Сердце не лжет - Джина Сигэл

Она явилась туда раньше, взяв с собой необходимое фотооборудование. Круза не было видно, но Хосе седлал двух лошадей. Он застенчиво и дружелюбно улыбнулся девушке, и в первый раз Трейси подумала, что Круз может не поехать с ней, а послать вместо себя Хосе. Она почувствовала укол разочарования, но постаралась это скрыть.

Подошел Круз, неся с собой приготовленный Хуанитой ланч. Он уложил его в переметную суму и туда же пристроил две фляги со свежей водой. Казалось, Круза что-то беспокоило.

Девушка указала на пару лошадей.

— Разве Хосе не поедет с нами?

Минуту назад она боялась, что Круз не поедет с ней, сейчас же ей совершенно не улыбалась возможность провести наедине с ним целый день.

— Нет, мы поедем вдвоем. — Круз насмешливо улыбнулся: — Вы не передумали?

— Конечно нет. Я… Я просто удивлена, что мы поедем на лошадях. Мне казалось, что Джон использовал для поездки осликов и мулов.

— Если бы мы собирались заночевать в горах, а потом двинуться дальше, то обязательно взяли бы с собой мулов. Они более крепкие животные и могут много времени выдержать без корма и воды, не то что лошади. Но я все равно предпочитаю лошадь.

Круз аккуратно уложил камеру в полотняный мешок, прикрепленный к седлу, а Хосе подал девушке поводья гнедой кобылки, и Трейси уселась в седло.

— Кажется, вы и раньше ездили верхом, — заметил Круз.

— До большинства мест, где я делала фотографии для книг Джона, вряд ли можно было добраться на машине, — парировала девушка и тут же пожалела о своих словах. Круз оказал ей любезность, и им предстояло провести вместе целый день. Кроме того, утро было великолепным, не стоило открывать враждебные действия и все портить. — Не знаю, почему вы это делаете, если принять во внимание ваше отношение к Джону, — осторожно заметила Трейси. — Но я вам очень благодарна, и мне приятно прокатиться на лошади в такое чудесное утро, даже если бы мы не ехали смотреть наскальные рисунки, — призналась девушка и улыбнулась.

Ответная улыбка Круза показалась ей загадочной — не враждебной, но и не дружелюбной, как будто мексиканец чего-то выжидал.

Чего? — подумала Трейси.

Круз взлетел в седло гнедого жеребца и поехал в направлении негустой заросли деревьев и кустов, росших по берегу ручья. Тропинка петляла вдоль склонов холмов, временами спускаясь вниз.

Жеребец Круза указывал направление, Трейси следовала за ним, так как дорога была слишком узкой, чтобы лошади могли ехать рядом.

Она решила, что, судя по всему, от женщин мексиканец ждет послушания и молчания. Круз не оглядывался назад. Казалось, его не волновало, следует за ним девушка или нет. Подтянутая фигура мексиканца покачивалась в седле в унисон с движениями лошади, стройные бедра крепко обхватили бока животного, плечи были откинуты назад. Из-под соломенной шляпы выбивались слегка волнистые темные волосы.

После часа езды Трейси почувствовала, что после полуторагодичного перерыва в верховой езде ей будет нелегко выдержать подобный темп. Она пыталась переменить положение тела и радовалась, что Круз едет впереди и ничего не видит.

Вскоре они свернули с основной дороги на почти незаметную тропинку. Крепкая кобылка исходила потом, то же самое происходило с Трейси. Почти все время их окружали холмы, но временами на фоне синего неба возникали волшебные очертания гор. Всадники пересекли продуваемое ветрами плато с зарослями уродливых, как голова Медузы Горгоны, кактусов. Трейси не различала тропинки, но Круз спускался вниз по пересохшему руслу, пересекавшему плато, и остановил жеребца.

— Это здесь. — Он спешился и привязал лошадь к кусту.

Трейси оглянулась вокруг. Перед ними находилась невысокая скала, но ничего похожего на пещеру. Подъехав поближе к скале, девушка разглядела неясные очертания какого-то существа, грубо вырезанного или процарапанного на камне. Наверно, когда-то здесь была краска, но сейчас ее не осталось. Трейси спешилась и привязала кобылку рядом с жеребцом Круза. Обойдя скалу кругом, она обнаружила и другие отметины — зигзаг, который мог изображать змею или молнию, и округлый силуэт, напоминавший рыбу.

Трейси погладила шероховатый камень и почувствовала очертания грубых набросков, которые правильнее было бы назвать петроглифами, а не рисунками. Она раньше читала, что подобное можно найти в разных местах Мексики, так что эта находка не представляла собой ничего особенного.

— Не думаю, что это можно назвать наскальными рисунками, — с сомнением в голосе произнесла девушка.

Круз пожал плечами.

— Рисунки могут быть не в пещерах, а просто на скалах.

— Но Джон говорил мне не об этом! — воскликнула Трейси. Разочарование сменилось злостью, хотя она не понимала, на кого же ей злиться. На Джона? Круза? Или на себя? — Джон рассказывал об огромных человеческих фигурах, раскрашенных в красный и черный цвета, об олене в несколько раз больше нормального животного, о горных баранах с изогнутыми рогами. Он их видел!

— Не сомневаюсь. Я тоже их видел. Такие рисунки находятся в пещерах дальше к югу, — согласился Круз. — Но это не значит, что Джон видел их в этом месте. Насколько мне известно, на севере не найдены настоящие наскальные рисунки.

— Вот именно! — воскликнула Трейси. — На этом и построена статья, написанная Джоном! Ему удалось отыскать рисунки там, где их до этого никто не находил.

Она стала говорить о том, что это могло бы стать весьма важным открытием для археологов. Индейцы, жившие в этих местах еще до нашествия испанцев, рассказывали, что пещерные художники не являлись их предками или родственниками, что это неизвестный народ — великаны, пришедшие с севера. И Джон решил, что найденные им рисунки сделаны именно этими неизвестными людьми, которые передвигались по здешним местам. Теория миграции служила отправной точкой для объяснения того, кем были эти люди. Во многих из открытых пещер на юге находили огромное количество рисунков, причем последующие поколения художников накладывали краску поверх старых рисунков. В статье Джона упоминалось, что в открытой им пещере рисунки не перерисовывались, и это говорило в пользу той гипотезы, что неведомый народ всего лишь проходил по северным районам Мексики, а не жил там постоянно.

Если Джон не нашел здесь таких рисунков и если то, что говорил Круз, было правдой, то Джон описал рисунки, которые он видел еще где-то, почему-то приписав их этому месту.

Трейси отвязала от седла полотняную сумку с фотоаппаратурой. Она старалась как можно точнее снять едва различимые очертания на камне. Круз молча смотрел на нее. Фотографирование заняло несколько минут, а потом Трейси опять запаковала оборудование. Она не могла объяснить, зачем вообще сделала снимки. Они были бесполезны. Неудивительно, что фотографии Джона исчезли.