Волчата - В. Бирюк

Спокойно! «Кому суждено быть повешенным — тот не утонет». Даже в водяре. Широко распространённая международная мудрость.

Есть такой маленький московский эксперимент. Про него нигде громко не рассказывают, но профессионалы знают. Продолжается уже лет тридцать. В начале 80-х 20-го века решили посмотреть — как именно вырождается русский народ под влиянием алкоголизма.

Взяли стадо свиней…

Так. Не надо никаких аллюзий. И — параллелей. И метафор — не надо. Просто у свиней пищеварительная система похожа на человеческую. Вообще — на человеческую, а не конкретно — на русскую.

И стали доктора-естествоиспытатели — естество испытывать: поить свиней разведённым 25 % спиртом. Очень гуманно: сколько хочешь и добровольно. Понятно, что в природе свиньям так не наливают. И никакой отягчённой наследственности у хрюшек не было. Но четверть поголовья сразу начала лакать. Не из стакана, ясень пень, кто ж свинье в стакан наливает? Из автопоилки, по желанию.

Дальше, конечно, были поползновения этот эксперимент прикрыть. Сами понимаете: проявление такой запредельной добровольности и самопожертвования в нормальном стаде, даже и при Советской Власти… Идеологически неправильно.

Но тут пришла «лигачёвщина» с «безалкогольщиной». Медики настаивали на продолжении эксперимента. И руководство пошло им навстречу. Поскольку хрюшки по-товарищески делились пойлом с обслуживающим персоналом, а тот — с принимающими решения.

Последствия были вполне предсказуемыми — пьющие свиньи стремительно вырождались. Подробности процесса деградации интересны профессионалам. Я же и так, «на глазок», без всяких пьяных свиней знаю, по Некрасову:

   «У нас на семью пьющую   Непьющая семья!».

Можно радоваться: процент у нас — вдвое больше, чем у свиней!

Я, честно говоря, не вижу здесь никаких оснований для русской гордости, широты души, национального величия… Какое «величие» в «пьющей семье»? Тот, кто сам с этим сталкивался… А ещё, не дай бог, в варианте женского алкоголизма. Когда дети тащат домой свою пьяную, битую, грязную мать…

   «Нет меры хмелю русскому.   А горе наше меряли?   Работе мера есть?   Вино валит крестьянина,   А горе не валит его?   Работа не валит?».

«А в огороде — бузина, а в Киеве — дядька…». Горе, работа… классная отмазка. Увы, не могу согласиться с классиком. Хочется, но не могу! Личный опыт мешает.

Для снятия мышечной усталости от «крестьянской работы» достаточно 30–50 граммов спирта. Так работали грузчики в волжских и черноморских портах: каждый вечер после трудового дня за ужином — стопка водки. Ускоряет вывод молочной кислоты из мышц, купирует болезненные ощущения, дезинфицирует содержимое пищеварительного тракта. С этого не спиваются.

Другой режим: очистка памяти. Тоже на себе проверял: бутылка водки после очередного экзамена в сессию — и на утро запоминание нового предмета «с чистого листа». Первая сессия — шесть экзаменов за тридцать дней, 6 бутылок «Cтарки»… Никаких оснований для ухода в запой.

Третий вариант. 14–16 часов ежедневного форсированного интеллектуального труда без выходных, месяцами. Накапливается эмоциональная усталость. Лучший способ для снятия — горные лыжи. Действует на все подсистемы измученного организма сразу. Но — не наездишься. И тогда, при условии здоровой печени, литр-полтора водки за вечер. Раз в месяц. Поутру — в голове «вата», но — никаких сожалений и переживаний. По поводу сделанного, не сделанного и сделанного, но не так… Снова — запой не получается.

На самый тяжёлый вариант я нарвался у геофизиков. Непрерывная интоксикация две недели без сна. Принял, заел, к компу. Трёхтактный режим существования.

Мы гоняли суперкомпьютеры — пока железяка переваривает очередное задание — выпил, закусил. Появляется возбуждение, эйфория. Потом — анализ результатов прогона, поиск ошибок и исправление кода, перезапуск, к столу. Тяжко постоянно удерживать себя на грани: не свалиться в тупость, в сонливость — от общей усталости. Не перейти в глупость, расслабленность — от алкоголя. Варианты со специфической агрессивностью или сексуальностью — просто не возникают — сил на такой маразм нет совершенно. Синхронизировать момент получения результатов очередного прогона задачи по умножению или обращению матриц с произнесением дозировано фривольного тоста и загрузкой в желудок очередной порции узбекского плова с варёным чесноком на фоне регрессионного тестирования и анализа удерживаемых в памяти 8 тысяч строк кода… Спиваться — просто некогда!

Глава 180

Люди не спиваются от работы. Наоборот: работа сама выгоняет из организма хмель, она сама пьянит, когда в радость, когда получается.

Люди спиваются от жизни. От её бесцельности, бессмысленности. От того, что «хомут трёт шею». Ну так поменяй! Или — «хомут», или — «шею». Найди «смысл» в своём существовании, «возлюби» вот это вот… в чём ты живёшь. «Влюблён по собственному желанию»… примерьте на себя персонаж Янковского. Не можешь управлять своей жизнью? А своим восприятием? Тоже нет? Тогда — научись этому.

Выстраданная международная мудрость: «Алкоголь прибежище слабых». Уточню: душевно, психически слабых. И воспроизводить это в будущих поколениях… добавляя ещё и наследственных заболеваний, генетических мутаций… Я видел в России и в Европе кланы в трёх-четырёх поколениях, вырождающихся от чрезмерного употребления. И сопутствующих поражающих факторов… Пожары «по-пьяни» — с обгоревшими детьми, безногие или слепые — от «пьяных» травм, сифилис и СПИД…

Часть предрасположенности задаётся генетически.

— Папе с мамой спасибо сказал? Ну, тогда наливай.

Одни «алкогольные» гены связаны с производством ферментов для расщепления спирта, другие — с допаминовой системой.

Берём белых мышек с врождённым неприятием алкоголя, меняем им один ген Gabrb1 и хвостатые трезвенники становятся запойными пьяницами. Мутация изменяет структуру белка-рецептора и создаёт спонтанную электрическую активность в мозговой «зоне удовольствия».

Переводим мышек на самообслуживание: даём доступ к рычагу. Нажимая на него, мыши вводят себе раствор спирта прямо в вену. Мутанты работают рычагом столь усердно, что допиваются до алкогольной интоксикации. Теряют координацию и с трудом передвигаются. Зависимость столь сильна, что мыши продолжают жать на рычаг и в отсутствие подкрепления (алкоголя), тогда как обычно рефлекс без подкрепления угасает.