Сто двенадцатый коридор - Владимир Васильевич Зенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он спустился в нижний люк. Луч фонаря мазнул по трафаретной табличке на пяти языках: «Внимание! Аварийный шахтный шлюз только с ручным управлением! Перед использованием люков следите за показаниями электронного табло или механических указателей. Блокировка отсутствует! Будьте осторожны – от этого может зависеть ваша жизнь».
Александр пробормотал:
– Нашли, что штафиркам поставить. Они и при автоматическом приводе умудряются голову между створками засунуть.
Спускающаяся следом Анна поинтересовалась:
– Что не так, командир?
– А вот видишь, к чему приводит несоблюдение инструкций и слабое знание материальной части.
– Вы так дело поворачиваете, будто только по их вине это все и произошло.
Александр вздохнул:
– Все понятно. Да ведь могли бы в живых остаться. На этой лоханке три челнока, не говоря уже о спасательных капсулах.
Вход на внутренние палубы был заблокирован. Александр сказал:
– Нашлась хоть одна умная голова. Это, конечно, наш физик. Сам-то жив еще или нет?
Нагнулся, тщательно осматривая массивные сегменты входа.
– Ну, дай-то бог, чтобы вход не был поврежден. Мех, старина, пошевели-ка эти дверцы.
Робот послушно подсоединил револьверную головку с торцевым ключом. Она быстро завертелась, створки стали расходиться, открывая бесконечную черноту коридора. Александр приблизил голову к Анне так, что столкнулись стекла шлемов. В полумраке блестели и переливались отражения индикаторов в ее огромных глазах.
– Ну что, Анечка, начинается самое главное. «Встал, подперся двоерогим посохом, стою бодро».
– Откуда это?
– Да так, из древних мемуаров. Был один человек, вроде нас с тобой. Только он хотел, бедолага, всю Россию спасти. Будем жить?
– Будем, командир.
Мощный бестеневой фонарь освещал только небольшой участок светло-серых стен. Бесконечные двери с обеих сторон коридора терялись в мрачной перспективе. Александр рванул ближайшую – массивную, стальную с каким-то головоломным шифром в синей рамке. В небольшом помещении стеллажи с увесистыми, видать, контейнерами. И ничего больше.
Анна просунула голову в дверь:
– Что там, командир?
Широкоплечий и статный, вконец расстроенный командир, пробурчал:
– Здесь то, что один обалдуй так долго искал. Правда, здесь нет главной принадлежности – человека.
Анна секунду смотрела на крупные цифры на боковых стенках контейнеров. Прикрыла глаза, соображая.
– Да, здесь информация, но черновая – описание экспериментов, данные, дневники, наброски, замеры и прочая научная рутина. Они сохраняли решительно все.
– Солнышко, это я прекрасно знаю. По-твоему, я предполагал, что наш французик сидит где-то на ящиках и ждет, не дождется нас. Понятно, он должен где-то укрыться. Но где?
– Чем же занимались аналитики на Земле? Они же должны были предоставить информацию о возможных местах укрытия человека.
Александр тяжело вздохнул. Как объяснить биоформу чудовищное сочетание высочайшего гения с непроходимой глупостью?
– Мы с тобой, Анечка, сейчас и аналитики, и спасатели, и начальство, и подчиненные. В старину говаривали: швец, жнец и на дуде игрец.
Они миновали отсек рабочих помещений, лабораторий, набитых невероятно сложной аппаратурой. Девять десятых многочисленных дверей были опечатаны – вся, практически, станция готовилась к огромной перспективной работе.
Александр размышлял:
– Если они в количестве двадцати четырех человек провернули техническую революцию в Системе, что было бы, если бы этот бублик заработал на полную мощность, со многими тысячами человек персонала, для которых он был предназначен? Впрочем, ему уже не работать. Хотя человеки хуже тараканов – если уж они унюхали, чем тут дело пахнет, непременно вернутся. И еще не один десяток яйцеголовых погибнет здесь во имя технического прогресса. И не один Сашка еще будет рисковать собственной шкурой, вытаскивая кого-то из искореженного металлолома.
Что-то с ним было не так. Он на несколько секунд провалился в глубину своих мыслей, которые казались ему необыкновенно важными, значительными и всеобъемлющими. Анна тронула его за рукав. Она эти несколько секунд, в отличие от командира, напичканного наркотиками, занималась делом, изучая дисплей наручного компьютера.
– Командир, дальше такие же рабочие помещения. Без всяких дополнительных мер защиты. Вот здесь, – она придвинула к нему дисплей, – довольно большое фойе. Телевизор, велотренажер, кофеварки – стандартное место отдыха. За ним медицинский отсек. Он в десятки раз превышает по размерам обычную амбулаторию. Собственно, амбулатория действительно обычная, но за ней – десяток операционных, госпиталь, реабилитационный центр.
– Ну и что? Девяносто семь процентов станции законсервировано.
– Дайте договорить, командир. Перед операционными, – она придвинула к нему запястье с дисплеем, – очень большое помещение со всякими крупными установками. Вот этот цилиндр, длиной в восемнадцать метров – это что такое? Химический реактор, теплообменник – ничего подобного не должно быть в медицинском отсеке.
Александр внимательно вглядывался в маленький цветной прямоугольник.
– Все зависит от того, чем господа генералы планировали здесь заниматься.
Он довольно долго всматривался в изображение.
– Разверни-ка в трехмернике.
Присвистнул:
– Да это же барокамера. Анечка, ты гений. Огромная поместительная барокамера, с внешней и внутренней изоляцией. Абсолютная герметизация, все системы жизнеобеспечения. Полностью автономные, заметь. Со своими запасами горючего, генераторами, запасами кислорода, скафандрами, водой и харчами. И аварийным буем, между прочим. Там можно отсиживаться до полугода. Куда ж ему деваться? Здесь он. Сидит и в ус не дует.
Анна недоумевающее спросила:
– Но для чего здесь нужен такой аппарат?
Командир вяло махнул рукой:
– Кто их знает, господ генералов. Может, эта барокамера предназначена для каких-то исследований, а может – просто как спасательная капсула. В любом случае они оказались дальновидными.
***
Здесь разрушений практически не было, только беспорядок – разбросанные кристаллы с записями, листы бумаги, справочники. На синтетическом ковре – какой-то плюшевый звереныш и пудреница. Кофеварка ощутимо покосилась. На всем серо-серебристая в лучах фонарей изморось – трагический налет смерти. Хотя трупов здесь не было.
Прошли стандартный медотсек, с набором медицинской аппаратуры. Анна вошла в одну из внутренних дверей, удивленно охнула. Александр протиснулся следом и присвистнул: следующее помещение было размером с хороший ангар. Вдоль стены улегся огромный, крытый белой эмалью, цилиндр. Один из его иллюминаторов светился неярким желтоватым светом.
– Вот он, наш голубок. Жив ли еще?
Александр притиснул остекление шлема к иллюминатору. У противоположенной стены за небольшим откидным столиком примостился человек в рабочем
