Эндшпиль (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

Отложив телеграмму в сторону, Гаврилов потянулся за портсигаром и спичками. Обычно он курил мало, тем более не любил дымить в помещении. Но сейчас ему просто срочно требовалось отвлечься на несколько минут, чтобы обдумать эту необычную для армейского делопроизводства бумагу. Михаил даже пожалел про себя, что Петр Александрович заболел и фактически вся штабная работа свалилась на него. Впрочем, иногда это было даже интересно. А эту телеграмму надо будет просто спихнуть Павлу Яковлевичу[4]. «Не все начальнику штаба только подготовленные мною документы подписывать, пусть головой и сам поработает» - ну не хотелось Гаврилову с этим непонятным документом самому работать. Пусть уж лучше начальство думает и указания потом дает. А то от жандармского пятна на репутации точно не отмоешься. Решив для себя этот вопрос, Михаил задумался о том, отчего же эти необычные списки потребовались. В результате пришел к неутешительному выводу, что «в верхах» опасаются волнений среди чухонцев и поляков. С возможным повторением случаев, бытовавших в тысяча восемьсот шестьдесят третьем, когда часть армейских офицеров перешла на сторону польских инсургентов. Учитывая сообщения разведки о создании австрийцами «Польского легиона» во главе с неким господином Пилсудским, предположения выглядели очень реалистично. Кроме того, у Михаила появилось подозрение, что их, кавалеристов, вместо фронта пошлют именно в Польшу. Гаврилов встал и подошел к висящей на стене австрийской карте, располагавшейся на этом месте с тех пор, когда вместо штаба в этом здании находилась обычная местная гимназия.

«Давить отправят, так сказать, внутреннего врага. Тем более, что при прорыве фронта, если учесть уже полученный за время боев опыт, кавалерия ничем пехоте помочь не может. А если посмотреть на карту, где сразу за занятыми австрийскими войсками позициями начинаются Карпаты, в которых кавалерию легко тормозили несколько рот с пулеметами… То вывод просто напрашивается, - отвернувшись от карты Михаил подошел к окну. И успел заметить приближающийся к зданию мотор (автомобиль). Пару таких, новых, только в прошлом году выпущенных «Руссо-Балтов» с двигателем в целых двадцать четыре лошадиных силы неделю назад передали в штаб корпуса. Теперь на одном из них ездили вестовые, при необходимости срочной доставки секретных бумаг. А второй, по предложению кого-то из штабных, переделывали в местных железнодорожных мастерских в блиндированную (бронированную) самоходную пулеметную точку. – Вот сейчас и узнаем, прав я или нет…»

Бумаги в привезенном вестовым пакете, который Гаврилов с нетерпением вскрыл, привели его в некоторое недоумение. С одной стороны, предписание рассчитать и подготовить приказы на перевозку дивизии из Тарнува в Ченстохов. Что вроде бы подтверждало его выводы. Но, с другой, еще требовалось подготовить дополнительно расчеты по перевозке почему-то в Глац или Ратибор в Германии. «Однако откуда возьмется столько вагонов и паровозов, если до сих пор их захвачено всего на один нормальный состав? С России привезут? Так и там таких практически нет, - запирая секретные документы, после регистрации их, в сейф, опять задумался Гаврилов. - Единственный реальный выход – получить из Германии… Тогда получается, что первое задание…, - Михаил инстинктивно оглянулся, словно опасаясь, что кто-то, стоящий за спиной, может подслушать его мысли. – Получается, что есть договоренность с германцами и нас перебросят на пассивный германо-австрийский фронт для того, чтобы мы ударили в тыл основным силам цесарцев. Красиво может получиться! – Михаил опять подошел к карте. – Высаживаемся в Ратиборе, а еще лучше - чуть дальше, прямо у границы и … вперед. Как сообщала разведка войск там ничтожно мало – и с германской и с цесарской стороны только пикеты из ополчения. Не хотят воевать австрийские немцы против германских. И наоборот… А мы сметаем это охранение быстрой атакой и выходим на Венгерскую равнину. Единственное препятствие – зима. Хотя в землях цесарцев она теплее? Переживем… Что австрийцы могут сделать в ответ? Бросить против нас резервы? Даже если перебросят – положение их войск в Галиции становится шатким и отход практически неизбежен. Очень красивая может получится комбинация. Тогда зачем второй, точнее первый вариант? Если подумать, если хорошенько подумать… то он получается на тот случай, если германцы не согласятся. Тогда мы просто высаживаемся у Славкова и пересаживаемся в российские составы. Вот такой вариант и посчитаем. Тем более, что писарь Славкин считает быстро, не зря у своего папаши счетоводом работал».

Повеселевший Михаил Пафнутьевич вызвал дежурного офицера, сдал ему кабинет и отправился в переделанный под конюшню сарай. Где его с нетерпением ожидала кобыла Зорька и откуда он собирался отправиться на квартиру, отдохнуть перед завтрашним трудным днем.

Северное (Немецкое) море. Январь 1910 г.

Наглый прорыв русско-немецких рейдеров в Северное море, сумевших при этом потопить два корабля Его Величества – бронепалубный крейсер «Медуза» и вспомогательный «Байяно», требовал немедленного отмщения. Взрыв негодования английского общества, докатившийся до коридоров Адмиралтейства, отправил в отставку адмирала Каллагэна. На освободившееся место усидевший в своем кресле Фишер сумел протолкнуть его заместителя, адмирала Джеллико. Который немедленно потребовал от своего штаба решения проблемы – как заставить потрепанный немецкий Хохзеефлот выйти из своих гаваней и сразиться с Грандфлитом. С учетом имеющихся данных о результатах атаки Вильгельмсхафена «гунны», как стали называть германцев с легкой руки корреспондентов, могли выставить не более чем два линкора и два, считая с русским, линейных крейсера. Поэтому выманить их на бой становилось нетривиальной задачей. Но Джеллико надавил - и план появился. Его и приняли, хотя ходили слухи, что Черчилль, прочитав полученный документ, ругался словно грузчик из доков. После чего слегка успокоившись, резюмировал: «Этот человек может проиграть войну за полдня[5]».

Между тем план претворялся в жизнь. Умело организованная Недавно созданная SIS[6] умело организовала утечку информации о готовящемся набеге английского отряда на Кильский канал.

А затем в море вышли три отдельных группы кораблей. Первая, под командованием вице-адмирала Аткинсон-Уэллса в составе третьей линейной эскадры из пяти броненосцев типа «Британия», с приданными ей крейсерами «Дифенс» и «Бленхейм», представляла отряд «предназначенный для обстрела берегов у Кильского канала», а на самом деле – для выманивания германцев из гаваней. Второй, в составе первой эскадры линейных крейсеров «Инвинсибл, «Инфлекисбл», «Индомитебл» и второй линейной эскадры – линкоров «Беллерофон», «Агамемнон», «Темерер», включавший самые скоростные корабли этих классов, должен был прийти на помощь первому во время его боя с немцами. И при этом связать противника боем до прибытия основных сил Гранд Флита. Окончательную же точку должен был поставить третий отряд, под командованием самого адмирала Джеллико, включавший основные силы Гранд Флита.

Не учли адмиралы всего лишь двух факторов – заранее вышедших в море немецких подводных лодок, и того, что командование Флота Открытого Моря сочтет успешные действия англичан во время нападения на Вильгельмсхафен результатом реализации полученных английскими шпионами сведений. А результате тотально засекретит основную часть своей контроперации – выход в море линкоров, включая два русских, тайно выбравшихся из Балтийского моря…

Скаут[7] «Патрол» шел полным ходом на левом фланге идущего строем фронта отряда коммодора Толлесси, рядом с крейсером «Блейк». За легкими и линейными крейсерами, в почти в трех милях сзади, усиленно крутили винты линкоры контр-адмирала Милна.

Второй отряд спешил на помощь первому. Корабли Аткинсон-Уэллса, не успев добраться до германских берегов, наткнулись на многочисленные крейсера противника, в том числе линейные и завязали бой. А потом неожиданно оказалось, что за крейсерами прячутся германские броненосцы. И сейчас радисты первого отряда взывали о помощи на весь эфир.