Альтернатива для грешников - Чингиз Абдуллаев

— Наверно, были. Хотя я не думаю. Он по природе своей был человеком замкнутым. Даже после развода не женился, а жил вдвоем с сестрой. Нет, я о его друзьях не слышала.

— Он был храбрым человеком? Она снова улыбнулась.

— Думаю, нет. Он был очень осторожен, пунктуален, всегда строго придерживался своего распорядка дня. Он выполнял в основном поручения заведующего секретариатом Липатова.

— Этот Липатов на работе? — спросил я у чиновника.

— Вы с ума сошли, — тот покачал головой, — вы совсем не понимаете, куда попали. Кто вам разрешит отвлекать от дел товарища Липатова? Он заведующий секретариатом, его утверждают на президиуме Кабинета Министров. К нему на прием записываются за три месяца. А вы хотите его тоже допросить?

Ион отвернулся. В таких случаях лучше ничего не говорить, чтобы не нарываться на скандал.

— У него была машина? — спрашиваю я, чтобы разрядить обстановку.

— Нет, — отвечает мне женщина, — свои «жигули» он продал в прошлом году.

Мы с Ионом смотрим друг на друга: ведь так легко было проверить, за кем числится эта «волга». Но мы, найдя деньги, не стали ничего проверять, оставив машину на стоянке.

— Ты помнишь номер автомобиля? — спрашивает Ион.

— Конечно, — отвечаю я и, не спрашивая разрешения, Двигаю телефон к себе, набирая номер дежурного ГАИ.

— Доброе утро, — называю я наш код и прошу указать, за кем числится «волга». Когда знаешь номер, установить владельца нетрудно. Через минуту дежурный сообщает, что автомобиль принадлежит Липатову Георгию Сергеевичу, Вот это уже почти скандал. Я вижу выжидательные взгляды всех троих людей, находящихся со мной в кабинете.

— Чей автомобиль? — глухим голосом спрашивает Ион.

— Он принадлежит Липатову, — сообщаю я, стараясь не выдавать своего волнения. Кажется, нашей компетенции явно не хватит на расследование этого дела. Сюда должен приехать сам Михалыч.

— Какая машина? — нервно спрашивает чиновник. — При чем тут машина? При чем тут Липатов?

— Как к нему пройти? — очень невежливо перебивает его Ион. — Где он сидит?

Глава 10

Автомобиль подъехал к дому и мягко затормозил. Сидевший на заднем сиденье пожилой человек недовольно сказал двоим молодым парням:

— Может, мы приехали слишком рано?

— Нет, — обернулся к нему водитель, — сейчас ровно двенадцать часов.

Как вы нам приказывали.

— Хорошо, — кивнул пожилой, — подождете меня в автомобиле. И постарайтесь быть на месте, когда я вернусь. Я не буду задерживаться больше чем на десять минут.

Он хлопнул дверцей и вошел в подъезд. В кабине лифта он нажал кнопку одиннадцатого этажа. На лестничной клетке вышел, оглянулся и, подойдя к двери, позвонил. Дверь открылась через минуту.

— Я говорил по телефону, — объяснил открывший ему дверь молодой человек. Гость вошел и, сняв плащ, повесил его на вешалку, после чего, тяжело ступая, прошел в комнату. Молодой человек прошел следом и, сев за стол, требовательно уставился на гостя.

— Ну, — сказал он, — можете говорить.

— Зачем нужны эти шпионские глупости, — нахмурился пожилой, — мы вполне могли бы поговорить у меня в кабинете. Или у вас. Зачем тайные встречи?

— Вы же лучше меня знаете, что большинство кабинетов и у вас, и у нас прослушиваются. И не все «жучки» поставлены нашими людьми. А что будет, если запись нашего разговора попадет в газеты или к нашим врагам?

— У меня в кабинете нет подслушивающих устройств, — брезгливо перебил его гость, — я в достаточной степени застрахован от подобного дерьма.

— Это вам кажется, — живо возразил молодой человек, — полностью застрахованным не может быть никто, даже президент страны. Всегда есть тайный или явный враг, который дорого заплатит за любую информацию из вашего кабинета.

— А здесь нас прослушать не могут?

— Здесь нет, — снова улыбнулся молодой человек. Он являл собой тип американского политика, всегда улыбающегося и холодного, внимательного и внешне доброжелательного, — у нас установлены специальные генераторы шумов. Подслушать невозможно. А на окнах стоят усилители, чтобы нельзя было снять запись нашей беседы с вибрации оконных стекол.

— Вам не кажется, что вы слишком увлекаетесь подобными трюками? — снова поморщился пожилой. — Можно было побеседовать где-нибудь в парке. Я бы поставил вокруг охрану, чтобы к нам никто не подходил.

— И чтобы нас с вами сфотографировали? Или сняли нашу беседу на пленку?

Уважаемый Александр Никитич, неужели вы еще не поняли, что мы не должны бросить на наши отношения даже тени сомнения?

— У меня мало времени, — скривил губы гость, — зачем вы меня позвали?

— По-моему, вы должны были догадаться. Вы ведь провалили сегодня ночью операцию, которую мы готовим уже два месяца. Только не делайте вид, что вы так удивлены.

— Как провалили? — удивился гость. — По моим сведениям, группа выехала на место захвата в два часа ночи. Там все должно было пройти гладко.

— Должно было, — покачал головой молодой человек, — вместо того, чтобы вы мне рассказывали новости, я рассказываю их вам. Все получилось не так, как мы полагали. Группа действительно выехала на место, но дальше все пошло не по плану. Во-первых, ваш Скрибенко выбросился из окна.

— Как выбросился? — испугался гость. — Его убили?

— Он сам выбросился. Просто струсил. Повел себя как настоящий полоумный идиот. Увидев сотрудников спецназа, он выбросился из окна и испортил нам всю игру. Почему вы до сих пор этого не знаете?

— Я утром был на совещании, а потом мне позвонили и сказали, чтобы я приехал сюда… — несколько растерялся Александр Никитич.

— Вы обязаны были контролировать ход операции, — желчно сказал молодой человек, — неужели вам не ясно, насколько она была важной, в том числе и для вашей карьеры?

— Я не думал… Я не мог даже предположить.

— Вы сорвали операцию, — с нажимом на первом слове сказал молодой человек, — и вы еще не представляете, какие могут быть последствия. Меня прислали сказать вам, что там уже все известно.

— Они не нашли денег?

— Их при нем не было. Мы рассчитали все, но не учли, что ваш Скрибенко просто кретин. У него хватило ума только на прыжок в окно. В результате мы получили его труп. А деньги они нашли. Но не стали их оформлять как положено.

После гибели Скрибенко они проверили его автомобиль и вытащили деньги. Но не стали проверять, кому принадлежит этот автомобиль, и вся наша затея гениально лопнула.

— Не может быть, — решительно возразил Александр Никитич, — все равно рано или поздно они прозрят автомобиль и выйдут на Липатова. Может, спецназ не проверит, но следователи, которые там сегодня появятся, обязательно проверят.

Кроме того, им могут рассказать о деньгах сам Коробков и его подручные.

— Не расскажут, — зло сказал молодой, — у нас спецназовцы еще большие молодцы, чем мы о них думали. Они перестреляли всю банду. И теперь некому рассказывать.

И вот здесь его гость действительно испугался. Он достал платок, вытер выступивший пот и спросил изменившимся голосом:

— Что я могу сделать? Как мне быть?

— Прежде всего поинтересоваться ходом операции. Заниматься своими прямыми обязанностями. Спецназовцы вместо того, чтобы проверить машину и сразу ехать к Липатову, поехали к Скрибенко и сразу нашли фотографию, которую обязаны были найти после визита к Липатову. После, а не до. А теперь весь наш трюк с автомобилем и Скрибенко выглядит идиотским. Они нашли фотографию уже сегодня ночью. Мы ничего не успели сделать. Горохов сидел в ГУВД, он был сегодня ночью дежурным, и добраться до него мы бы все равно не смогли. Более того, он уже успел зайти к этим спецназовцам и все рассказать.

— Господи, — простонал Александр Никитич, с которого слетела вся его спесь.

— Вот поэтому мы вас так срочно и позвали, — друг снова улыбнулся молодой человек, — надеюсь, Теперь вы понимаете важность нашего разговора?

— Да, да, да, конечно, понимаю, — забормотал Александр Никитич, снова вытирая пот, — что я должен делать?

— Во-первых, успокоиться. Конечно, очень плохо, что все сорвалось, но это пока еще не катастрофа. Видимо, сегодня до вечера они обнаружат Липатова и будут думать, что им делать. Поэтому вам нужно все брать в свои руки до того, как эти спецназовцы проявят чрезмерную активность.

— Понимаю.

— А теперь два момента, которые нас очень волнуют. Первый — это ваш полковник Горохов. Я сказал, что он успел поговорить с группой, и это действительно так. Но вы знаете, что он им сказал?

— Сказал, что это провокация?

— Нет. Сказал, что это настоящее фото.

— Что? — попытался подняться Александр Никитич. — Как это настоящее? Вы и его… Он работает на вас?

— В том-то и дело, что нет. Но он приходит к группе и в присутствии всех офицеров заявляет, что фотография настоящая. Заметьте, что в половине девятого, когда к нему ворвался подполковник Звягинцев, он категорически все отрицал. А через полчаса вдруг признает, что фотография настоящая. Если учесть, что мы с вами сами приказали сделать этот фотомонтаж, то подобное признание не просто интересный факт. Это настолько невероятный и непонятный ход, что он заставляет нас думать, что, кроме нас, в игру вступил еще кто-то.