Групповое Лечение - Эрик Берн

Для некоторых шизофреников и пациентов в состоянии депрессии представления и приветствия могут иметь особое значение, и клиническая интуиция подскажет терапевту, какие отступления он должен сделать от обрисованной выше тактики.

Окончание. Встречу следует заканчивать своевременно. Пациент, который считает, что должен сказать что-то очень важное в течение последних пяти минут встречи, и обязательно будет это говорить, вероятно, и будет поступать так, сколько бы ни продолжалась встреча. Пациента, который часто задерживает терапевта после встречи, нужно попросить высказаться за пять или десять минут до конца занятия и дать ему понять, что все, что действует на него, имеет отношение ко всей группе. Единственным исключением могут быть ситуации, которые обсуждаются с терапевтом наедине, причем пациент просит терапевта не разглашать происходящее, или если терапевт сам считает, что разглашение неразумно. Но каждое такое исключение рано или поздно должно стать известным, поскольку по отношению к остальным членам группы нечестно скрывать что-то связанное с ними. Пациенту следует вежливо, но твердо сказать, что «частные» проблемы, касающиеся оплаты, приема лекарств или нежелательной беременности, следует рано или поздно поднять в группе и что пациенту позволено не больше одного — двух раз просить терапевта задержаться после встречи.

РЕЗЮМЕ

Итак, предварительные проблемы прояснены с учреждением и с пациентами, и терапевт имеет ясное представление, что и почему он собирается делать. Пациенты собрались в помещении, и терапевт готов войти в него и начать приводить в действие свой план лечения. Хорошая привычка — заходить в помещение через пять минут после назначенного времени, чтобы пациенты успели устроиться. Но терапевт не должен входить, пока не явились хотя бы три пациента; иначе ему предстоят скучные и неловкие четверть часа, когда заходят и устраиваются опоздавшие. Хорошее лечение должно проводиться живо, и терапевт не должен допускать вялого начала. Если, войдя, он увидит, что кто-то занял предназначенное для него место, он должен вежливо попросить пациента пересесть и объяснить причины этого.

Все приготовления закончены: пациенты сидят, и групповое лечение вот-вот начнется. Терапевт избрал метод и скоро начнет отрабатывать свою плату. Однако прежде чем это сделать, он должен твердо знать и ясно дать понять пациентам, собирается ли он проводить лечение традиционными методами или делать это более независимо и новаторски.

ПЕРВЫЕ ТРИ МИНУТЫ

ИСХОДНАЯ ПОЗИЦИЯ

Когда терапевт садится перед собравшимися пациентами, первой его задачей становится собраться с мыслями для решения предстоящей задачи. Каждую новую группу и в идеале каждую встречу с группой он должен начинать с непредвзятым и свежим умом. Очевидно, что если группу этого года он будет вести так же, как группу предыдущего, он ничего нового не узнает и превратится в простого технического работника. Ради своего развития и самооценки он не должен допускать, чтобы подобное происходило. Он должен ставить перед собой цель (которую не всегда сумеет достичь) узнавать каждую неделю что-нибудь новое — не новое из книг, не какие-то второстепенные пояснения, но какую-то общую истину, которая усилит его проницательность:

Физическое состояние. Первое требование для такого свежего состояния сознания — физиологическое, при котором слово «свежий» понимается буквально. Групповой терапевт, подобно всякому другому врачу, должен сохранять хорошее физическое здоровье, достаточно спать и не приходить в помещение для лечения, находясь под влиянием лекарств, алкоголя, усталости или похмелья. Он должен вести здоровую регулярную половую жизнь, возможности для которой предоставляет брак. Регулярные упражнения на свежем воздухе позволят ему больше ценить преимущества физического здоровья организма, который является единственным вместилищем человеческой психики. Терапевт не должен позволять своим более снисходительным к себе или ленивым коллегам вмешиваться и навязывать ему свой старомодный и вредный для здоровья режим.

Психологическое отношение. Психологически, пока пациенты рассаживаются и готовятся к началу встречи, терапевт очищает свое сознание от всей предварительной подготовки, от всего, что он знает о пациентах, об их личных проблемах и о том, что он узнал о психиатрии и психотерапии. В идеале он становится похожим на невинного новорожденного: зайдя в терапевтический кабинет, он оказывается в новом неведомом мире. В его свободном сознании, напоминающем tabula rasa,[6] должно быть только три древних заповеди.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЗАПОВЕДИ

Primum non nосеге.[7] Первая заповедь медицины — не навредить. Групповой терапевт должен понимать, что может причинить вред пациентам, поведя их в неверном направлении (что особенно пагубно по отношению к молодежи), раскрыв патологические сферы без должной подготовки или утратив пациентов таким образом, что они не смогут впоследствии пользоваться услугами других психотерапевтов. В частности, терапевт должен использовать свой «интерпретирующий нож» осторожно, но твердо и устойчиво; он должен избегать вторжения в закрытые сферы психики, пока пациент не будет полностью готов встретиться лицом к лицу с тем, что так долго закрывал; и он не должен торопиться соглашаться с уничижительными замечаниями и оценками пациента, касающимися его родителя или супруга. Он не станет ковыряться в области травмы, пока не будет готов закончить начатое и не почувствует, что пациент благополучно перенесет процедуру. Поэтому его первая задача — обнаружить такие сферы и определить их протяженность, чтобы не касаться их до того времени, пока не появится возможность их исследовать.

Vis medicatrix naturae.[8] Пациент обладает врожденным стремлением к физическому и психическому здоровью. Его умственное и эмоциональное развитие было затруднено, и терапевт должен устранить препятствие, чтобы позволить пациенту нормально развиваться во всех направлениях. Это, помимо всего прочего, означает, что нет такого явления, как «слабое Эго», но есть только слабо катектизированное, слабо заряженное Эго. Поэтому вторая задача терапевта — определить здоровые области в личности пациента, чтобы укрепить их и усилить их потенциал.

Je la pensay, Dieu le guarit.[9] Терапевт не излечивает пациента, он только лечит его, стараясь не причинить вреда и дожидаясь, пока природа не выполнит свою целительную работу. Нет необходимости в ложной скромности, нужно только смотреть в лицо фактам: мы лечим их, но излечивает их Бог. Поэтому на практике «лечение пациента» означает его «подготовку к тому, чтобы излечение произошло сегодня». Мы можем быть настойчивыми, изобретательными, преданными, добросовестными и проницательными, но не должны быть слишком нетерпеливыми и неосмотрительными. Работа профессионального терапевта заключается в терапевтическом использовании своих знаний; если пациента способна излечить любовь, эту задачу нужно предоставить любящему. И когда пациент выздоравливает, терапевт должен иметь право сказать: «Мое лечение помогло природе», а не «Моя любовь победила болезнь» — это утверждение должно быть зарезервировано для близких пациента.

Таковы первые мысли, которые приходят в голову терапевту, пока пациенты ждут его вступительных указаний или начинают разговаривать друг с другом.

ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ

Основные вопросы. Следующий шаг — формулировка некоторых фундаментальных вопросов относительно терапевтических отношений. Терапевт, возможно, никогда не сможет получить на них строго определенный ответ, но каждый раз, задавая их себе, он способен все более приближаться к полному смысла ответу.

Прежде всего относительно самого себя он должен спросить: «Почему я сижу в этом помещении? Почему я не дома с детьми, не катаюсь на лыжах, не ныряю, не играю в шахматы или не делаю всего того, что подскажет мне воображение? Как присутствие здесь будет способствовать моему развитию?»

Относительно пациентов и их мотивов он должен спросить: «Почему они здесь? Почему они не дома со своими детьми или не занимаются тем, что подсказывает им воображение? Почему в качестве решения они избрали психотерапию? Почему не религию, алкоголь, наркотики, преступление, азартные игры или автомобильные гонки? Что проведенный здесь час даст их развитию?».

Затем относительно своих обязанностей перед пациентами и их ожиданий: «Почему они обратились именно ко мне, а не к какому-то другому не менее квалифицированному человеку? Что, по их мнению, я могу сделать такого, чего не может сделать так же или даже' лучше другой? Почему они считают, что я могу сделать для них больше, чем опытный священник или хороший руководитель скаутов? Почему я получил докторский диплом? Какую пользу способны принести здесь часы, проведенные мною за изучением анатомии руки, строения позвоночника или гормонов гипофиза, наблюдения за тем, как крыса проходит лабиринт, или знакомство с законами жизни в трущобах?»