Собрание баллад - Василий Жуковский

1814 – 1817

РЫБАК

Бежит волна, шумит волна!Задумчив, над рекойСидит рыбак; душа полнаПрохладной тишиной.Сидит он час, сидит другой;Вдруг шум в волнах притих…И влажною всплыла главойКрасавица из них.Глядит она, поет она:«Зачем ты мой народМанишь, влечешь с родного днаВ кипучий жар из вод?Ax! если б знал, как рыбкой житьПривольно в глубине,Не стал бы ты себя томитьНа знойной вышине.Не часто ль солнце образ свойКупает в лоне вод?Не свежей ли горит красойЕго из них исход?Не с ними ли свод неба слитПрохладно-голубой?Не в лоно ль их тебя манитИ лик твой молодой?»Бежит волна, шумит волна…На берег вал плеснул!В нем вся душа тоски полна.Как будто друг шепнул!Она поет, она манит —Знать, час его настал!К нему она, он к ней бежит…И след навек пропал.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?Ездок запоздалый, с ним сын молодой.К отцу, весь издрогнув, малютка приник;Обняв, его держит и греет старик.«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:Он в темной короне, с густой бородой».«О нет, то белеет туман над водой».«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;Веселого много в моей стороне:Цветы бирюзовы, жемчужны струи;Из золота слиты чертоги мои».«Родимый, лесной царь со мной говорит:Он золото, перлы и радость сулит».«О нет, мой младенец, ослышался ты:То ветер, проснувшись, колыхнул листы».«Ко мне, мой младенец; в дуброве моейУзнаешь прекрасных моих дочерей:При месяце будут играть и летать,Играя, летая, тебя усыплять».«Родимый, лесной царь созвал дочерей:Мне, вижу, кивают из темных ветвей».«О нет, все спокойно в ночной глубине:То ветлы седые стоят в стороне».«Дитя, я пленился твоей красотой:Неволей иль волей, а будешь ты мой».«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».Ездок оробелый не скачет, летит;Младенец тоскует, младенец кричит;Ездок погоняет, ездок доскакал…В руках его мертвый младенец лежал.

ГРАФ ГАПСБУРГСКИЙ

Торжественным Ахен весельем шумел;В старинных чертогах, на пиреРудольф, император избранный, сиделВ сиянье венца и в порфире.Там кушанья рейнский фальцграф разносил;Богемец напитки в бокалы цедил;И семь избирателей, чиномУстроенный древле свершая обряд,Блистали, как звезды пред солнцем блестят,Пред новым своим властелином.Кругом возвышался богатый балкон,Ликующим полный народом;И клики, со всех прилетая сторон,Под древним сливалися сводом.Был кончен раздор: перестала война;Бесцарственны, грозны прошли времена;Судья над землею был снова;И воля губить у меча отнята;Не брошены слабый, вдова, сиротаМогущим во власть без покрова.И кесарь, наполнив бокал золотой,С приветливым взором вещает:«Прекрасен мой пир; все пирует со мной;Все царский мой дух восхищает…Но где ж утешитель, пленитель сердец?Придет ли мне душу растрогать певецИгрой и благим поученьем?Я песней был другом, как рыцарь простой.Став кесарем, брошу ль обычай святойПиры услаждать песпопеньем?»И вдруг из среды величавых гостейВыходит, одетый таларом,Певец в красоте поседелых кудрей.Младым преисполненный жаром.«В струнах золотых вдохновенье живет,Певец о любви благодатной поет,О всем, что святого есть в мире,Что душу волнует, что сердце манит…О чем же властитель воспеть повелитПевцу на торжественном пире?»«Не мне управлять песнопевца душой(Певцу отвечает властитель);Он высшую силу признал над собой;Минута ему повелитель;По воздуху вихорь свободно шумит;Кто знает, откуда, куда он летит?Из бездны поток выбегает;Так песнь зарождает души глубина,И темное чувство, из дивного снаПри звуках воспрянув, пылает».И смело ударил певец по струнам,И голос приятный раздался:«На статном коне по горам, по полямЗа серною рыцарь гонялся;Он с ловчим одним выезжает сам-другИз чащи лесной на сияющий луг,И едет он шагом кустами:Вдруг слышат они: колокольчик гремит;Идет из кустов пономарь и звонит;И следом священник с дарами.И набожный граф, умиленный душой,Колена свои преклоняетС сердечною верой, с горячей мольбойПред Тем, что живит и спасает.Но лугом стремился кипучий ручей;Свирепо надувшись от сильных дождей,Он путь заграждал пешеходу;И спутнику пастырь дары отдает;И обувь снимает и смело идетС священною ношею в воду».«Куда?» – изумившийся граф вопросил.«В село; умирающий нищийЖдет в муках, чтоб пастырь его разрешил,И алчет небесныя пищи.Недавно лежал через этот потокСплетенный из сучьев для пеших мосток —Его разбросало водою;Чтоб душу святой благодатью спасти,Я здесь неглубокий поток перейтиСпешу обнаженной стопою».И пастырю витязь коня уступилИ подал ноге его стремя,Чтоб он облегчить покаяньем спешилСтрадальцу греховное бремя.И к ловчему сам на седло переселИ весело в чащу на лов полетел;Священник же, требу святуюСвершивши, при первом мерцании дняЯвляется к графу, смиренно коняВедя за узду золотую.«Дерзну ли помыслить я, – граф возгласил,Почтительно взоры склонивши, —Чтоб конь мой ничтожной забаве служил.Спасителю-богу служивши?Когда ты, отец, не приемлешь коня,Пусть будет он даром благим от меняОтныне тому, чье даяньеВсе блага земные, и сила, и честь,Кому не помедлю на жертву принестьИ силу, и честь, и дыханье».«Да будет же вышний господь над тобойСвоей благодатью святою;Тебя да почтит он в сей жизни и в той,Как днесь он почте н был тобою;Гельвеция славой сияет твоей;И шесть расцветают тебе дочерей,Богатых дарами природы:Да будут же (молвил пророчески он)Уделом их шесть знаменитых корон;Да славятся в роды и роды».Задумавшись, голову кесарь склонил:Минувшее в нем оживилось.Вдруг быстрый он взор на певца устремилИ таинство слов объяснилось:Он пастыря видит в певце пред собой;И слезы свои от толпы золотойПорфирой закрыл в умиленье…Все смолкло, на кесаря очи подняв,И всяк догадался, кто набожный граф,И сердцем почтил провиденье.

УЗНИК

«За днями дни идут, идут,Напрасно;Они свободы не ведутПрекрасной;Об ней тоскую и молюсь,Ее зову, не дозовусь.Смотрю в высокое окноТемницы:Все небо светом зажженоДенницы;На свежих крыльях ветеркаЛетают вольны облака.И так все блага заменитьМогилой;И бросить свет, когда в нем житьТак мило;Ах! дайте в свете подышать;Еще мне рано умирать.Лишь миг весенним бытие мЖила я;Лишь миг на празднике земномБыла я;Душа готовилась любить…И все покинуть, все забыть!»Так голос заунывный пелВ темнице…И сердцем юноша летелК певице.Но он в неволе, как она;Меж ними хладная стена.И тщетно с ней он разлученСтеною:Невидимую знает онДушою;И мысль об ней и день и ночьОт сердца не отходит прочь.Все видит он: во тьме онаТюремнойСидит, раздумью предана,Взор томный;Младенчески прекрасен вид;И слезы падают с ланит.И ночью, забывая сон,В мечтаньеЕе подслушивает онДыханье;И на устах его горитОгонь ее младых ланит.Таясь, страдания однеДелить с ней,В одной темничной глубинеМолить с нейСогласной думой и тоскойОт неба участи одной —Вот жизнь его: другой не ждетОн доли;Он, равнодушный, не зоветИ воли:С ней розно в свете жизни нет;Прекрасен только ею свет.«Не ты ль, – он мнит, – давно былаЛюбима?И не тебя ль душа звала,ТомимаЖеланья смутного тоской,Волненьем жизни молодой?Тебя в пророчественном снеВидал я;Тобою в пламенной веснеДышал я;Ты мне цвела в живых цветах;Твой образ веял в облаках.Когда же сердце ясный взорТвой встретит?Когда, разрушив сей затвор,ОсветитСвобода жизнь вдвоем для нас?Лети, лети, желанный час».Напрасно; час не прилетелЖеланный;Другой создателем уделИзбранныйДостался узнице младой —Небесно-тайный, не земной.Раз слышит он: затворов гром,Рыданье,Звук цепи, голоса… потомМолчанье…И ужас грудь его томит —И тщетно ждет он… все молчит.Увы! удел его решен…Угрюмый,Навек грядущего лишен,Все думыЗа ней он в гроб переселилИ молит рок, чтоб поспешил.Однажды – только заняласьДенница —Его со стуком расперласьТемница.«О радость! (мнит он) скоро к ней!»И что ж?… Свобода у дверей.Но хладно принял он приветСвободы:Прекрасного уж в мире нет;Дни, годыНапрасно будут проходить…Погибшего не возвратить.Ах! слово милое об нейКто скажет?Кто след ее забытых днейУкажет?Кто знает, где она цвела?Где тот, кого своим звала?И нет ему в семье роднойУслады;Задумчив, грустию немойОн взглядыСердечные встречает их;Он в людстве сумрачен и тих.Настанет день – ни с места он;Безгласный,Душой в мечтанье погружен,Взор страстныйИсполнен смутного огня,Стоит он, голову склоня.Но тихо в сумраке ночейОн бродитИ с неба темного очейНе сводитЗвезда знакомая там есть;Она к нему приносит весть…О милом весть и в мир инойПризванье…И делит с тайной он звездойСтраданье;Ее краса оживлена:Ему в ней светится она.Он таял, гаснул и угас…И мнилось,Что вдруг пред ним в последний часЯвилосьВсе то, чего душа ждала,И жизнь в улыбке отошла.

ДОНИКА