Величие Древнего Египта - Маргарет Мюррей

В общей сложности Тутмос провел шестнадцать военных походов, но сохранился только один подробный отчет о первом походе и битве при Мегиддо. Тутмос III был не только великим полководцем, но и государственным деятелем с высокими идеалами. Он отличался гуманным обращением с завоеванными народами; он даже не казнил тех правителей, который боролись против него, и «были увезены дети князей и их братья, чтобы пребывать в Египте как заложники. Если кто-либо из этих князей умирал, его величество отправлял его сына поставить на его месте»[44].

Тутмос установил мир внутри своей империи. Больше ни один мелкий князек не предпринимал грабительских экспедиций против еще более мелкого князька. Сирия и Палестина были вынуждены соблюдать порядок, и во времена его правления страна достигла такой степени процветания, какой никогда еще не достигала.

Египетские поэты сравнивали своего великого царя с «летящей кометой, извергающей пламя» и изображали «в (образе) юного быка непоколебимого, обладающего (крепкими) рогами, на которого никто не осмеливается напасть». Но лучше всего говорят о Тутмосе III надписи, сделанные его приближенными после смерти фараона. Одна из них гласит: «Царь Тутмос поднялся на небо и соединился с солнечным диском; тело царя соединилось с создателем». Его визирь (Рехмира), близко стоявший к царской особе, сказал о нем: «Вот, его величество был тем, кто знает, что происходит. Не было ничего, о чем бы он не был осведомлен; он был Тотом (богом знаний) во всем; не было ни одной вещи, которой бы он не выполнил»[45].

Как только сирийские князья узнали о смерти великого завоевателя, они предприняли попытку вернуться к прежней, преступной жизни, но новый фараон, Аменхотеп II, унаследовал значительную часть военного таланта отца, и сирийцам понадобилась всего одна кампания, чтобы понять, что Египет не позволит нарушить мир, установленный Тутмосом II. Это была единственная попытка со стороны иностранных владений Египта отстоять право на разграбление соседей за весь период правления Аменхотепа. Преемником Аменхотепа II на троне стал его сын, Тутмос IV, который, во-первых, углубился далеко на север и вторгся в Нахарину (Митанни), а также совершил поход в Нубию с целью подавления вспыхнувшего там восстания. Его отличительной чертой была любовь к охоте. «Он охотился на диких зверей к северу и к югу от Мемфиса, он охотился на львов и газелей, он метко стрелял из лука, его колесница была запряжена быстрыми как ветер лошадьми».

Когда на трон взошел Аменхотеп III, сын Тутмоса IV, Египет находился на вершине своего могущества. Царь лишь однажды совершил военный поход. «Его величество вернулся из победоносного похода, одержав победу на земле несчастного Куша. Он отодвинул границу так далеко, как пожелал, водрузив свою пограничную плиту у вод Хора… Ни один царь Египта не сделал чего-либо подобного». Необычным событием его жизни стал брак с Тии, женщиной нецарской крови, которая в нарушение всех обычаев и традиций стала главной женой царя. Ее положение «великой жены царя» настолько подчеркивается в надписях времен господства Аменхотепа III, что логично высказать предположение о ее не слишком прочном положении. Так называемые «брачные скарабеи», на которых Аменхотеп объявляет о своем браке, содержат определенный вызов: «Царь Верхнего и Нижнего Египта, Ниб-Маат-Ра, сын Солнца, Аменхотеп, одаренный жизнью, и великая жена царя, Тии. Имя ее отца Юя, имя ее матери Туя. Она жена могучего царя, южная граница которого – Карой, а северная – Нахарина». К этому периоду относятся самые ранние документы, известные как таблички (таблетки) из Телль-эль-Амарны. Это официальные и частные письма царей великих держав к фараону, письма сирийских, финикийских и палестинских князей, находившихся в вассальных отношениях к Египту. Большой интерес вызывают личные письма, в которых идет перечисление присланных подарков и просьбы о подарках, сообщаются новости.

Аменхотеп может с полным основанием называться Великолепным. У него было все, что могла дать ему жизнь, и он щедро тратил ее на собственные удовольствия и на упрочение своего положения. Прекраснейший из его храмов, храм в Луксоре, был построен в честь его божественного происхождения. И по сей день статуи фараона Аменхотепа (колоссы Мемнона) возвышаются над каменистой пустыней. Он установил такое количество статуй богам, которое не устанавливал ни один фараон. Он поощрял искусство в любой форме и с равным вниманием относился к созданию архитектурных сооружений и изготовлению стеклянных бус. Аменхотеп III правил в период наивысшего могущества Египта, мир был у его ног, и у него было все, что он только мог пожелать.

Следующим фараоном стал сын Аменхотепа III, Аменхотеп IV, позже названный Эхнатон[46].

О правлении Эхнатона, известном как телль-эль-амарнский период, написано больше ерунды, чем о любом другом периоде египетской истории, и у исторических романистов Эхнатон является сильным соперником Клеопатры. Образ Клеопатры – романтичное сочетание любви и смерти, Эхнатона – религии и чувств. В случае с Эхнатоном зачастую имеет место неправильное толкование фактов.

На пятом году правления Эхнатон вводит культ Атона, которому посвящает оставшуюся часть жизни. Атон – это реальный солнечный диск, излучающий тепло и свет, в то время как Ра – божество, некое абстрактное понятие. Эхнатон не был еретиком, поскольку солнце во всех его аспектах было богом, и он признавал его, поскольку поклонялся Ра, Хору и быку Мневису.

Ненависть, которую выказывал Эхнатон по отношению к Амону, предполагает некое сильное личное чувство, которое он испытывал к жрецам этого бога. Вполне вероятно, что религиозная ересь и преследование Амона были связаны со жрецами верховного бога Фив. Перенос столицы из Фив в Ахетатон (Телль-эль-Амарна) нанес серьезный удар фиванским жрецам, ограничив всевластие и богатство традиционно привилегированного класса. Богатства из Сирии, Палестины и других земель Восточного Средиземноморья, которые до этого времени нескончаемым потоком поступали в Фивы и, конечно, в казну храмов, теперь оставались в новой столице. Царь заточил себя в новой столице; следом за ним переехали богатые чиновники, и началось строительство новых храмов.

Эхнатон дал клятву, что никогда не оставит Ахетатон, и эту клятву он сдержал. Он не ездил по стране, не интересовался тем, кто и как управляет страной. Все свое время он тратил на поклонение своему богу и строительство храмов в его честь. Даже когда преданные палестинцы умоляли его о помощи, он не находил времени, чтобы обратить внимание на мирские дела, а тратил его на гимны и молитвы Атону.

Неизвестно, приняла ли царица Нефертити новую религию. После рождения шести дочерей она жила (а может, была лишена свободы) отдельно от мужа в другой части города. Ее уединение, похоже, связано с тем, что Эхнатон якобы сделал соправителем молодого мужчину и царица поняла, что ее место в жизни царя незаконно захвачено.

После смерти Эхнатона его столица Ахетатон постепенно приходила в упадок. Жители покидали столицу, и город опустел. Многие статуи царской семьи и бога Атона были разбиты, храмы и дворцы разрушены практически до основания. Казалось, разрушители старались уничтожить малейшие следы ненавистного врага.

Подробности правления Эхнатона представлены в «Амарнских письмах», в которых подробно с болезненной скрупулезностью рассказывается о падении египетской власти в северных провинциях. Со временем в письмах все лихорадочнее звучат просьбы и требования о помощи для защиты от хеттов и внутренних врагов. В каждом письме звучат слова: «Все города, порученные мне царем, попали в руки варваров». Самые трагические письма направлял царю Рибадди из Гебала (Библа), поскольку понимал, что враг подходит все ближе и окружает его обреченный город: «Как птица в силке, так и я в Библе». Он просит прислать всего несколько солдат, символическую армию, для того чтобы продемонстрировать, что фараон все еще в силе. Но фараон поклоняется Атону, и его не интересуют мирские дела. Последнее письмо Рибадди потрясает отчаянием: «Если помощь не прибудет, погибнет вся земля, принадлежащая фараону… и пусть тогда фараон подошлет ко мне убийцу, чтобы я мог умереть». А дальше зловещая тишина.

За Эхнатоном последовали два мальчика-царя. Первым был Сменх-ка-Ра, который жил и умер в Ахетатоне. Вторым был Тут-анх-Амон (Живой образ Амона)[47], само имя которого говорит о возвращении прежней религии.

Несмотря на потерю сирийских областей, Египет все еще оставался державой, с которой считались. В гробнице Эйе (Ай), визиря Тут-анх-Амона, изображена сцена прибытия послов с севера и юга, вручающих подарки сидящему на троне молодому фараону с высокомерным выражением лица. В гробнице Тут-анх-Амона были обнаружены многие вещи, изображенные в гробнице Эйе.