Среди проклятых стен - Лорен Блэквуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, ты такой милый, – промурлыкала Келела, проводя ладонью по его руке. Этот жест меня тоже раздражал, хотя я и не понимала почему. – Андромеда, тебе нравится этот пиджак? Его сшили по моему заказу. Магнус обожает экстравагантные узоры.
– Симпатичный, – ответила я.
Магнус выгнул бровь, и я невольно хихикнула.
Келела уставилась на меня с подозрением.
– Даже без него он самый красивый мужчина в стране.
Я поерзала в кресле, желая встать и уйти, но все же решила остаться.
– Довольно смелое заявление, вы не находите?
Наконец Магнус поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Ты не считаешь меня красивым, Андромеда?
– Не заметила этого, сэр.
В эту минуту Магнус держал карты между большим и средним пальцами, давя на них указательным. Стоило мне произнести эти слова, как он сжал их слишком сильно, и карты рассыпались по полу. Он одарил меня свирепым и в то же время изумленным взглядом.
Зато Келела, похоже, испытала облегчение.
– Очень профессионально с твоей стороны, Андромеда. Эсджей сказал бы, что неэтично…
– Что значит «не заметила»? – перебил Магнус.
– А то, что красота не имеет значения, – сказала я.
«Будь это так, вы бы не стали нанимать такую простушку, как я, для спасения вашего дома…»
– И к тому же она субъективна, – добавила я. – То, что красиво для вас, мне может не казаться таковым.
– Тогда что ты считаешь красивым? – поинтересовался он, отбрасывая карты ногой. Теперь он пристально смотрел мне в глаза… – Если не меня?
– То, как вы сейчас снимали карты, – ответила я, кивая головой в сторону колоды. Магнус с интересом вскинул брови, поэтому я продолжила: – С какой скоростью и точностью. Это было сделано просто, но уверенно. В подобном умении есть красота.
– Как и в изготовлении твоих амулетов.
Внезапно мы будто вновь оказались перед тем шкафом с инструментами, между нами установилось понимание.
– Предыдущая дебтера тратила намного больше времени на их создание, – пояснил он.
– Однако, – поддразнила я, – ничего примечательного вы пока не видели.
Магнус усмехнулся. Келела крепче сжала его руку, наградив меня убийственным взглядом.
– А что вы считаете красивым, сэр? – поинтересовалась я.
– Магнус, – поправил он, и отчего-то его голос, лишенный осуждения, заставил меня… покраснеть. – Что я считаю красивым? – Ухмылка тронула уголок его губ, взгляд стал еще пристальнее. – Смотреть глаза в глаза.
– Магнус. – Келела быстро подскочила и схватила его за руку. – Нарисуешь меня? Ты так давно меня не рисовал.
– Я рисовал тебя три дня назад, – возразил он, однако спокойно позволил себя увести.
Я дождалась, пока они отойдут к креслу, где Келела собиралась позировать, и тихонько выскользнула из комнаты.
Глава 7
Впервые месячные начались у меня в двенадцатый день рождения. Я помню это, потому что спазмы в животе были настолько мучительными, что я буквально молила Бога не дать мне умереть. Я не знала способа справиться с этим – как правило, темы физиологического характера в нашей культуре невозможно было обсуждать за пределами дома, не сгорая со стыда, поэтому в городе не было ни одной женщины, к кому я могла бы обратиться за помощью. Мне оставалось только дожидаться возвращения Джембера, по глупости засунув между ног горлышко стеклянной бутылки, куда бы стекала кровь, дабы не запачкать каждый имевшийся в подвале кусочек ткани.
Обычно Джембер при встрече с жутким Воплощением сохранял бесстрашие, однако, увидев меня съежившейся в углу, посерел. Заставил вытащить бутылку и крепко стиснул мой подбородок – столь редкое прикосновение затянутой в перчатку руки застало меня врасплох.
– Ничто не может там оказаться, – произнес он. – Ты меня поняла? Ничто и никто.
Чтобы я могла справиться с болью, он дал мне одну из своих таблеток – благодаря наркотику я отключилась до утра.
Никто, сказал он. Тогда я и понятия не имела, о чем речь. Джембер был самым асексуальным человеком из всех, кого я знала. Он не выносил контакта с кожей и вместе с тем не стремился к прикосновениям даже через одежду. Он никогда не обсуждал чью-то внешность, не смотрел на женщин даже мельком, не говорил о романтике или желании. А поскольку для меня он являлся единственным примером, я и сама не проявляла интереса к романтическим чувствам, пусть и питала их порой. Со временем они перестали иметь для меня значение. Со временем я настолько погрузилась в служение Богу, что даже не задумывалась о каких-либо отношениях.
До этого дня. Глядя на то, как Магнус и Келела обнимаются на диване, я внезапно ощутила то, без чего жила столько лет.
Нет, это была не зависть – она создавала благодатную почву для Сглаза. А нечто глубже и хуже, ведь я так долго отрицала это чувство.
Желание быть любимой.
Когда раздался стук в дверь, мне даже не нужно было спрашивать, кто это, – стук сопровождался металлическим звоном колокольчиков. Я накинула одеяло на плечи, чтобы прикрыть простую ночную сорочку, которую мне дала Саба. Отодвинув стул, служивший баррикадой, открыла дверь. На пороге стоял Магнус в мягком пушистом халате и тапочках, в руках он держал нечто, похожее на декоративную шкатулку для драгоценностей.
– Ты ушла сегодня рано, – произнес он с упреком.
– Я устала, – ответила я, плотнее кутаясь в свою накидку.
– Я хочу, чтобы ты составляла мне компанию каждый вечер после ужина. Особенно если у нас будут гости.
– Верно, таково одно из ваших правил.
Он слегка усмехнулся.
– Ты на удивление медленно учишься, Андромеда.
– Нет, учусь я быстро, – возразила я. Мой мозг слишком устал, поэтому я не могла скрыть раздражения. – Но медленно подчиняюсь.
Между нами на пару мгновений воцарилось молчание.
Затем Магнус, не говоря ни слова, протянул мне шкатулку.
– Что это? – спросила я, подавшись вперед.
– Дружеский жест.
Мне пришлось напомнить себе, что я нахожусь в большом доме, а не на углу улицы. Богатые люди не дарят украденные вещи, лишь бы сбить власти со следа… так ведь?
Я взяла шкатулку и откинула крышку – внутри меня ждало кое-что получше драгоценностей. Шоколад. Дорогой, изысканный, выполненный вручную со всей тщательностью. Два ряда, каждый состоял из четырех шоколадных конфет, аккуратно лежащих в специальных углублениях, блестящая золотистая обертка покоилась на красной обивке из бархата.
Такой шоколад можно было найти лишь в больших городах, а изготавливали его люди, получившие образование в городах еще более крупных.
– Это мне? – Я прижала коробку к груди. Даже держать ее в руках уже ощущалось чем-то греховным, но уронить было бы гораздо хуже. – Я не могу ее принять.
– Когда мне исполнится двадцать один, я стану владельцем самой большой в мире шоколадной фабрики, – сообщил он, пожав плечами. – Я с самого рождения плачу шоколадными слезами.
Я бережно закрыла декоративную коробку. Мое лицо пылало. Неужели я… покраснела? Из-за восьми кусочков шоколада? «Возьми себя в руки, Анди».
– Я не знала, что ваш отец был шоколадных дел мастером. Должно быть, это весело – расти среди шоколада.
– Ну да,
