Газета Завтра 351 (34 2000) - Газета Завтра Газета

Почему молодые литовцы или западенцы перестали вливаться в повстанческие отряды? Объяснить это репрессиями тоже невозможно. Пик репрессий приходился на 1947 — 49 годы, к этому же времени относится и подъем повстанческого движения. Напротив, его крах относится к 50-м годам, когда репрессии прекратились.

Дело в том, что на занятых советскими силами территориях жизнь понемногу наладилась, для молодежи, даже националистически настроенной, стало более привлекательным делать карьеру в новой системе, нежели рисковать жизнью в лесах. Показательно, что уровень жизни в нелояльной Прибалтике был выше, нежели в остальном СССР. Причем московское начальство тщательно заботилось о его поддержании.

В итоге молодые литовцы, латыши и западенцы вместо того, чтобы пополнять ряды партизан, стали вступать в КПСС, возглавлять советские учреждения и в конечном счете вполне мирными средствами добились того же, к чему стремились "лесные братья". В этом смысле "антитеррористические операции" в Прибалтике и на Западной Украине закончились таким же провалом, как и вьетнамский поход американцев или афганская авантюра СССР. Но это уже другая история.

Правило второе: если антиповстанческая операция армии не заканчивается полной победой в течение двух-трех месяцев — значит армия уже проиграла. Единственный шанс армии победить — разгромить первые очаги партизанской войны сразу же, до того, как повстанческое движение пустило корни в обществе, стало образом жизни населения.

Почти все известные случаи победы армии над партизанами были одержаны в коротких кампаниях. В Боливии военные при помощи американцев расправились в 1967-м с Эрнесто Че Геварой и его отрядом. В Мексике было несколько попыток развернуть сопротивление, жестко пресеченных карательными операциями. В Малае (часть современной Малайзии) к концу колониального правления началось повстанческое движение, которое тоже было очень быстро подавлено британцами, после чего стране была столь же быстро предоставлена независимость.

Напротив, в Колумбии, где в 60-е годы военные подавить геррилью не смогли, она продолжается по сей день. Ее ведет уже второе поколение генералов-консерваторов и партизан-марксистов.

С другой стороны, возможность или невозможность армии одержать быструю победу сама по себе — не технический вопрос. Военные побеждают там и тогда, когда вооруженное сопротивление началось в обществе, в принципе еще не готовом к затяжной партизанской войне.

Там, где молниеносная победа генералам не удалась, каждый день конфликта ослабляет их положение. Причем неважно, кто эффективнее действует, кто одерживает верх на поле боя.

Иными словами, партизаны могут выиграть войну, даже не выиграв ни одного боевого столкновения. Впрочем, к чеченцам это не относится. Выпускники советских военных училищ настроены на проведение успешных боев.

Правило третье: разобщенность повстанческих формирований осложняет положение армии.

В этом плане историки часто сравнивают ситуацию в Белоруссии и на Украине во время Великой Отечественной войны. В Белоруссии партизанское движение было в значительной мере стихийным, создавалось попавшими в окружение красноармейцами и местным населением. На Украине — создавалось преимущественно из центра. В Белоруссии оно было на порядок эффективнее.

Конечно, здесь сыграла роль и география (болота в Белоруссии и степи на Украине), и поддержка местного населения (куда большая в Белоруссии). Но показательно: все современные исследователи подтверждают, что к 1944 году, когда "большой земле" удалось организовать управление партизанскими отрядами в Белоруссии, их эффективность стала падать. Организованная из Москвы операция "рельсовая война", несмотря на широкую пропагандистскую кампанию, была одной из наименее успешных акций белорусских партизан (взрывали не там, где надо, не те составы и т.д.).

В Ливане израильтяне и американцы не только разгромить бандформирования не смогли, они даже не смогли толком разобраться, что происходит, кто с кем воюет. Из Сомали американцы в панике бежали, столкнувшись с несколькими десятками вооруженных кланов.

В Афганистане советские войска пытались договариваться с одними бандами против других, но это не приблизило наших генералов к решению проблемы, а лишь изменило соотношение сил внутри сопротивления.

И все же Чечня — с точки зрения перспектив военных — худший случай из всех до сих пор известных. Дело в том, что боевики разобщены, но признают на символическом уровне общее руководство и, как правило, друг в друга не стреляют. Несмотря на разобщенность, они в ключевые моменты способны консолидироваться и действовать скоординированно, а затем снова разбиваться на мелкие отряды, принимающие решения совершенно самостоятельно.

Масхадов ничего не контролирует — и это правда. Он эффективно управляет боевыми действиями и является общепризнанным лидером — и это тоже правда.

Правило четвертое: чем более активно армия ведет "антитеррористическую борьбу" (преследования, спецоперации, атаки против повстанческих баз), тем выше потери и тем ближе поражение регулярных войск.

Надо отметить, что операции повстанцев являются менее "затратными". Хорошо известен итог попыток американцев перерезать тропу Хо-Ши-Мина во время вьетнамской войны. На снабжение американских войск тратились сотни тысяч долларов, расстреливались огромные запасы боеприпасов, проедалось несметное количество продовольствия. Вьетнамские бойцы обходились несколькими рожками к автомату Калашникова и одной-двумя горстями риса в день.

"Операции преследования" и "акции возмездия" непременно сопровождаются жертвами среди мирного населения, а это означает новое озлобление против армии, новое пополнение рядов повстанцев. Порой партизаны осознанно проводят акции, провоцирующие карательные операции армии (это, кстати, практиковалось и советскими партизанами на Украине и в Белоруссии). Вся вина все равно ложится именно на армию. И это правильно. Ибо стрелять в мирных жителей — военное преступление, независимо от того, чем это вызвано. А вести активную антипартизанскую войну без постоянного совершения военных преступлений не удавалось никому.

Обычно военные пытаются подавить партизан, а политики — завоевать симпатии населения. Убивать людей и одновременно завоевывать их симпатии — довольно трудно, но так себя вели американцы во Вьетнаме, советские войска в Афганистане, так пыталась себя вести российская администрация в первую чеченскую войну. Во вторую чеченскую войну российские политики опробовали что-то более оригинальное. Война ведется в Чечне, а "борьба за симпатии народа" — в России. Нам рассказывают про восстановленные школы, пущенное электричество, а на практике ничего этого не делается, ибо все прекрасно понимают бессмысленность подобных попыток. Если деньги на восстановление Чечни и выделяются, они туда не доходят. Так можно более рационально перераспределять ресурсы. Но победу такими методами достичь всё равно невозможно.

Есть ли у военных альтернатива? В принципе есть. Если армия не может победить, она может сама воспользоваться партизанским принципом затягивания конфликта. Это значит — воевать как можно меньше. Свести активные действия к минимуму. Не высовываться. Смириться с неизбежными потерями, не пытаясь за них мстить противнику (ибо в итоге потери будут только больше).

В этом смысле поучителен длительный опыт пребывания израильтян в Южном Ливане. Израильтяне догадывались, что лучше не проявлять особой инициативы. Потери сокращались, война превращалась в вооруженное перемирие, время от времени нарушаемое, но тем не менее для всех приемлемое…

Правило пятое: успех "антитеррористической операции" может быть закреплен только соглашением с террористами. Разумеется, речь не идет об угонщиках самолетов и бандитах, грабящих банки. С ними действительно договариваться невозможно. Но суть проблемы в том, что армия никогда не признаёт повстанцев законной вооруженной силой, а потому объявляет их "бандитами" и "террористами", даже если они таковыми не являются. А потому военные и государство не могут найти адекватных юридических и политических мер по решению проблемы, ибо вынуждены ее изначально неправильно формулировать.

В итоге военные внушают себе и обществу, что проблема будет решена, когда удастся пленить или уничтожить лидеров партизан.

Генералам положено знать слова Клаузевица о том, что война есть продолжение политики другими средствами. Иными словами, любая военная задача должна выполняться политически приемлемыми средствами и в политически приемлемые сроки. Если война "до победного конца" продолжается бесконечно долго, это уже не победа, а поражение.