Шардик - Ричард Адамс

За плечами у девушек висели ивовые корзины, наполненные катышками застывшей древесной смолы и кусочками черного топлива, твердыми и мелкими, как каменная крошка. Они останавливались у каждого треножника, зачерпывали друг у друга из корзин пригоршни сыпучего топлива и кидали в чашу, отзывавшуюся тихим протяжным звоном с нежными обертонами. Занятые своим делом, девушки обращали на мужчин не больше внимания, чем на каких-нибудь цепных зверей.

Они уже заканчивали и террасу заливал яркий свет, когда из темноты пещеры медленно выступила третья женщина — в ниспадающем складками одеянии из белой ткани, тоньше и мягче любой из тех, что ткались на Ортельге; с распущенными за спиной черными волосами. На ней не было никаких украшений, кроме золотого кольчатого воротника больше пяди шириной, который полностью закрывал плечи. При виде нее девушки сбросили со спины корзины и встали рядом у погасшего костра.

Бель-ка-Тразет поднял глаза на молодую женщину, но не произнес ни слова, когда она ответила таким бесстрастным, отстраненным взглядом, словно все мужчины для нее были на одно лицо и ничем друг от друга не отличались. Спустя несколько мгновений она мотнула головой через плечо, и одна из девушек тотчас отошла от костра и повела обоих слуг прочь, куда-то в темноту под деревьями у моста. В следующую минуту охотник пошевелился и с трудом поднялся на ноги. Оборванный и грязный, он стоял перед прекрасной жрицей с видом человека не столько растерявшегося в новой обстановке, сколько вообще не понимающего, где он находится и как выглядит.

Как и высокая женщина на берегу, жрица пристально смотрела на Кельдерека, будто взвешивая на мысленных весах. Наконец она серьезно кивнула, узнавая и признавая, затем опять повернулась к верховному барону и промолвила:

— Да, это он. Кто он?

— Человек, которого я привез к вам, сайет, — коротко ответил Бель-ка-Тразет, словно желая напомнить жрице, что он тоже важная особа.

Жрица нахмурилась. Потом подошла к верховному барону и, изобразив на лице детское удивление и любопытство, вытащила у него из ножен меч и принялась разглядывать. Барон даже не попытался ей помешать.

— Что это? — спросила она.

— Мой меч, сайет, — ответил Бель-ка-Тразет с легким раздражением.

— А, ваш… — жрица на миг замялась, как если бы слово было для нее новым, — меч. Прелестная вещица этот ваш… меч. Так… так… так… — Она три или четыре раза с нажимом провела лезвием по своей руке. На коже не осталось ни пореза, ни вообще хоть какого-то следа. — Шельдра, — обратилась она к оставшейся девушке, — верховный барон привез нам… меч.

Девушка приблизилась, взяла меч обеими руками и, держа горизонтально, подняла на уровень глаз, словно восхищаясь остротой клинка.

— А, теперь поняла! — весело воскликнула жрица.

Прижав лезвие плашмя к горлу и знаком велев девушке держать меч покрепче, она поджала ноги и повисла, опираясь подбородком на режущую кромку. Потом снова стала ногами на землю и опять повернулась к Бель-ка-Тразету.

— Ой, а это что такое? — Она выхватила у него из-за пояса кинжал.

На сей раз верховный барон промолчал. Недоуменно вскинув брови, жрица вонзила клинок себе в левый локоть, пару раз повернула и выдернула — без пятнышка крови.

— Ну-ну… игрушки. — Покачав головой, она отдала кинжал девушке и холодно воззрилась на Бель-ка-Тразета. — Как ваше имя?

Барон открыл было рот, но мгновение спустя перекошенные губы сомкнулись, и он продолжал неподвижно смотреть на нее, словно не услышав вопроса.

— Как твое имя? — таким же тоном спросила жрица Кельдерека.

Точно во сне, охотник внезапно почувствовал, что существует одновременно в двух реальностях. Когда человеку снится, будто он делает что-то сверхъестественное — скажем, летает, — он даже во сне понимает, что такого быть не может; однако полностью принимает и проживает иллюзию, а потому воспринимает как реальные все сопряженные с нею впечатления. Так и Кельдерек сейчас услышал и понял слова жрицы, но одновременно осознал, что они не имеют ни малейшего смысла. С таким же успехом женщина могла спросить: «Как звучит луна?» Более того, Кельдерек знал, что она это знает и вполне удовольствуется молчанием вместо ответа.

— Ступайте за мной! — после паузы велела жрица и резко повернулась кругом.

Двое мужчин — угрюмый изуродованный барон и растерянный молодой охотник — проследовали за ней через каменную террасу, освещенную голубым огнем треножников, и вошли в черный проем в скале.

7. Ступени

Темноту здесь рассеивал лишь отраженный свет огней, горевших на террасе, но этого Кельдереку хватило, чтобы разглядеть: они находятся в прямоугольном помещении, вырубленном в сплошной скале. Пол под ногами был каменный, дрожащие тени скользили по гладкой стене. На ней Кельдерек мельком увидел рисунок, изображающий какого-то гигантского зверя на дыбах. Еще через несколько шагов темнота вокруг них сгустилась до черноты.

Ощупью двигаясь за жрицей, охотник нашарил боковой край проема в стене и, опасаясь удариться головой, поискал рукой верхний край, но не нашел. Расщелина, даром что высокая, оказалась узкой — ровно в ширину мужских плеч, — и Кельдерек, чтобы не потревожить раненую руку, пролез в нее правым боком вперед. Он не видел ничего — только таинственные, бледно окрашенные облачка и дымчатые пелены, что всегда плавают в темноте перед глазами, подобные испарениям собственной нашей незрячести и сродни туманам, поднимающимся над болотом.

Пол под ногами круто уходил вниз. Спотыкаясь и оступаясь, Кельдерек ощупью пробирался вдоль стены, плавно изгибавшейся вправо. Наконец он различил впереди звездное небо, на фоне которого вырисовывался силуэт жрицы. Подойдя к ней, охотник огляделся по сторонам.

Судя по звездам, времени было немного за полночь. Он стоял на просторной пустой площадке на большой высоте — на широком каменном уступе, плоском как стол, но с такой шероховатой поверхностью, что ступни ощущали все рельефные неровности. Уступ, имевший форму правильной дуги в четверть круга, тянулся влево на расстояние брошенного камня и заканчивался среди деревьев и ползучих кустов плюща. Прямо под ним находился точно такой же уступ, а под ним — еще целая череда уступов, похожих на ступени для великанов или богов. Гигантская лестница уходила вниз очень круто: упадешь — не поздоровится. Тускло блестящие концентрические террасы спускались к самому подножию горы, и нижние Кельдерек уже не мог разглядеть в слабом свете звезд. Далеко внизу едва различалось мерцание черной воды, как в глубине колодца, и Кельдерек предположил, что там замкнутая бухта. С обеих сторон от террас поднимались могучие деревья — сквозистый лес, не заглушенный лианами. Ночной ветер повеял сильнее, и шелест листвы стал громче и резче: в нем чудилось настойчивое «здесссь!.. здесссь!.. здесссь!», за которым следовало постепенно замирающее «ищщщи… ищщщи… ищщщи…». К шепоту деревьев примешивался еще какой-то звук, тоже протяжный и текучий, но не меняющий высоты, пониже тоном и слегка журчащий. Прислушавшись, Кельдерек распознал шум струящейся и капающей воды — он разносился повсюду вокруг, как и шелест листвы. Но где же источник звука? Юноша осмотрелся кругом.