Ангел тьмы - Вирджиния Эндрюс

Я принялась, поначалу осторожно, излагать новую полуправдивую версию своего детства, опуская кое-что из своей биографии.

— Видишь ли, — начала я, — на самом деле от рака умерла моя приемная мать, женщина по имени Китти Деннисон, которая взяла на себя заботу обо мне, когда папа заболел. А моя родная мама умерла при родах.

Эти слова повергли Тони в шок: он никак не мог поверить в то, что моя мать умерла в день моего рождения. В его глазах, сперва потускневших и опечаленных, вдруг вспыхнули огоньки горечи и гнева.

— Ты хочешь сказать, что твой отец солгал нам? Разве могла такая молодая, сильная и здоровая женщина, как твоя мать, умереть при родах, если бы ей оказали должное внимание? Ее хотя бы отвезли в больницу? Боже милостивый, женщины не умирают в таком возрасте, рожая детей!

— Она была совсем еще юной, — прошептала я. — Возможно, ей рано было рожать. Мы жили в довольно приличном доме, папа работал плотником, но у него не всегда был заработок. Порой мы не очень хорошо питались. Не уверена, что мама посещала врача, когда забеременела, люди в горах не слишком-то полагаются на докторов, а больше верят в народные средства и лечатся сами. Признаться, у нас большим почетом пользуются знахарки вроде моей бабушки, чем городские врачи.

Неужели и он станет обвинять меня в том же, в чем всегда обвинял мой папаша?

— Надеюсь, ты не будешь упрекать меня в ее смерти, как мой отец, — прошептала я.

Голубые глаза Энтони уставились в огромное, до потолка, окно, обрамленное бархатом густого розового цвета с золотой каймой.

— Почему же ты вчера ничего не сказала об этом? — наконец произнес Тони. — Своим молчанием ты как бы подтвердила ложь своего отца.

— Я боялась, что вы отвергнете меня, узнав, из какой бедной семьи я происхожу.

Его быстрая холодная реакция на мои слова насторожила меня: это не Кэл Деннисон, которого можно легко одурачить.

— Каково мне было услышать, что вы с Джиллиан решили, будто я приехала немного погостить у вас, — не думая о реакции Тони, быстро продолжала я. — Папаша сказал мне, как вы сгораете от желания приютить у себя свою внучку. И вдруг я узнаю, что меня ждут всего лишь в качестве гостьи! Я никому не нужна на целом свете, никому! Я пыталась понять, почему отец наговорил такие небылицы. Может, он думал, что вы будете лучше заботиться обо мне, потрясенной смертью матери. Мне всегда так хотелось хоть немного знать о Ли. Но что я могла вам рассказать? Поэтому и молчала, боясь, что вы передумаете и не захотите оставить меня у себя, пусть даже ненадолго. Умоляю тебя, Тони, не отсылай меня назад, разреши мне жить здесь! У меня нет другого дома. Отец серьезно болен — у него нервное расстройство, вероятно, он скоро умрет. А пока еще жив, хочет отдать меня в надежные руки родственников моей матери.

Тони внимательно и задумчиво смотрел на меня, и я замерла в страхе, что лицо выдаст меня. Позабыв о своей неуемной гордости, я готова была встать на колени и униженно умолять его.

— Как врачи называют заболевание, которым страдает твой отец? — спросил Тони.

Но что я знала о нервных болезнях? Ровным счетом ничего! Я лихорадочно пыталась хоть что-то вспомнить, и наконец в моей памяти всплыл один грустный фильм, который я видела в Кэндлуике по телевизору. Это была печальная история о знаменитом игроке в бейсбол, умершем от нервного расстройства.

— Нечто вроде паралича, — неуверенно произнесла я. — И он обычно приводит к смерти…

Голубые глаза Таттертона посмотрели на меня с недоверием:

— По его сильному голосу не скажешь, что он болен.

— У всех горцев сильный голос, — возразила я. — В нашей местности принято перебивать друг друга, так что приходится кричать.

— И кто же теперь заботится об отце, когда твоя бабушка умерла, а дедушка, насколько я понял, впал в старческий маразм?

— Дедушка вовсе не маразматик! — вспыхнула я. — Он просто никак не желает смириться с мыслью, что бабушки больше нет, и продолжает считать ее живой. Это не безумие, некоторые люди просто не могут иначе…

— Я бы назвал людей, считающих мертвых живыми и разговаривающих с ними, настоящими сумасшедшими, — холодно отрезал Тони. — Кстати, почему иногда ты называешь своего отца «папашей»?

— Я его зову так, когда начинаю на него злиться, — прошептала я.

— Угу, — с интересом взглянул на меня Тони.

— Мой отец всегда укорял меня за смерть мамочки, — жалостливо заныла я. — И поэтому я начала испытывать к нему неприязнь, как, впрочем, и он ко мне. Но, в память о матери, он мечтал обеспечить мне будущее. А сам наверняка нашел какую-нибудь женщину с добрым сердцем, которая будет ухаживать за ним до конца его дней.

На этот раз Тони надолго замолчал, обдумывая мои слова.

— Если мужчина способен добиться женской преданности даже на пороге смерти, он не так уж плох, не правда ли, Хевен? — спросил он после долгой паузы. — Не уверен, что кто-то позаботится обо мне, окажись я на его месте.

— А Джиллиан? — вскричала я.

— Ну, конечно же, Джиллиан, — вяло повторил он и уставился на меня так, что я снова покраснела. Он словно присматривался ко мне, оценивал, пытаясь понять, насколько можно мне доверять. Наконец он сказал:

— Допустим, что я предложу тебе заключить со мной договор. Мы не станем рассказывать Джиллиан, что твоя мать умерла много лет тому назад, так как это известие нанесет ей боль. Раз ты уже убедила ее, что Ли семнадцать лет была счастлива с твоим отцом, то вряд ли теперь стоит разочаровывать ее, и это естественно, потому что все силы у нее уходят на то, чтобы продлить свою молодость, а вечно это продолжаться не может. Но пока она умудряется казаться молодой и красивой, давай постараемся не огорчать ее. Пусть она будет счастлива. — Тони пристально взглянул мне прямо в глаза и, помолчав, продолжал: — Если я предоставлю тебе жилье, надлежащую одежду, дам приличное образование, то захочу получить кое-что взамен. Ты готова дать мне то, что я от тебя потребую?

Прищурившись, Таттертон ждал ответа, не сводя с меня внимательных глаз. Первой моей мыслью было: я победила, я остаюсь! Но постепенно под его пристальным взглядом я почувствовала себя церковной мышкой, за которой наблюдает огромный жирный кот, в любой момент готовый сцапать ее.

— И что же от меня потребуется? — спросила я.

Мужчина удовлетворенно улыбнулся уголками рта.

— Я рад, что ты задала подобный вопрос, это говорит о твоем здравомыслии. Ты, возможно, уже и сама поняла, что за все в жизни приходится расплачиваться. Мои требования вполне разумны и обоснованны. Во-первых, я потребую от тебя безусловного повиновения. Ты не сможешь оспаривать мои решения относительно твоего будущего, а должна будешь беспрекословно подчиняться им. Я очень любил твою мать и сожалею, что ее нет в живых, но я не позволю тебе осложнять мою собственную жизнь. Пойми, раз и навсегда, если ты доставишь мне какие-то неприятности или огорчишь мою жену, я без сожаления отошлю тебя туда, откуда ты явилась. Потому что неблагодарные дураки не заслуживают того, чтобы им еще раз предоставляли шанс. — Тони широко раскрыл глаза и уставился на меня неподвижным взглядом.