Рождественское путешествие - Артём Краснолисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Просунь свои ладони в это кольцо»
И Дмитрий просунул их, даже не осознав этого. Казалось, что его руки произвольно исполнили дынную просьбу голоса, без участия мозга Дмитрия. И в этот момент, его голова начала болеть так сильно, что Дмитрию показалось, что она расколется на две половины, а его левая ладонь, которая не отставала в причинении не выносимой боли Дмитрию — отвалится. Но все же пересилить эту боль, исходящую из двух мест его тела, Дмитрий смог. И он разорвал данное кольцо, без каких — либо усилий и подсказок со стороны тихого голоса. Тусклый свет от этого разорванного кольца покрыл Дмитрия с ног до головы, тем самым, словно заслоняя его или пряча, но от чего? Может быть от его сознания?
Головная боль, головокружение, свинцовые ноги и порез на ладони перестали его беспокоить, словно этот свет, забирал всю боль, которую ему причинила это безграничное пространство.
Снег за окном квартиры Дмитрия перестал идти, а небо покрылось яркими звёздами, составляющие созвездия. Семь свечей под новогодней ёлкой Дмитрия — погасли, словно от сквозняка, тем самым погружая гостиную в окончательную темноту всей квартиры. Казалось, что всё застыло в этой квартире, даже время. Жёлтые треугольные часы Дмитрия показывали без половины второго часа ночи. Мёртвая тишина стала ещё мертвей. Всё в этой квартире погрузилось в сон. Но, только Яша не поддался этому. Он опять начал пытаться перегрызть металлические прутики клетки, чтобы вырваться из неё и прийти на помощь своему хозяину.
И у него, стало немного получаться.
Глава 4
Вифлеемская звезда
На ночном небе, из — под улетающих на север туч, выкатилась полная луна, которая вместе со звёздами освещала заснеженную Москву, окутанную в большую, зимнюю шубу в виде белого и холодного снега. Окна домов горели яркими огоньками новогодних гирлянд, переливающихся между собой, создавая, тем самым, гармонию. Москва словно опустела. На её улицах, проспектах, в переулках, на бульварах — не было видно ни одной живой души, даже проезжающей на проезжей части машины, которые заполнили собой весь мир и…
Как только Дмитрия поглотил тусклый свет, который вырвался из разорванного кольца, он больше ничего не ощущал, ни какой боли в голове или в ладони, ни каких свинцовых ног и головокружения. На него накатило чувство свободы от своего тела, словно его душа отделилась от его тела. Этот свет, который окружал Дмитрия со всех сторон, словно он попал в комнату с большим количеством зеркал, в которую опустили мощный источник света и зажгли его, слепил Дмитрия, который не мог открыть глаза по понятным причинам, но попытки всё же были. Он просто падал вниз, как парашютист, который находится в свободном падении, но в отличие от Дмитрия, у него за спиной был массивный рюкзак, в котором находился парашют. А вот Дмитрий просто падал в низ. Его не волновало, куда он падал, не волновало и то, куда он упадёт: об твёрдую землю или в глубокий океан. Его мысли устремились в абсолютно другом направлении, чем его тело, падающие в светлую бездну, которая источала что-то волшебное и загадочное.
И спустя неисчислимое количество времени, Дмитрий попытался открыть свои глаза. Он открыл их свободно, без никакой яркой вспышки света или болевых ощущений. И его взору представилось довольно таки реалистичное для сна дымчатое небо, в котором летали ровным кругом птицы, напомнившие ему косяк стервятников. Также в воздухе летали частички чего-то серого, похожего на пепел. Эти частички и предавали такую дымку этому, наконец сформировавшемуся сну в подсознании Дмитрия, который сейчас спокойно спит в своей квартире, в своей кровати; спит спокойным и крепким сном, словно младенец.
Дмитрий просто лежал и рассматривал птиц паривших над ним в небе. Понемногу к нему начала приходить осознанность, что он спит, а всё то, что он сейчас видит своими глазами — сон, который просто превратился из безграничного пространства темноты, в это дымчатое небо, птиц, в эту землю, на которой он лежит и в этот пепел, летающий в воздухе, словно здесь недавно что-то сгорело до тла. Его сон начал обрисовываться красками, только не яркими, как это обычно бывало, а холодными. Дмитрий любил, когда ему виделись сновидения, виделся другой мир, который проектировался в его подсознании, и который он может менять так, как ему вздумается, если конечно он окончательно поймёт, что это всего лишь сон, и всё то, что находилось сейчас вокруг него — это нереальный мир. Дмитрий просто лежал и смотрел в небо. Он, на самом деле, уже понял что это — сон, и сейчас, оставалось дело за малым; оставалось за его фантазией.
Вдруг Дмитрий вскочил на предплечья, вертя головой по сторонам. Его волосы упали ему на левый глаз, тем самым закрыв его. Дыхание Дмитрия участилось. Он окидывал взглядом этот сонный мир, который почему — то не мог изменить своим воображением, как в прошлый раз, когда он полностью осознал себя во сне.
«Что за чертовщина? — думал про себя Дмитрий. — Почему я не могу изменить этот мир, изменить собственный сон? — вертя головой из стороны в сторону, продолжал задаваться вопросами Дмитрий. — Неужели игра сработала? — не унимался он».
Перед его глазами была холмистая поверхность, которая впереди его взора заканчивалась большим озером, а сзади густым лесом. Вдалеке, по левую сторону находилось поселение, напоминающие небольшую деревушку, в которой живут одни старики. Он лежал на земле, которая была вся усыпана серым пеплом — в этом он уже окончательно убедился. Дмитрий не мог понять, откуда он мог взяться, с точки зрения логики, если она, конечно, присутствовала во снах, потому что если бы недавно был сильный пожар, то в воздухе стоял бы запах гари. Хотя Дмитрий и отдавал себе отчёт, что это сон, но всё же, некоторые моменты были ему интересны и он пытался найти на них логический ответ, пусть даже, это и выглядела как полный бред.
«Да нет. Этого не может быть. Я в это не верю, — убирая волосы с левого глаза, Дмитрий продолжил размышлять. — Но почему я не могу менять сон силой мыслей в своём собственном сознании. Может быть, я сам себе приказал оставаться здесь, пока что-то не
