Вне сна - Алексей Арутюнов

Семен молча смотрел на Альберта без каких-либо явных эмоций.

– И я сам не получаю от этого никакого удовольствия, – продолжил Альберт. – Я не могу нащупать ответ не потому, что ответ мне не нужен. А потому что у меня не получается этого сделать!

– Думаю, Вы не можете увидеть ответ, потому что все время смотрите не туда, – коротко парировал Семен.

Альберт приготовился слушать, но Семен, ограничившись одной репликой, продолжил молчание.

– Вы сможете помочь мне?

– Я? Нет, что Вы! Я попытался в прошлом разговоре, но… Да и вообще, с Вашей ролью едва ли можно найти достойных советчиков, кроме самого себя.

– И что теперь? – спросил Альберт, недолюбливающий длительные паузы в разговоре.

– Ничего. Лично я ухожу. И буду вынужден рассказать всем, что ждать от тебя нечего. Мир, построенный вокруг тебя, скоро рухнет, и я не хочу находиться в нем в тот самый момент. И никто не захочет. Пойми правильно… Ты бы сделал так же.

И в этот момент Семен сделал беспрецедентную вещь – он встал, взял в руки свое пальто и артистично объявил на все кафе:

– Друзья, минуту внимания! Ждать от этого человека нечего. Это была провальная попытка мира. Очень жаль.

И, надев пальто, дополнил свое обращение к залу: – …пошли отсюда.

В это время Альберт был занят тем, что пытался вспомнить, когда еще он попадал в такую нелепую ситуацию. Когда Семен обратился к посетителям кофейни, в зале стало тихо, гул умолк; и посетители, и официанты повернули головы к их столику. Когда Семен говорить прекратил, можно было услышать секундную стрелку часов, висевших над барной стойкой.

Люди, находившиеся в помещении, проводили взглядом уходящего Семена, стали переглядываться между собой, и Альберт решил, что минута славы счастливо миновала. Однако люди один за другим стали также подниматься с мест, одеваться и выходить из кафе. Кто-то из официантов прошел к кассе и, видимо, закрыл ее на ключ, кто-то прошел в кухню и что-то сказал там; некоторое время наблюдалось движение, за которым с приоткрытым ртом наблюдал Альберт до тех пор, пока, наконец, кафе полностью не опустело.

– Розыгрыш! – пронеслось в голове у Альберта, – Портнов. Хитрый сукин лис!

Осознание

Альберт улыбнулся своей мысли и громко, словно находясь на одной сцене с ушедшими посетителями, произнес в сторону барной стойки: «Счет, пожалуйста!». Не получив ответа, Альберт рассмеялся и зааплодировал. Через минуту он, все еще в глубине души ожидая, что актеры вернутся на сцену для финального поклона, достал кошелек, отсчитал деньги за кофе и ушел из кофейни.

Следующий день для Альберта начался, как начиналось для него большинство дней в течение не только последних недель, но и месяцев: с ощущения бессмысленности происходящего. Ощущение это большую часть времени не было резким, иногда о нем вполне можно было забыть, но только не утром, когда после снов происходящее кажется особенно неправдоподобным. Еще лежа в кровати, Альберт, не спеша, распробовал суховатый привкус этого ощущения, посмотрел в потолок, на часы, на телефон и пошел чистить зубы.

Несмотря на то, что Альберт в период отсутствия работы старался сильно не сбивать график бодрствования, последние дни будильником он пользоваться перестал. И в этот день проспал удивительно долго. Лишь встав с постели, Альберт понял, что звуки его шагов и движений звучат необычно отчетливо в отсутствие привычного звукового фона. Приоткрытые окна не впускали никакого гула с улицы, шумные соседи сверху затаились, либо вовсе ушли из квартиры всей своей огромной семьей. Не было слышно лифта, и из дома будто вовсе исчез мусоропровод, периодически напоминавший о себе стремительно приближающимся стуком всякого выброшенного вторсырья…

Впрочем, эта мимолетная проблема была решена находчивым Альбертом включением музыки. Под музыку он сделал себе завтрак и сел есть, одновременно посматривая в окно. Мысли его были полностью погружены в пережитое вчера в кафе представление: неожиданное и курьезное. Альберт решил, что непременно вечером снова зайдет в кофейню и лично скажет официантам, что представление получилось грандиозным. Пусть не считают его неблагодарным зрителем.

Альберт набрал номер Портнова, но никто не ответил. Он даже предположить не мог, в какие средства Портнову – а скорее всего, именно он организовал эту выходку – вылилось закрытие кафе раньше времени. У Портнова были знакомые рестораторы, но чтобы устроить такое, нужно, чтобы на одной дорожке встретились и действительно креативные люди с юмором, и относительно немалые для однократного представления деньги.

Не доев, Альберт внезапно оделся и спустился на улицу, на которой на протяжении всего завтрака, вопреки всякой логике, не появилось ни одного человека и не проехало ни одной машины. Постоял во дворе, послушал тишину, посмотрел по окнам и вернулся в квартиру.

На какое-то время Альберту стало жутковато, но, включив компьютер и зайдя на новостной сайт, он почувствовал облегчение: на новостной ленте почти ежеминутно появлялись разные заметки, одна незначительнее другой, как это обычно бывает. Политика, трупы, газопроводы… Ничего серьезного. Читая новости, Альберт доел завтрак, послушал длинные гудки, снова позвонив Портнову, заглянул в электронный ящик, ожидая по привычке откликов на разосланное ранее резюме… Собственно, планов на этот день никаких не было, и факт этот однозначно сулил размеренное времяпрепровождение за чтением книг и утопанием в интернете. Без каких-либо походов на улицу. В кафе, пожалуй, в другой раз.

Уже через несколько минут Альберт, ведомый внутренней тревогой, снова стоял во дворе. Зачем-то с ключом от машины, находящейся в другом конце города в недвижимом состоянии. Альберт чувствовал, что его мыслительный процесс, который обычно течет без каких-либо усилий с его собственной стороны, вопреки себе же становится все более прерывист. И требуется направленно вкладывать в него силы для поддержания. Паузы, возникающие в течении мыслей, были переполнены тревогой. И эта тревога, не поддаваясь никаким попыткам самообмана, быстро перерастала в панику на самом глубоком уровне, который Альберт мог себе представить. Когда он спускался по лестнице, стремясь попасть на улицу, его разум практически не принимал в этом участия. Единственное, что Альберт смог сделать для себя, – это забыть в квартире телефон как последнюю надежду, к которой он обязан будет вернуться в случае полного фиаско с поиском людей на улице.

Альберт помнил себя быстро шагающим через дворы в сторону ближайшей дороги, обычно наполненной машинами. Несмотря на полное отсутствие признаков любой жизни вокруг, холодный воздух позволил Альберту немного успокоиться и даже частично систематизировать мысли.

Альберт судорожно перебирал в голове части бесед с Семеном, пытаясь сопоставить рассказанную им версию окружающего мира с тем, что происходило в данный момент…

…Семен сказал, что уходит. И позвал всех за собой. И все люди, находящиеся в кафе, вышли! Это абсурд. Но я видел это собственными глазами. Это точно был розыгрыш, поскольку то, что рассказывал Семен про положение и взаимозависимость людей и, в первую очередь, мое положение в мире, – все это было исключительной чушью, верить в которую было бы нелепо. Сейчас как никогда нельзя принимать во внимание вчерашний инцидент – для поддержания здравого рассудка это уже вопрос стратегический…

Альберт дошел до дороги и не обнаружил на ней совершенно никакого движения. Вдоль обочин, как обычно, кое-где стояли машины, перед глазами была пустая автобусная остановка. Дорога была видна на полкилометра в одну сторону и на пару километров в другую. Вдалеке был перекресток с провисшими троллейбусными проводами. Ни одного движения, ни одного падающего листа, ни дуновения ветра. Все словно остановилось.

Альберт, позволив себе на секунду очароваться такой картиной, вспоминал кадры из каких-то фильмов, где люди оставались одни во всей вселенной. После природных катастроф мирового масштаба или ядерных взрывов. Пожалуй, кинопленка не могла донести и одной тысячной тех опустошающих эмоций, которые испытывает в этой ситуации человек, и той сияющей красоты, которая исходит от совершенно обыденных мест и предметов в отсутствие привносимой человеком суеты.

Собственно, пустая дорога, вопреки любой логике, на какое-то время лишь породила в Альберте убеждение в том, что ничего необратимого не случилось: то, что причины столь таинственного исчезновения всего и вся не известны, еще не говорит о том, что эти причины носят сверхъестественный характер. Их надо лишь найти и разобраться в них.

– Люди в домах! Элементарно! – мелькнула в голове Альберта спасительная мысль. – Возможно, какое-то предупреждающее сообщение по телевидению, что-то незамеченное им в новостях в сети…