Земля будет принадлежать нам - Варвара Еналь

Чужая речь сливалась с переводом, Эмма слушала незнакомые слова, пыталась запомнить, но уловить странный смысл не могла.

– Это значит, что через бусины ты можешь связаться с матерью? Это средство связи? – уточнила она.

Ник вдруг сделал непонятный жест, показал раскрытую ладонь с растопыренными пальцами, коротко мотнул головой, словно бы не соглашаясь. После сказал, что расскажет потом, и надел шлем.

Пора. Катер подлетел вплотную к самой верхушке станции и замер, почти соприкасаясь с обшивкой. Пришло время стыковки.

Схему станции Эмма знала хорошо, даже слишком. Достаточно было закрыть глаза, и появлялись трехмерные чертежи, обозначения переходов, лестниц, лифтов. Каюты, детский парк. Верхний уровень с жилыми отсеками и капитанской рубкой.

Все настоящее, подвижное, объемное.

Для ремонта точек внешней связи имелись специальные люки, ведущие на поверхность станции, на внешнюю обшивку ее верхнего уровня. Рядом с таким люком и остановились оба катера. Машина Жака стала невидимой, но он сообщил товарищам, что второй катер тоже здесь.

– Как же мы выйдем? – Эмма посмотрела на Иасси. – Вакуум космоса вытянет из катера весь воздух. Что будет с ростком?

– Он укроется во внутреннем отсеке, рядом с Живым металлом, – ответил Ник, – а после атмосфера катера восстановится.

Эмма понимающе кивнула и тоже надела шлем.

Едва они приготовились, едва прицепили к поясу тросы, не позволяющие случайно улететь в космос, как росток действительно сжался, стал тоненьким, узеньким и юркнул в пол, туда, где находилась колба с уникальной плазмой. После этого люк медленно съехал вниз, но на этот раз не превратился в узкие ступеньки, а просто повис небольшой блестящей каплей.

Ник первым шагнул в невесомость, в пустое пространство, сделал несколько медленных движений, потом посмотрел на Эмму, кивнул, и в Эммином шлеме зазвучал его бодрый голос.

– Никаких резких движений, выплывай очень медленно и мягко. Тут небольшое расстояние.

Эмма двинулась вперед, а Ник между тем уже успел зацепиться за выпуклые скобы, располагавшиеся рядом с круглым люком. Скобы, специально предусмотренные для того, чтобы можно было передвигаться по обшивке станции.

– Как мы откроем люк? – спросил Жак, странным образом материализовавшийся из пустоты космоса и теперь плавно и медленно приближавшийся.

– Откроем, – заверила его Эмма.

У нее чудом сохранилась Колькина флешка с универсальным кодом, с помощью которой они открывали все двери на Моаге. Эмма, всегда носившая флешку на шее как память о Колючем, сжимала ее в кулаке, радуясь, что пригодилась.

Действительно пригодилась. И действительно открыла люк, как только ее вставили в специальный замочный разъем. Тихий, еле слышный щелчок, и путь оказался свободен. Вперед, на станцию!

Едва под ногами оказалась твердая поверхность пола, а плечи уперлись в стены узкого коридора, с души схлынули тревога и напряжение. Это опасное место, чужая станция, но все-таки здесь лучше, чем в открытом космосе, пугавшем своей бесконечностью.

Эмма пробиралась вперед первая, все больше погружаясь в густую непроницаемую темноту. Едва за Жаком и Ником захлопнулся люк и сработал автоматический замок, крошечный коридорчик наполнился гудением установок, накачивающих теплый воздух. А чуть позже где-то под потолком загорелись маленькие лампочки, и перед непрошеными гостями появилась дверь, выводящая из маленького шлюза.

Эмма и ее открыла с помощью флешки. Сняла лазерным лучом точечные тепловые датчики на стене – она легко угадывала их местонахождение, просто чувствовала, как они срабатывают, засекая тепло человеческих тел. Перед ними лежал узкий и темный коридор, но темнота была обманчивой. Станция жива, это Эмма поняла сразу, как только оказалась в ее стенах.

Станция жива, и управляют тут всем роботы.

Иасси и росток Жака остались снаружи, в катерах. Они не могли попасть на станцию сами по себе, без катера. Нику, Жаку и Эмме приходилось рассчитывать только на свои силы.

– Люк, ты нас слышишь? – тихо заговорил Жак, но Эмма тут же обернулась и приложила палец к губам. Помотала головой.

Не стоит сейчас выдавать себя. Люка они и так найдут, когда окажутся рядом со шлюзами. Вряд ли он ушел далеко от нижнего уровня, скорее всего, прячется где-то в тех коридорах.

– Слышу, – тихо прозвучало в шлеме у Эммы. – Но не только я слушаю вас. Станция тоже слышит.

– Где ты? – быстро выдохнула Эмма.

– Не говори! – Ник дотронулся до ее руки и выразительно поднял брови.

Люк не ответил. Эмма чуть не прикусила язык, рассердившись на себя за несдержанность. Они найдут Люка, когда разберутся, что происходит на станции. А они обязательно разберутся…

Ник стянул с головы шлем и заговорил горячим, быстрым шепотом, делая смешные ошибки в произношении.

– Мы будем смотреть на станцию. Надо ее посмотреть. Вдруг мы сможем ее выключить.

– Без Настоящих деревьев? – с сомнением прошептала Эмма.

– Да, – ответил Жак. – Мы посмотрим, что тут есть, что осталось. Может, большинство роботов мертвы и осталось только выключить главный мозг. Ты знаешь, где тут может быть центр управления, нам надо попасть туда.

– Знаю, где должен быть, – кивнула Эмма.

– Тогда пошли посмотрим.

Они двинулись вперед по узкому, темному коридорчику с гладкими стенами. Потом Эмма, ловко подковырнув, выломала панель на стене, и тонкий луч фонарика Ника осветил цветные толстые кабели, скрывающиеся во мраке, точно диковинные змеи. За ними виднелся более широкий проход.

– Нам туда. Так мы выйдем точно в центр верхнего уровня, – сказала Эмма.

Свет не горел нигде, ни малейшей искры, ничего. Мрак казался плотным, осязаемым, а тишина – мертвой и холодной. Здесь было довольно прохладно, и только надежные костюмы-скафандры защищали от переохлаждения.

– Тут не больше пяти градусов тепла, – пробормотала Эмма.

Она пробиралась следом за Ником, и замыкал их небольшой отряд Жак. Братья держали наготове мечи, пронзительным голубым светом буквально рассекающие темноту. У Ника еще был фонарик, закрепленный на поясе: тоненькая трубочка, дающая яркий сноп света.

Немного мешали шлемы, которые приходилось нести в руках. Точки связи в шлемах были предусмотрительно выключены, чтобы роботы станции не могли их найти. В то же время и бросить шлемы – не бросишь. Без них не выберешься наверх, к катерам.

– Может, оставим шлемы тут, в кабельной шахте? – неуверенно предложила Эмма. – Все равно придется возвращаться этим путем. К катерам попадем только через верхний люк.

– Оставим, – с готовностью согласился Жак. – Тут наверху на кабелях есть удобное место.

Наконец освободились от неудобной ноши. Теперь двигаться стало гораздо проще. Ник прибавил шаг, протискиваясь в узких местах с ловкостью гибкого животного. Эмма не отставала.

А вокруг была тишина и мрак. И казалось, что все в этих коридорах умерло, все погибло и не осталось ничего живого. Только Люк, затерявшийся во мраке. Его и предстояло найти.

Но в глубине души Эмма все больше и больше понимала, что не все тут просто. Опасность буквально пряталась за стенами. И самое главное: никто из них понятия не имел, что это за опасность. Что за жизнь обитает в мертвых стенах? Жизнь, которой вроде бы и нет.

Только роботы могут создавать такое ощущение. На станции обитают роботы, вот что все отчетливее понимала Эмма.

Только какие?

Снова юркие каракатицы и беспощадные пауки?

Или здесь остались доны-15?

Совсем скоро им предстоит это узнать.

Внезапно тишину нарушил легкий шорох. Эмма уже слышала подобные звуки, так шуршали мелкие роботы со множеством маленьких ножек. Слабое поскрипывание, пощелкивание, еле слышное шуршание, свидетельствующее о том, что темнота коридоров на самом деле обитаема.

Кабельный проход внезапно закончился проломом в стене. Здесь кабели разветвлялись на множество проводов и прятались в специальных отсеках на потолке. Возможно, тут проводили какие-то ремонтные работы, потому что отсеки были вскрыты, кругом валялись мелкие болтики, завинчивающиеся с помощью магнитных отверток.

Шелест здесь стал совсем громким, и луч фонарика вдруг выхватил из темноты странное существо. Ростом оно было с небольшую собаку, по колено человеку, голову имело вытянутую, со странными блестящими, выпуклыми глазами. Гладкое обтекаемое туловище и шесть пар ног, коротких, тонких и проворных.

Существо резко повернуло голову, уставилось на Эмму и братьев и замерло. Глаза его сверкнули быстрым ярким светом, голова задралась кверху, а маленькая круглая дырочка рта распахнулась, издав тоненький, протяжный свист.

– Ничего себе тварь, – пробормотала Эмма и попятилась, чуть не наступив Жаку на ноги.

Жак слегка придержал ее за плечи и промолчал, лишь поднял повыше лучевой меч.

– Ничего себе тварь… ничего себе тварь… ничего себе тварь, – тонким, противным голоском забормотало существо, замотало головой и сделало несколько мелких шажков.