Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Активизировалась японская разведка. Нехватка русских строителей и массовое привлечение к строительным работам китайцев удручающе сказывались на секретности. Для большинства русских китайцы, корейцы и японцы были на одно лицо. В январе этого года пара курсантов из первого выпуска Аналитического центра, которых направили в общей группе к Тифонтаю, по прибытию во Владивосток, для проверки полученной информации, обнаружили, что на полуострове Назимова в отвесной скале, на которой располагались две береговые батареи, сделаны замаскированные выемки, позволяющие незаметно подняться к укреплениям.
Лаз уничтожили, но блокировать шпионскую деятельность просто не хватало сил и опыта. Тем более, значительную долю населения крепости составляли китайцы, корейцы и японцы, а контрразведчиков и жандармов кот наплакал. Провести ревизию данной работы во Владивостоке, а потом в Порт-Артуре так же была одной из задач, нарезанных мне императором.
Так что, поучаствовав в испытаниях бронепоезда, а также ознакомившись с наработками Колобова по созданию передвижной железнодорожной батареи из четырех шестидюймовок Канэ, на следующий день отбыл во Владик.
Прибыв в город, смог найти место только в гостинице «Дальний Восток». Мест в «Тихом океане» и «Золотом Роге», не смотря на кусачие цены, просто не было. На следующее утро посетил почтамт, где на моё имя была корреспонденция от курсанта-агента Маклера, который последние полгода занимался посредническими операциями с недвижимостью. Ему я заранее из Хабаровска отправил телеграмму о своём прибытии, разумеется, в шифрованном виде. Его ответ так же был закодирован.
Установленный порядок в российской армии, когда офицеру практически всегда предписывалось носить форму, приводил к определённым ограничениям. Поэтому необходима была конспиративная квартира, где бы я мог принять новую личину. Не обо всех моих делах должны были знать официальные службы.
Переодевшись на квартире в подготовленное агентом партикулярное платье, отправился на место встречи в общественные бани Антипаса, которые являлись своеобразным развлекательным центром Владивостока, где помимо самих бань можно было посмотреть восточные танцы, исполняемые китайскими и корейскими танцовщицами.
После парной, помывки и массажа расположился в небольшом отдельном кабинете, откуда была видна, что-то типа танцевальной площадки, на которой под восточную музыку танцевали девушки в китайской одежде, заказал чаю. Распорядительный слуга принёс заварной чайник с чашкой, ловко налил чая и удалился.
Я, достав часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. Маклер задерживался. Положив часы в карман, и отодвинув в сторону чашку, задумался. Что-то не нравилась мне сложившееся ситуация, а больше моё физическое состояние. Сознание как-то плыло, и по всему телу накатывала слабость, сковывая движения.
«Чёрт, что же это такое?! — пронеслось в голове, и я откровенно запаниковал. — Неужели шуточки в стиле Ли Джунг Хи?!»
Во время массажа я почувствовал несколько более сильных точечных нажатий рядом с позвоночником, но не придал этому значения. Тем более, после процедуры спокойно помылся, оделся и дошёл до кабинета. Да и массировал меня мужик с явно рязанской физиономией и шикарной бородой.
Между тем сознание ускользало. Я попытался встать, но ни ноги, ни руки меня не слушались. Хотел крикнуть, но горло охватил какой-то спазм. Попытался схватиться за край скатерти и упасть со стула. Но тело меня не слушалось.
«Попался гвардии подполковник», — это была последняя мысль, прежде чем провалился в темноту.
Сознание всплывало какими-то отрывками. Шершавый язык, вздох, который наждаком прошёлся по лёгким. Взгляд не хотел фокусироваться, а слёзы текли сами собой.
— Вижу, господин полковник, приходите в себя, — услышал я на чисто русском языке. — Поздравляю с возвращением в этот мир.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем я смог рассмотреть, где я нахожусь и, более-менее, прийти в себя. Обстановка явно не радовала. Какая-то комната с саманными стенами без окон, земляным полом, без потолка и крышей из соломы. Стол, на котором стоял подсвечник с тремя горящими свечами, дававшими рассеянный свет. Попытался на них сфокусировать взгляд, но слёзы этого не позволили сделать.
— Минут через пять придёте в себя, — вновь услышал я где-то с боку. — У вас сильный организм.
Я отрешился от всего и попытался глубоко вздохнуть. Где-то с третей или четвёртой попытки мне это удалось.
— Удивлён, — вновь услышал я. — Впервые вижу гайдзина, умеющего правильно дышать.
Ушло где-то минуты три, а может быть и больше, пока я окончательно пришёл в себя и смог окончательно осмотреться. Полученная картина и ощущения не радовали. Я сидел на стуле посередине небольшой комнаты, ноги мои были привязаны к его передним ножкам, руки были связаны за спинкой, но очень грамотно, чтобы не нарушить кровоток. На столе кроме подсвечника со свечами на полотенце был заботливо разложен набор инструментов, который можно было бы назвать медицинским, но я не стал себя успокаивать похожестью.
— Вижу, что пришли в себя, господин полковник Аленин-Зейский, начальник Аналитического центра и советник российского императора. Поговорим?!
— Слушаю вас, — с трудом ответил я.
Во рту пересохло, точнее, была пустыня, но из рук того, кто говорил за моей спиной, не принял бы и капли влаги.
— Признаюсь, давно мечтал с вами поговорить. Человек, который делал Вам массаж из айнов. Его обучили специальной методике воздействия на определённые точки тела. По слухам, Вы, также имеете знания и практику в этой области. Это так?! — в полосу света от свечей вышел сухощавый японец лет тридцати-тридцати пяти, одетый в строгий костюм черного цвета. — Что же Вы молчите, Тимофей Васильевич?
Японец наклонился, не мигая, стал смотреть мне в глаза, будто гипнотизируя. Потом выпрямился и, приняв строевую стойку, с насмешкой в голосе произнёс:
— Извините, господин полковник, забыл представиться. Капитан японского Генерального штаба Наито Тоширо, по совместительству хозяин фотоателье «Японская фотография» на Китайской улице города Владивосток.
«Писец котёнку, точнее мне пришёл полный и окончательный писец. После такого признания в живых не оставляют. Да и видел я его», — пронеслось у меня в голове, и я начал настраиваться на долгую и мучительную смерть.
— Вижу, что вы всё поняли, Тимофей Васильевич. Скрывать не буду. Вас ждёт смерть, но перед этим мы будем долго и обстоятельно беседовать. И наш диалог состоится, даже если вы не захотите отвечать на мои вопросы. Поверьте, у нас в этом городе есть специалист,
