Несущий свет - Макс Крест

— Где я могу остановиться?

— У нас есть небольшой приход, но священника нет. А при приходе домик есть — справный скажу вам, крыша не течёт, полы крепкие. Дверь только скрипучая, спасу нет. Я провожу вас, это у озера.

При всей своей отвратной внешности на ногу староста был весьма скор. Отец Филип почти бежал за ним, тот же шёл не спеша, порой что-то говоря, рассказывая про некие достопримечательности местного характера, а то и откровенно противные слуху священника подробности. Все россказни сопровождались неприятным смехом, переходящим в кашель.

Благо идти пришлось и впрямь немного. Вскоре, обойдя озерцо и взойдя на холм, они подошли к храму, совсем небольшому — как раз для такого селения. За ним виднелся небольшой домик. Остановившись напротив входа в храм, староста перекрестился, а сделав шаг в сторону, громко высморкался, чем заставил отца Филипа замереть, не доведя крестное знамение до конца. В очередной раз поразившись бестактности Яна Новака, отец Филип пошёл к дому. Внутри того из удобств были стол, пара табуретов и вполне сносный лежак. Было прибрано, а в небольшом шкафу нашлись свечи.

— Располагайтесь, отче. С утра зайду за вами и отведу к чудной нашей. Отдыхайте. — С этими словами он вышел и побрёл по тропе обратно.

Молодой священник выдохнул и снова огляделся — вполне приятный дом. Из своей сумки он извлёк кусок хлеба и немного воды — всё, что осталось с дороги. Осталось надеяться, что местные не дадут умереть с голоду.

Увесистый кулак грохнул несколько раз в дверь. Молодой священник прямо-таки подскочил со своего лежака от неожиданности. Нет, он уже не спал. Но натруженные дорогой ноги отказывались поднимать тело. Неведомо сколько так пролежал бы он в сладком мереченьи, если бы не пришедший, должно быть, староста.

Открыв дверь, отец Филип удостоверился, да — староста. Та же неприятная рожа, неряшливая одежда, вся в жирных пятнах, подмышки промокли от пота — а ведь не жарко ещё. Солнце только взошло, и над озером плыл лёгкий туман. Местная природа была красива на диво. С холма открывался поистине сказочный пейзаж, который портила морда старосты. И надо отметить, не казалась невыспатой. Наоборот — лицо, так сказать, было бодрое, а глаза вполне ясные. Чего нельзя было сказать о лице самого священника.

— Отче, утра вам доброго. Сейчас пойдёмте ко мне — завтрак вы, думаю, ещё не ели, а я сготовил на двоих. — Доложил староста и, начав разворачиваться, кинул через плечо. — Я дома прибрался.

Неужели отец Филип своим поведением как-то выдал тот факт, что дом старосты он счёл свинарником?.. Решив промолчать, священник пошёл следом за старостой. Ну как пошёл — побежал почти. Неугомонный боров, снова никак не показывая спешки, нёсся, словно на пожар. Едва поспевавший за ним священник за путь несколько раз чуть не упал, споткнувшись о какие-то корни, торчавшие на дороге.

Дошли до дома старосты быстро, хотя иначе и быть не могло при таком темпе. Войдя внутрь, священник оценил старания местной управы. Дом не узнать было, всё лежало по своим местам: на полках, в шкафчиках, за занавесями. Пёс сидел у двери и молча приветствовал хозяина и его гостя. Запаха тоже почти не ощущалось — чудеса, да и только.

Ян Новак указал на табурет, а сам пошёл к печи и некоторое время там копошился. А после принёс на стол несколько тарелок со снедью, вполне скромной, но сытной и вкусной.

Стоило отметить, что в делах кулинарных староста смыслил. Насытившись, священник не успел даже поблагодарить хозяина, как тот поднялся и указал на дверь:

— А теперь и на чудо поглядим.

— Благодарю вас за завтрак…

— Пустое, отче. Пустое. Кто ж вас ещё кормить-то тут будет, кроме меня вас никто не знает. — Засмеялся староста.

И то верно, подумалось монаху. Прибыл он уже почти впотьмах, и люду на улице уже почти не было, а утром они «пролетели» мимо нескольких селян с такой скоростью, что те едва ли поняли, что мимо священник прошёл.

Отец Филип подумал, что ему грозит очередная беготня за старостой, но, к его радости, тот шёл, словно на крестном ходу, медленно и спокойно, доброжелательно здоровался с проходящими по своим делам селянами, с некоторыми он задерживался, говорил, знакомил со священником. Селение было небольшое и, несмотря на все остановки, пришли на место они весьма быстро.

То был обычный вполне дом, как и все в Славошовице. Лишь крыша была новой, ну то понятно — молния сожгла прежнюю. Во дворе сидела девочка. Сидела так, словно ждала именно их. Когда они подошли, она встала.

— Доброе утро пан Новак. И вам… отец Филип.

Староста и священник вытаращили на неё глаза. Затем переглянулись — староста, отвечая на немой вопрос, отрицательно покачал головой.

— А как тебя зовут? — Превозмогая нахлынувшее волнение, спросил отец Филип.

— Я — Тереза.

— Какое красивое имя.

— Спасибо. Вы пришли, чтобы послушать, что говорит Бог моими устами?

Двое снова переглянулись — девочка явно знала чуть больше, чем должна бы.

— Да. Меня послали, чтобы посмотреть на тебя, послушать тебя.

— А потом убить? — На детском лице не отразилось никакого страха или злости. Она так же мило улыбалась, как и при встрече. И от улыбки этой становилось не по себе. Глядевшая прямо в глаза священнику девочка задала вопрос и ждала ответ.

— Что за мысли такие, Тереза? Это же тебе не лесные бандиты без роду и племени. Это святой отец. Когда ты видела, чтобы они кого-то убивали? — Встрял староста.

— Простите, отец Филип. — Девочка потупила взор.

— Ничего страшного. — Улыбнулся священник, устраиваясь на корточках перед ребёнком. — Тереза. Ты не хочешь показать мне округу?

— Хорошо, только маме скажу.

После этих слов она убежала за дом. Вернулась она с матерью, спустя несколько минут. Мать не сказала ни слова, лишь оглядела священника, улыбнулась, поприветствовала молча, и слегка подтолкнув девочку, одобрительно кивнула ей.

— Её мать, Катарина — она немая с рождения. Всё слышит, но молчит. — Прояснил ситуацию староста. Отец Филип понимающе покачал головой и улыбнулся ей.

Тереза, отойдя от матери, взяла за руку священника и потянула его от дома.

— Ну, думаю, я вам пока не нужен, заходите вечером. — Помахал рукой Ян Новак.

Девочка провела священника через всё селение — небольшое, домов сорок-пятьдесят, не более. Народ был в основном приветлив, хотя на девочку порой косились, почти не скрывая страха. Девочка всех приветствовала, знакомила со священником, но немногие задержались для разговоров. Быстро отвечая, с натянутой улыбкой, они уходили. Их тоже можно было понять — появился монах, значит, и инквизиция появиться может. А в таком случае лучше пресекать на корню всевозможные контакты с девочкой.