Гардемарин Ее Величества. Адаптация - Валерий Пылаев

за капитаном. А через полминуты неспешной прогулки по Миллионной даже заговорил. Первым — если уж он сам так и не сподобился.

— Поздравляю с повышением, ваше высокоблагородие. — Я указал взглядом на новые погоны. — И, смею предположить, заодно и с новой должностью.

— Тут такая должность, что сам не знаю — то ли радоваться, то ли вешаться впору… — пробормотал капитан. Но тут же вспомнил, что даже толком не представился, и протянул мне руку. — Гагарин, Сергей Юрьевич. Особая гардемаринская рота.

О княжеском титуле мой новый знакомый зачем-то решил умолчать, однако мне хватило и фамилии. Помнить в лицо всех семерых отпрысков его сиятельства Юрия Алексеевича я, конечно, не мог — особенно тех, кто десять лет назад только-только выпустился из военного училища. Однако возможности капитана Гагарина представлял неплохо. И происхождение из древнейшего рода объясняло если не все, то уж точно многое: к примеру, стремительный взлет по карьерной лестнице.

Интересно, а что случилось со старым командиром?

— У нас тогда восемь человек погибло. — Гагарин, видимо, решил не ждать, пока я сам начну задавать каверзные вопросы. — Такого уже давно не было. Ну вот, значит, руководство и сменилось… Спасибо, кстати — и тебе, и остальным парням.

— За что? — усмехнулся я.

— Да за все. Вы, считай, работу за нас сделали.

Гагарин нахмурился и даже чуть покраснел, будто ему до сих пор стыдно было вспоминать, как его, гардемарина, князя и Одаренного не ниже пятого ранга швырнули, как тряпичную куклу, и оставили лежать, пока мы с Поплавским и Камбулатом задорно геройствовали, доставляя ее высочество обратно в Зимний.

— Служу отечеству, — отозвался я. — То есть, служим. Благодарю, ваше высо…

— Да хватит тебе уже тут козырять! — сердито проворчал Гагарин. И тут же поморщился, явно мысленно ругая себя за несдержанность. — Извини, матрос… Сам понимаешь, что тут творится — вот и хожу злой как собака.

Я молча кивнул. Фасад дворца и площадь с Александровской колонной посередине выглядели как обычно, однако я почти физически ощущал нависшую над ними тревогу. После происшествий вроде гибели императора и покушения на Елизавету всегда случалось одно и то же: полиция, армия, спецслужбы и Совет Безопасности начинали суетиться, как на пожаре, и всеми силами доказывать, что в промашке виноват кто-то другой. И даже если гардемаринскую роту не назначили крайними, свою порцию… скажем так, критики они получили. И явно немалую — раз уж предыдущий капитан то ли решил сменить место службы, то ли вообще ушел в отставку, не выдержав позора.

Позиция освободилась — вот только осталась «расстрельной». Боевики в черном с Распутиными все так же гуляли на свободе, следствие все так же буксовало, Морозов — уж он-то точно — все так же примеривался, как бы женить сына на единственной наследнице рода Романовых. И очередное покушение или что-то похуже были лишь вопросом времени.

— Понимаю, — вздохнул я. — Обстановка, мягко говоря, неспокойная. Иначе вам вряд ли понадобилось бы усиление из курсантов.

— Ну… Я тебя вообще-то не для этого позвал. — Гагарин свернул к арке, разделяющей западное крыло Эрмитажного театра и сам дворец. — Если бардак, как в Пажеском, повторится, меня не только с должности снимут, но и разжалуют в пехоту, до лейтенантских звездочек. И отправят служить, куда Макар телят не гонял.

На мгновение я даже удивился, что капитан гардемаринской роты рассказывает такие вещи едва знакомому курсанту-первогодке. Впрочем, мы виделись аж во второй раз, а никакого секрета в его словах, в общем, и не содержалось. Так что меня скорее интересовало другое.

— Искренне сочувствую, ваше высокоблагородие… Но разве я могу чем-то помочь? — спросил я.

— Не исключено. — Гагарин махнул рукой, и гвардейцы за очередным шлагбаумом расступились, пропуская нас. — Я тут… ну, скажем, опрашиваю свидетелей. А ты тогда видел уж точно побольше меня.

— Видел удар атакующим элементом по бальному залу. Потом боевиков в здании, — отрапортовал я. — Потом погоню, два черных микроавтобуса без номеров. И на этом, собственно, и все.

— Значит, все-таки элемент? — Гагарин явно навострил уши. — Не бомба?

— Ну… Я точно не видел, — осторожно отозвался я. — Но на обычный взрыв не похоже. Впрочем, если это противоречит официальной версии расследования…

— Да нет пока никакой версии.

Верховный гардемарин тут же напустил на себя безразличный и даже чуть скучающий вид, однако я успел заметить, что его проняло. И еще как — светлые брови сдвинулись, и между ними снова залегла тяжелая складка. Наверняка Гагарин уже слышал что-то такое, и уж точно видел следы удара по Зимнему не раз, не два и даже не десять, однако мои слова все же показались ему интересными.

Может, оттого что в самом дворце уже давно никто не отваживался произносить подобное вслух. Ведь это означало бы признать факт существования Одаренного вне рангов или еще черт знает кого или чего, способного за пару секунд прожечь Царь-Свечкой Конструкты в четыре слоя и несколько метров железа и камня.

Видимо, как раз об этом Гагарин сейчас и думал. Сосредоточившись настолько, что едва не заехал самому себе по лбу дверью, ведущей в восточное крыло Зимнего. И я тут же сообразил, что лучшей возможности задать свои вопросы может уже и не быть.

— Ваше высокоблагородие, — начал я, постаравшись добавить в голос как можно больше бестолкового юношеского любопытства, — позвольте поинтересоваться… Почему вы ведете расследование? Не смею сомневаться в ваших талантах, равно как и в полномочиях, но ведь есть дворцовая полиция, есть Третье отделение канцелярии его величества… Совет Безопасности, в конце концов! — Я нарочно возвысил голос, изображая искреннее удивление. — Разве сейчас работа гардемаринской роты — не обеспечивать безопасность великой княжны Елизаветы?

— Тихо ты! — буркнул Гагарин, сворачивая в коридор налево. — Любопытной Варваре знаешь, что оторвали?.. Но ты, курсант, прав. Отчасти. Не наше это дело, в расследованиях ковыряться, только так получается, что больше некому.

— Почему? — вполголоса уточнил я.

— Престижу особой роты нанесен удар. И сейчас очень многие даже в этом самом дворце будут не против, если нас всех разгонят. Егеря чуть ли не в открытую говорят, что справятся с защитой ее высочества куда лучше. — Гагарин на мгновение смолк, будто вдруг засомневался, что такие вещи следует обсуждать с курсантом. Но потом все-таки продолжил. — Я не