Белый слон Карла Великого: Невыдуманные истории - Анатолий Петрович Левандовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валуа, как и Капетинги, кончили полным вырождением, причем все последние представители династии умерли насильственной смертью: Генрих II (1547 — 1559) убит на турнире, Франциск II (1559 — 1560) «залечен», Карл IX (1560 — 1574) отравлен, Генрих III (1574 — 1589) зарезан фанатиком. И Бурбоны, сменившие Валуа в конце XVI в., продолжали испытывать на себе проклятие Жака Моле: основатель династии Генрих IV пал от ножа убийцы, последний ее представитель при «старом порядке» — Людовик XVI погиб на эшафоте в ходе революции. И — любопытная деталь — перед тем, как отправиться на казнь, этот король сидел в заточении в Тампльской башне, некогда бывшей твердыней тамплиеров!.. А его ниспровергатели, революционеры-демократы, собирались в Якобинском клубе и прозывались якобинцами — не в память ли о Жаке (Якове) Моле?..
Не меньшие бедствия постигли «проклятых» пап.
Едва кончилось «авиньонское пленение» (1307 — 1378), началась «схизма»: двое, а затем трое пап, избранных одновременно, в течение почти всего XV в. предавали анафеме друг друга. Не успела кончиться «схизма», началась Реформация: сначала Ян Гус, потом Лютер, Цвингли и Кальвин, подорвав былое могущество «апостольских наместников», свели его на нет в Центральной Европе, а Великая революция 1789 — 1799 гг. вырвала из-под власти пап и Францию.
Гакова в самых общих чертах легенда о «проклятии Жака Моле», как она предстает в многочисленных изданиях конца XVIII в., наводнивших книжные рынки Европы. На рядового читателя подобные произведения должны были действовать ошеломляюще. Что же получалось? Значит, тамплиеры не погибли? Ведь очевидно же, что это из их рядов выходили мстители, которые, действуя ядом, кинжалом, подстрекательством, от века к веку крушили врагов ордена и их потомков, завершив все это грандиозной революцией!
Значит, и революция дело рук тамплиеров?..
Вопрос явно некорректный, как и все вышеизложенные «изыскания» о «тамплиерской мести». Легенды остаются легендами, а домыслы — домыслами. Но что является истиной и истиной безусловной, так это второе рождение тамплиеров, равно как и дальнейшее существование ордена, растянувшееся на века.
Минуем промежуточные звенья и от восемнадцатого века перейдем к девятнадцатому.
В то время, как европейское тамплиерство начало хиреть, рыцари обрели вторую родину — Америку. На благодатной почве США, быстро развиваясь, тайная организация в рамках «неошотландского» масонства, выработала свою символику, свой устав, свои правила приема новых членов. В контексте настоящего очерка для нас особенно любопытны эти правила. Вот как описывает обряд приема в высшую неотамплиерскую степень официальный документ организации.
«...В слабо освещенной комнате, обтянутой черной материей, стоит гроб, на крышке которого расположены три мертвые головы; средняя, в венке из лавров и иммортелей, лежит на черной подушке; налево от нее находится голова в папской тиаре, направо — в королевской короне. Великий мастер наносит удар кинжалом н голову с тиарой и говорит: «Ненависть обману и смерть преступлению!» Посвящаемый делает то же и произносит те же слова. Затем магистр и посвящаемый становятся на колени перед головой в венке, говоря: «Вечная слава мученику за добродетель! Да будут его страдания для нас уроком! Соединимся же, чтобы раздавить тиранию и обман!» После этого магистр и посвящаемый ударяют кинжалом по голове в короне, со словами: «Ненависть тирании, смерть преступлению!»
Нет нужды пояснять, что голова в тиаре символизирует папу Климента V, голова в короне — короля Филиппа IV, голова, украшенная венком,— магистра Жака Моле. Так образуется связь времен. Так и «железный король», и «его» папа, и погибший в пламени костра великий магистр из далекого четырнадцатого века приходят в девятнадцатый. А с ними вместе и «тамплиерская месть». Ну разве это не занимательно?..
Однако здесь самое время остановиться. Не станем продолжать. Все это могло бы стать темой для нового повествования, наше же окончено.
СИНЯЯ БОРОДА
ряд ли найдется человек, ничего не слыхавший о «Синей бороде». После сказки Ш. Перро, знакомой каждому с детства, на всю жизнь сохраняется в памяти образ злодея-женоубийцы, получившего в конце концов по заслугам. Однако далеко не известно, что в основе сказки о Синей бороде быль. Правда, быль эта — достояние весьма отдалённых времен — в действительности выглядела несколько иначе, чем представил Перро. Но недаром говорят, что истина подчас бывает страшнее вымысла. В этом легко убедиться, вспомнив некую старинную историю, почерпнутую из подлинных документов.
Соратник Жанны д’АркШла война, война длительная и жестокая, которую историки назовут Столетней. Началась она еще в XIV в., когда возобновились старинные феодальные распри между французским и английским королями. А в XV в. она приняла характер войны народной — у французов, чья территория становилась добычей иноземцев, пробуждался патриотизм, стремление защитить родную землю. И выразительницей этого чувства стала простая крестьянка, Жанна д’Арк, с именем которой связаны победы, предопределившие счастливый для Франции исход войны.
Свою бессмертную эпопею Жанна начала с освобождения от англичан Орлеана. Здесь-то она и встретилась с благородным сеньором Жилем де Ре. Этот молодой дворянин (ему только что исполнилось 23 года) в числе представителей знати явился ко двору Карла VII, чтобы принять участие в войне, и быстро выдвинулся среди других командиров. Жанна, ценившая в воинах прежде всего доблесть и отвагу, выделяла сеньора де Ре, и в дальнейшем он участвовал почти во всех баталиях, возглавляемых ею. По-видимому, героине помимо всего импонировало и внешнее благочестие молодого рыцаря: с собой под Орлеан он привез целую капеллу маленьких певчих, которые сопровождали его во всех переходах. Вместе с Жанной д’Арк сеньор де Ре участвовал и в реймской коронации Карла VII; в самый день торжества ему за воинские заслуги было присвоено звание маршала Франции.
Пленение Орлеанской девы англичанами положило предел военным успехам Жиля де Ре. Вероятно, определенную роль здесь сыграло и падение королевского фаворита де Тремуйля, неизменно покровительствовавшего соратнику Жанны д’Арк. Так или иначе, но вскоре после этих событий, приняв участие еще в нескольких сражениях, сеньор де Ре
