Амазонка - Семен Резник

Впереди показался поворот, и Эспиноса снизил скорость. Он мельком глянул в боковое зеркало: позади следовали несколько машин. Среди них был серый мерседес — тот самый, который он видел чуть раньше на площади Ла-Круз. Эспиносу охватила злость:

— Ублюдок! — прошептал он сквозь зубы и резко взял вправо.

Автомобиль вынесло на встречную полосу, и лишь отменная реакция водителя спасла Кадиллак от столкновения с зеленой машиной. За сотые доли секунды Эспиноса увернулся и проскочил почти вплотную от бетонного ограждения дороги. Эспиноса проехал поворот и оглянулся: мерседеса позади не было. «Может, я зря? Может, и не пасут?» — подумал он и на всякий случай снова нажал на газ. Но стоило ему выехать на Пятнадцатую улицу, как из-за поворота вынырнул проклятый мерседес. Теперь он открыто следовал за машиной Эспиносы. Правда, между ними оказалось несколько машин. «Надо оторваться», — решил Эспиноса, но неожиданно для себя снизил скорость. Тотчас несколько машин обогнали его, но мерседес последовал примеру Эспиносы.

У ресторана «Сильва» Эспиноса притормозил, вышел из машины и зашел в телефонную будку. Делая вид, что звонит, он взглянул на дорогу. Мерседес тоже остановился. В салоне были затемненные стекла, и снаружи невозможно что-либо рассмотреть. Эспиноса сел в автомобиль и выжал сцепление. «Надо проучить мерзавцев», — подумал он и снял трубку селектора.

— Эй, Пауло! Какие-то педерасты у меня на хвосте.

— Где вы? — быстро спросил Пауло.

— Только что проехал Пятую улицу.

— Хорошо, шеф, — коротко бросили на другом конце провода.

«Теперь все будет в порядке. Интересно, на кого они работают? — рука Эспиносы потянулась к телефону, но он передумал. Теперь надо немного попетлять по городу, таща за собой хвост. Через полчаса он снова был на Пятой авеню, где резко увеличил скорость, а за поворотом въехал в открытые ворота. Оттуда сразу же вылетел кадиллак, как две капли воды, похожий на автомобиль Эспиносы. Даже номер был тот же, но за рулем сидел Пауло. Эспиноса же пересел в скромный коричневый фиат, стоявший в глубине двора. Там он молча курил и слушал легкую музыку, а затем спокойно выехал. Еще через минут сорок, когда Эспиноса двигался по кольцевой, его обогнали две полицейские машины. Они мчались на предельной скорости, и вой их сирен звучал для Эспиносы как приятная музыка. Через несколько миль движение по дороге приостановилось.

В нескольких ярдах от себя сквозь внушительное оцепление Эспиноса увидел догорающий зеленый мерседес. Рядом лежали окровавленные тела.

Глава 15

Теплым летним утром Дорис разбудил свет, бьющий сквозь закрытые веки. Она инстинктивно повернула голову, и солнечный зайчик соскользнул с лица. Дорис открыла глаза и посмотрела на часы, висящие на стене. Было около восьми.

«Может, еще поспать», — подумала она и закрыла глаза, надеясь, что боль, стиснувшая голову тугим обручем, исчезнет. Дорис знала, что через минут двадцать-тридцать тихий стук в дверь обязательно разбудит ее вновь. Завтрак, обед и ужин, в этом доме должны происходить в определенное время, и ничто не могло изменить их распорядок, разве только землетрясение или шторм. Вчера она чувствовала себя неплохо, но чашка выпитого крепкого кофе перед сном дала себя знать: она заснула далеко заполночь. Теперь же невыносимо хотелось спать, но, как она и предполагала, едва только сон смежил веки, раздался тихий стук в дверь. Дорис притворилась, что спит. В дверь еще раз постучали, затем дверь чуть скрипнула, и кто-то приблизился к спящей девушке.

— Сеньорита, проснитесь, — нерешительно прошептала Тереза.

Дорис делала вид, что спит.

— Сеньорита, — Тереза легонько потянула одеяло.

— Что? Что тебе, Тереза? — не открывая глаз, сонным голосом произнесла девушка.

— Вас ждут к завтраку, сеньорита.

С минуту Дорис молчала.

— А сеньор Перес дома? — она повернулась и взглянула на Терезу.

— Нет, сеньор Перес уехал.

— Знаешь, Тереза, мне отчего-то дурно. Пожалуй, я еще поваляюсь в постели.

— Тогда я принесу вам завтрак сюда.

— Нет, нет, Тереза. Когда мне будет лучше, я спущусь в столовую.

— Как вам будет угодно, сеньорита, — служанка вышла, тихо прикрыв дверь.

Дорис тотчас встала и, ступая босыми ногами по мягкому ковру, подошла к окну и задернула штору.

Затем открыла маленький секретер и достала аптечку.

— Дорис, почему ты не завтракаешь? — в дверном проеме стояла Шарлота.

— Мне не здоровится, — Дорис достала таблетку кофеина.

— Милочка, твой отец просил передать, что вечером мы ждем гостей.

Дорис ничего не ответила. Она взяла запотевший стакан с апельсиновым соком и мелкими глотками начала пить.

— Если хочешь, чтобы лекарство помогло, не запивай его соком. Он нейтрализует его, — назидательным тоном произнесла Шарлота.

Дорис удивленно глянула на нее и ничего не ответила.

— Кстати, ты слышала, что я сказала насчет гостей? — чуть раздраженно произнесла Шарлота.

— Слышала! А я здесь причем?

— Ты? Ты должна присутствовать…

— Зачем?

— Я не знаю. Твой отец так сказал.

На сей раз Дорис промолчала. Она легла на кровать и укрылась одеялом.

— Хорошо, милочка, отдыхай, — Шарлота сделала прощальный жест и вышла.

Дорис снова закрыла глаза, стараясь уснуть. Но теперь сон упорно не шел. Как всегда это бывало при бессоннице, она попробовала досчитать до ста, но потом это ей надоело. Боль стала потихоньку утихать и вскоре совсем прошла. В голове, правда, осталась некая тупая тяжесть, и поэтому вставать не хотелось. То, что вечером придут гости, и вовсе испортило настроение.

Гости и раньше приходили довольно часто, но никогда отец не настаивал, чтобы она, Дорис, присутствовала при этом. Однако теперь, видимо, был исключительный случай, ибо отец желал присутствия дочери.

«Но для чего? И почему отец поручил сообщить мне о гостях именно Шарлоте?» — подумала Дорис. Это было необычно, так как отец все сообщал через Терезу. — Может, он увидел, что в последнее время мачеха изменилась к лучшему? Даже сама старается заговорить со мной, хотя я чувствую, как она внутренне противится этому, — ее передернуло, когда Дорис вспомнила это ее словечко «милочка». — Лицемерка Тереза никогда не говорит, что думает. И если она стала чуть любезнее, это вовсе не значит, что ее отношение ко мне изменилось. Это какая-то игра, расчет. Между нами не может быть взаимопонимания, мы слишком разные люди. И нас связывает лишь то, что мы оба любим Джонни», — подумала Дорис.

Она вспомнила вдруг маленького братика, и сразу стало так легко на душе, что Дорис улыбнулась. Этот розовощекий шалопай очень скоро вернется домой, и тогда холодный дом оживет, комнаты наполнятся криком, тарахтеньем игрушечных поездов и автомобилей.

«Боже мой! Через пару дней приедет Джонни, а я ничего ему не купила, — Дорис решила завтра же заняться покупками. — Я подарю ему набор для бейсбола. Мальчик давно мечтал иметь приличную бейсбольную экипировку», — подумала она.

Джонни появился в семье Пересов чуть меньше десяти лет назад. Шарлота очень тяжело переживала беременность. Врачи всерьез опасались за жизнь женщины. Перес постарел, осунулся и почти не выходил из клиники Смита. Дорис чувствовала, что дома происходит что-то необычное. Она спросила у Луизы, почему отец так редко заходит к ней. Служанка ответила, что Шарлота беременна и у Дорис скоро появится братик или сестричка.

— Ты хочешь братика или сестричку? — спросила тогда Луиза.

— Сестричку, — ответила Дорис. Она представила малютку, похожую на куклу Барби, такую же нарядную и красивую. Она даже имя ей придумала: Франческа. Но оказалось, что появился братик. Дорис не очень огорчилась, а, наоборот, ждала, когда братика привезут домой. Но когда приехала Шарлота и развернула сверток, который несла на руках, Дорис едва не рассмеялась, увидев сморщенное синеватое тельце. Как это не похоже на то, что она представляла! Тем не менее ей захотелось потрогать громко орущее чудо, и она приблизилась к нему. Но суровый взгляд Луизы заставил ее отойти от кроватки. В дальнейшем Луизе пришлось туго, ибо воспитание в понятии Шарлоты заключалось в бесконечном любовании ребенком. Дорис любила смотреть, как его купают, хотя тот вопил хоть уши затыкай. Потом, побыв в теплой воде, успокаивался и радостно размахивал яркой побрякушкой, которую ему подсовывала Дорис. И вскоре малыш засыпал.

«Сколько прошло лет?» — подумала Дорис, и ей стало грустно. Припомнился и другой случай, когда Луиза куда-то вышла, оставив малыша с ней, и Дорис захотелось научить братика ходить. Дорис поставила его на пол. Джонни стоял, держась за руки сестры, потом она потянула его вперед, и он неловко, переставляя ножки, шагнул…