Убить Троцкого - Юрий Маслиев

Услышав в кратком рассказе фамилию бывшего начальника харьковской Чека Свиридова, полковник только улыбнулся про себя и, позволив Михаилу полностью изложить просьбу, сказал:

– Конечно, Михаил, отомстить за отца – это твой прямой долг, это и мой долг – отомстить за друга и учителя, да и вообще: не в традициях нашей службы оставлять безнаказанными такие преступления… Поэтому можешь полностью располагать мною и моими связями, но… Миша, я прошу тебя выполнить одну просьбу.

Михаил удивленно приподнял бровь: «Ну вот, начинается торг. Что ж, пропустим мимо ушей сладкие речи и узнаем, что нужно господину полковнику».

– Понимаешь, Михаил, – Иван Сергеевич раскрыл перед ним карту, – я всегда считал, что часто высококлассный диверсант может во время войны, да и в мирное время сделать при некоторых обстоятельствах гораздо больше, чем целое воинское соединение… А сейчас в нашей армии просто нет специалистов твоего уровня… Я давно наблюдаю за твоими успехами на этом поприще… да и команда у тебя подобралась неплохая… Я считаю, что твоя кандидатура идеально подходит для выполнения задачи, поставленной передо мной командованием, – полковник вопросительно взглянул на Михаила.

– Продолжайте, – бросил тот. – Я согласен выполнить любое поручение в обмен на вашу помощь в достижении моей цели.

– Наши войска, – продолжил полковник, – взяли полукольцом Царицын, который открывает дорогу на Тулу – о значении оружейных заводов не стоит и говорить – и на Москву. Так вот. С левобережья по мосту в самые ответственные моменты наступления большевики направляют мощный бронепоезд, на платформах которого установлены морские гаубицы. И бронепоезд, подходя к передовой, бьет прямой наводкой по нашим наступающим войскам, блокируя все попытки прорвать линию обороны. Все подступы к железнодорожному полотну на пути следования бронепоезда тщательно охраняются, да и то: при диверсии на железной дороге бронепоезд можно только повредить. А перед нами стоит задача – уничтожить его. Единственная реальная возможность выполнить задачу – это взорвать мост во время следования бронепоезда. Но мост тщательно охраняется, а по Волге постоянно курсируют несколько канонерок и эсминец волжской речной флотилии, не считая катеров. Уже три группы добровольцев, посланных с этим заданием, не вернулись. Вот тебе карта района, в котором действует этот бронепоезд, и все собранные разведданные, – Иван Сергеевич протянул папку с документами.

– Сроки? – уточнил Михаил.

– В твоем распоряжении две недели, – ответил полковник.

Михаил молча сложил карту, засунул ее в поданную папку:

– К завтрашнему утру я разработаю варианты операции и в девять утра буду у вас с докладом, – и, щелкнув каблуками, сказал: – Разрешите идти, господин полковник?

Иван Сергеевич поморщился:

– Ну что ты, Миша, зачем так официально… Ведь ты для меня близкий, можно сказать родной человек, – он полуобнял Михаила, пытаясь показать этим жестом силу своей привязанности; и это у него почти получилось.

«Ну, старая лиса… почти на верную смерть посылает», – Михаил направился к своим друзьям, ожидавшим его во дворе.

Те вопросительно смотрели на него.

«Я не имею права рисковать их жизнями, – думал он, махнув им рукой, приглашая идти за собой. – Я, можно сказать, рожден для таких операций, а они, несмотря на свою хорошую подготовку, на голову ниже меня по всем критериям. Поэтому их необходимо использовать как страховку, с наименьшим для них риском, к тому же – это моя игра. Так что думай, Михаил, думай… Ведь они пойдут за тобой в огонь и в воду, а ведь это единственные близкие люди, что остались у тебя в этом мире…»

Не отвечая на вопросы друзей, он хмыкнул:

– Если вы через две недели готовы совершить подвиг, то приглашаю вас в ресторан. Там, в отдельном кабинете, и потолкуем.

Глава 5

Ровно в девять друзья вошли в приемную Орлова, где хозяйничал поручик Широков.

– Полковник ждет вас, – распахнул он дверь в кабинет начальника контрразведки.

В отличие от Блюма и Лопатина, которые, вытянувшись возле двери, тем не менее всем своим видом показывали, что им, почти гражданским лицам, глубоко наплевать на воинские условности, – в отличие от них, Муравьев – военная косточка, отдав честь, выложил на стол полковника список необходимого оборудования и материалов. Сюда попали: два аэроплана, бронированный ящик, пятьдесят килограммов динамита, канаты и различные механические блоки.

Прочитав список, Орлов раздраженно спросил:

– Вы, штабс-капитан, не понимаете – бомбить объект бесполезно!.. На бронепоезде и вокруг моста натыкано столько зенитных пулеметов, что любой аэроплан будет сбит, находясь даже на очень большой высоте! Я ожидал от вас более профессионального подхода…

– Извините, господин полковник, – Михаил перешел на официальный тон, – никакой бомбежки не будет, а будет использован принцип тарана! Тараном будет аэроплан, начиненный взрывчаткой и летящий сверху под наклоном. Никакие пулеметы не смогут изменить траектории полета, разве что – прямое попадание снаряда! А насколько мне известно, зенитная артиллерия еще не создана.

– Но, – возразил полковник, – пилот неминуемо погибнет… Так что такого добровольца вы навряд ли найдете.

– Здесь вы ошибаетесь, – Михаил мягко улыбнулся, заметив недовольную мину на лице самолюбивого контрразведчика. – Для этого и требуется два аэроплана: на одном – совершать тренировочные полеты, чтобы во время репетиции смоделировать ситуацию, близкую к боевой, и совершить пробный прыжок… А летчика мы уже нашли. Я, как вы знаете, закончил летную школу и в начале войны даже служил в авиации.

Полковник поднялся с кресла:

– Миша, ты хорошо подумал? Ведь риск смертельный?!..

Он хотел что-то еще сказать, но Михаил перебил его:

– Иван Сергеевич, ведь мы договорились: я вам – бронепоезд, вы мне – помощь в Москве. И еще, господин полковник, – Михаил опять перешел на официальный тон, – сегодня мы должны выехать в Царицын – подготовить наблюдательные пункты и провести рекогносцировку. А вы распорядитесь, чтобы к нашему возвращению было подготовлено все оборудование. Прошу выделить в мое распоряжение хороших слесаря и минера – я их проинструктирую. И до завершения операции нужно держать их под наблюдением, чтобы информация не просочилась к противнику.

Оперативные данные, полученные вследствие наблюдения за передвижением бронепоезда, вселяли уверенность в положительном разрешении задачи, поставленной перед друзьями начальником контрразведки. И по возвращении из Царицына офицеры собрались на совещание у полковника Орлова. В ходе обсуждения были намечены наблюдательные пункты, в которых посменно должны дежурить сотрудники контрразведки, залегендированные под путевых обходчиков и рыбаков. Орлов предложил создать две дублирующие сети, сигнализирующие о передвижении бронепоезда. Причем смысл сообщений должны понимать только два агента, подающие сигнал. Количество людей, привлеченных к операции, решено было свести к минимуму.

Взлетную полосу оборудовали примерно в двадцати минутах лета до железнодорожного моста. Разработали дезу[13] о начале крупномасштабного наступления, которую полковник обязался передать по своим каналам в назначенное время в штаб красных. Эта дезинформация обязательно должна была выманить бронепоезд на передовые позиции. Две группы, возглавляемые Блюмом и Лопатиным, по подложным документам сотрудников ВЧК, осуществляли прикрытие отхода Муравьева, согласно плану, в последний момент перед тараном выпрыгивающего из аэроплана.

О конечном звене этого плана знали только четверо – Муравьев с друзьями и полковник Орлов.

После того как обговорили последнюю деталь будущей операции, полковник встал из-за стола и, положив в сейф бумаги с детально разработанным планом, взял из буфета, стоящего рядом с сейфом, бутылку водки, разлил ее по рюмкам:

– Конечно, можно было бы пить и работать одновременно, но я предпочитаю эти занятия разделять, – он поднял рюмку: – Господа! – Офицеры встали. – За успех нашей операции! – Орлов лихо опрокинул в себя водку.

Товарищи повторили его жест и, попросив разрешения, вышли из кабинета.

Не откладывая на следующий день, Михаил сразу распорядился приступить к укомплектовке тренировочного аэроплана и обозначить на тренировочном поле габариты моста, который предстояло атаковать. К четырем небольшим воздушным шарам диаметром не более метра каждый прикрепили канаты различной длины, оканчивающиеся тяжелыми якорями. Расставили эти приспособления в соответствии с длиной и высотой пролетов – на одной из излучин Дона, недалеко от города. К аэроплану вместо бомбы прикрепили мешок с песком, равный весу Михаила.

Во время тренировочных полетов он на расстоянии трех сотен метров от объекта, атакуя с высоты под небольшим углом, сбрасывал груз. И облегченный аэроплан, меняя траекторию полета, пролетал между установленными шарами. Этот маневр отрабатывался до автоматизма на двух аэропланах – для того чтобы подобрать оптимальный вес сбрасываемого груза и самого аэроплана так, чтобы тренировочная машина и та, на которой собирались произвести диверсию, не отличались по своим летным характеристикам.