Звездные корабли воображения - Песах Амнуэль

Фантастические модели тесно связывают друг с другом микромир и мегамир. Проникнуть к границам Метагалактики можно, двигаясь в глубь атома (прием "наоборот": если нужно двигаться в даль Вселенной, двигайся в противоположном направлении — в глубь атома!). Тесная связь Вселенной и микрокосмоса проявляется в фантастических моделях и таким образом: исследователь, воздействуя на микромир, тем самым изменяет мегаструктуру Вселенной. Бомбардируя элементарные частицы, мы изменяем свойства квазаров в нашем же мире.

Правомерность такой идеи далеко не очевидна, но ясно стремление фантастов создать своего рода "единую картину мироздания", связывающую все структурные уровни материального мира. Таковы модели, описанные в рассказах В. Тивиса "Четвертое измерение" (1961 г.) и М. Емцева и Е. Парнова "Уравнение с Бледного Нептуна" (1964 г.).

Моделирование миров можно найти в произведениях С. Лема. Так, герой романа "Голос неба" (1968 г.) обнаруживает непрерывный и изотропный нейтринный фон сложной временной структуры, аналогичный известному фоновому реликтовому электромагнитному излучению. В романе сталкиваются различные мнения о природе нейтринного фона и даже философские концепции. Дух науки со всеми его особенностями присутствует в романе как полноправное действующее лицо, диктующее логику развития событий, Согласно одной гипотезе нейтринный фон возник в момент Большого Взрыва, поскольку Вселенная, предшествовавшая нашей, состояла из антивещества. Согласно другой гипотезе нейтринный фон — это сигнал, переданный нам через сингулярность цивилизацией, существовавшей в предшествовавшей Вселенной.

Если реальный научный поиск заключается в объяснении наблюдательных или экспериментальных фактов, то поиск научно-фантастический начинается с попытки предсказания самого наблюдательного факта: хотя нейтринный фон и предсказан наукой, но вовсе не столь сложно организованный, как в романе С. Лема (прием "естественное сделать искусственным"). Писатель предлагает не только любопытный артефакт, но и разрабатывает до конца логико-познавательную линию — полную аналогию научного исследования. Предсказание фантаста вполне проверяемо, и уже в ближайшие годы можно ожидать создания нейтринных детекторов, способных обнаружить нейтринный фон и исследовать его пространственно-временную структуру.

Есть в фантастике произведения, герои которых не только рассуждают о сущности космологической сингулярности, но и проникают в нее физически, даже проходят "сквозь" нее. Именно таким путем попадают в другие вселенные персонажи романа П. Андерсона "Время: нуль" (1971 г.). Идея фантаста перекликается с высказанной позднее Н. С. Кардашевым идеей о том, что "воротами" в иные миры могут быть черные дыры.

Моделируя миры, фантасты довольно часто показывают, к каким следствиям может привести изменение того или иного фундаментального закона природы или мировой постоянной. Мы уже упоминали, например, модели мира с увеличенной скоростью света. Эти мысленные эксперименты служат обычно не прогнозированию, а популяризации научных знаний. Таких произведений было много в первой половине XX в., когда еще не существовало избытка научно-популярной литературы и часть ее функций брала на себя фантастика.

После того как человечество столкнулось с экологическим кризисом на Земле, после того как люди поняли, что вмешиваться в природные процессы неразумно, а то и небезопасно для человечества, фантасты (прием увеличения) раздвинули рамки. Они начали исследовать возможные экологические следствия вмешательства людей в значительно более масштабные процессы: следствия астроинженерной деятельности, изменения мировых постоянных и т. д. Размышляя об этом, фантасты исследуют альтернативные следующие возможности.

Первая возможность заключается в том, что саморегуляция процессов во Вселенной далеко еще не познана, она гораздо более глубока, чем нам представляется. Все действия людей, связанные с познанием законов природы, являются результатом работы законов, нами еще не познанных: среди законов природы могут быть такие, которые регулируют познание других законов. Вселенная представляется чрезвычайно стабильной системой, исправляющей все, что может "испортить" в ее механизме человек. Эта ситуация метафорически описана в повести А. и Б. Стругацких "3а миллиард лет до конца света" (1976 г.).

Вторая возможность связана с тем, что саморегуляция процессов во Вселенной не является естественным явлением, это — следствие астроинженерной деятельности разумов — не одного, но многих сразу. В "Новой космогонии" (1971 г.) С. Лем исследует ситуацию, когда современные законы природы являются результатом "игры" сверхцивилизаций. "Если считать "искусственным" все то, что преобразовано активным разумом, — пишет С. Лем, — то весь окружающий нас космос уже искусственный… Нынешний космос уже не является полем действия девственных стихийных сил, слепо создающих и уничтожающих солнца и солнечные системы, ничего подобного нет и в помине. В космосе уже невозможно отличить естественное (первичное) от искусственного (преобразованного). Кто выполнил этот космогонический труд? Цивилизации первых поколений. Как? Этого мы не знаем: наши знания слишком ничтожны, чтобы судить об этом".

Если бы ценность подобных моделей мира ограничивалась только формальными изысканиями в области фантастического конструирования, о них не стоило бы рассказывать. Фантаст логически последовательно создает ситуацию, настолько парадоксальную, что мысль читателя не может остаться бездейственной. У идей подобного рода сильна обратная связь с читателем, и не только положительная, но (чаще!) отрицательная, призывающая читателя активно возражать автору. Модели эти заставляют задуматься и о том, что при колоссальном росте уровня наших знаний о Вселенной астрономия все еще находится в начале бесконечного пути.

Академик Г. И. Наан отмечает: "Узловыми точками прогресса познания являются новые знания о незнании, все более изощренное знание о том, чего именно мы не знаем… Теперь знание о нашем незнании — значительно более квалифицированное, глубокое, рафинированное" (см.: Будущее науки. — Вып. 17. — М.: Знание, 1984). Эту мысль, о которой часто забывают даже сами ученые, восхищенные собственными достижениями, фантасты упорно проводят в своих произведениях.

Особенно это касается тех произведений, где моделируются миры, невозможность которых часто хотя и возмущает читателя, но тем не менее заставляет так или иначе задуматься над проблемами, которые, возможно, проходили раньше мимо его сознания. Поэтому моделирование миров фантастами имеет несомненное прогностическое значение.

Заключение

Научно-техническое прогнозирование и научная фантастика пользуются, в сущности, почти одинаковыми методами предвидения будущего: экстраполяция, моделирование, мнение экспертов. Кроме того, имеются определенные приемы, выявленные при анализе научно-фантастической литературы, приемы, облегчающие конструирование новых идей. Однако, если считать научную фантастику своеобразным аналогом метода экспертных оценок в научно-техническом прогнозировании, нужно обратить внимание на существенные недостатки. Например, пока нет никакого отбора экспертов-фантастов, нет обработки мнений экспертов (анализа научно-фантастических предсказаний), нет количественного анализа проблем, которые ставят и решают фантасты.

И тем не менее, по-видимому, даже и сейчас прогнозисты могут использовать фантастику при работе с моделями, опросе экспертов, могут привлекать как экспертов и писателей-фантастов. Причем в отличие от экспертов-прогнозистов, которые являются специалистами в некоторой области науки или техники, фантасты — профессионалы и специалисты в области воображения. Два этих профессиональных качества (эрудиция и умение фантазировать) дополняют друг друга и равно необходимы при исследовании будущего.

К сожалению, лишь в редких случаях оба этих качества объединяются в одном человеке, тогда и появляется уникальный в своем роде специалист — ученый-фантаст. Он может и не обладать в принципе литературными способностями и, следовательно, не будет писать художественных произведений — его талант фантаста проявится в реальных делах.

Учеными или инженерами, а не литераторами являются по образованию многие современные фантасты — именно в их произведениях делается больший упор на прогностическую функцию фантастики, нежели на разработку сюжетов или характеров. Когда к научной фантастике обращается ученый, чаще всего он выдвигает идеи и делает прогнозы вовсе не в той области науки или техники, в которой работает. Интуитивно овладев приемами конструирования фантастических идей (обычно далеко не всеми), ученый-фантаст стремится использовать свои способности в тех областях науки, где его воображение не сковано собственным опытом исследователя. Так, в произведениях биохимика А. Азимова, инженера-изобретателя Г. Альтова можно найти идеи космогонического плана, палеонтолог И. А. Ефремов писал о возможном влиянии космических факторов на глобальные климатические процессы на Земле.