных на углях лепешек. А в самых темных уголках базара расположились старейшины покурить кальян. С тысяч минаретов и мечетей доносился призыв имана, mu`eddins. Фредрик не чувствовал усталости. Он брел по улице Эль-Бустан к мосту Тахрир. Пересек площадь между Каирским музеем и отелем «Хилтон». Разглядывал по пути прохожих. На минутку остановился у витрины посмотреть на выставленные папирусы. В Каире почти нет уличных ресторанов, и Фредрик не знал, куда бы ему приткнуться. Может, вернуться к отелю? Кажется, там в садике у входа стоят несколько столиков. Кафе действительно существовало и даже оказалось открыто. Фредрик устроился под финиковой пальмой, в листьях которой мерцал красный фонарик. Кроме него, в кафе сидела еще семейная чета арабов, за соседним столиком, кажется, итальянцы, и немного поодаль — четверо немцев, которые, как всегда, уткнулись в пиво. В Ниле отражалась луна. Если бы не шум автомобилей и не отвратительный запах выхлопных газов, то Каир был бы раем на Земле. Очутись он здесь лет на пятьдесят пораньше, тут же, без сомнения, влюбился бы в город.

Он заказал стакан дынного сока. У входа в отель стояла полицейская машина. Фредрик Дрюм погрузился в размышления. Он был совершенно спокоен. Путешествие подходило к концу. Хотя эта поездка, как всегда, не была спокойной: земля неожиданно и довольно часто уходила у него из под ног. Зато теперь предстояло возвращение домой. Эпоха заканчивалась, и, насколько Фредрик мог судить, он совершенно не изменился. Ничего не утратил и не потерял. Его захлестывала радость при одном только воспоминании о жизни в Осло, о том, как он будет готовить изысканные блюда для гурманов вместе с Тобом в любимой «Кастрюльке», дегустировать хорошие вина, наслаждаться атмосферой ресторанчика, созданного их же руками, и философствовать о смысле жизни.

Совершенствовать свое профессиональное мастерство. И, конечно, не будет забывать о хобби.

Его хобби. Кажется, он все время пытается себя обмануть?

Глупо, по крайней мере. Он прекрасно понимает, что хобби уже давно перестало быть хобби и превратилось в требование; все время он сталкивался с задачами, которые требовали разрешения, требовали, чтобы он разгадывал загадки прошлого. Его помощь требовалась там, где другие были бессильны. Профессор Фредрик Дрюм. Вот как его стали величать в газетах!

Он не должен уподобляться страусу и прятать голову в песок.

Он не должен обманывать себя и думать, что ради собственного удовольствия берется за расследование очередной загадки.

Не стоит скромничать: он стал одним из лучших эпиграфиков в мире.

Хобби? В его поездке в Каир нет ничего случайного. Рано или поздно, но Фредрик Дрюм должен был приехать сюда. Египет хранит много загадок прошлого.

Из отеля вышел пожилой египтянин. В элегантном коричневом костюме и рубашке с галстуком. Быстрыми шагами он пересек садик, безразлично глянул на сидящих в кафе гостей и резко остановился, а после секундного колебания уселся за свободный столик, подозвал официанта и заказал ahwa, кофе.

Он никогда прежде не видел этого человека, но зато сам был явно знаком египтянину. При виде Фредрика с арабом произошла разительная перемена — он как будто сбросил десяток лет и из убитого горем человека превратился в самого счастливого на земле. С чего бы это?

Фредрик задумался.

Так значит, в его поездке в Каир нет ничего случайного?

Он давным-давно должен был вернуться в Норвегию. Неужели его все время влечет к тайнам прошлого какая-то неведомая сила?

Несомненно. Он Фредрик Дрюм. От рождения любопытен.

Пирамида Хеопса. Самый большой соблазн в жизни.

Чушь. Он бежал в Египет с горя, в глубокой депрессии, хотел избавиться от тяжких воспоминаний. И чего добился? Кто-то сразу по приезде в Александрию перерезал ему глотку. Так он и попал в Каир.

Но факт оставался фактом: он уже не тот скромный владелец ресторанчика в Норвегии, что раньше. Фредрик Дрюм стал ученым с мировым именем. И не принадлежал себе. Многие с большим интересом следили за передвижениями и приключениями Фредрика Дрюма. Вот так-то. Basta. Pronto.

Он не может просто взять да уехать.

Он превратился в своей области в ударную силу. Любитель-энтузиаст. Готовый к схваткам и новым открытиям. Еще один норвежец, который может доказать возможность невозможного.