Испытания госпожи Трейт (СИ) - Снежная Дарья

Я опустила руку, вздохнула и закрыла ладонью глаза.

Господи, я не создана для этого всего! Мое дело — наука. Уберите от меня, пожалуйста, тонкости межличностных — а особенно межполовых! — отношений! Флора это умеет! А я нет! Нет, нет и нет!

— Ну-ну, моя девочка, — подруга покровительственно приобняла меня и приткнула мою головушку к себе на плечо. — Подумаешь, оскорбила до глубины души какого-то там промышленника, от которого зависят жизненно важные замеры…

— Я убью тебя, Фло, — простонала я, не открывая глаз.

— Тогда тебе нечем будет платить за квартиру.

— Меня посадят. В тюрьме не надо платить за квартиру.

— Всегда любила в тебе этот неиссякаемый оптимизм! Но вот скажи мне, друг, как мы теперь будем добывать тебе замеры?..

Я смущенно кашлянула.

— Вообще-то, Фло, это еще не конец…

Подруга азартно подобралась.

— Да ты что? Ну? Ну? Ну-у?!

…Мы ехали молча. Я прижимала к себе портфель как самое дорогое, злилась и не знала, о чем говорить с этим переменчивым типом, который непонятно зачем тащит меня на свой дурацкий завод. Что я там буду делать, если все равно у меня с собой нет инструментов? Да, конечно, я смогу поверхностно проанализировать состояние фона и своими силами, но поверхностный анализ — это все равно что отсутствие анализа! Он для моих целей не годится совершенно.

И о каком договоре он говорил? Я вообще-то имела в виду устный компромисс!

Ох уж эти миллионеры с их заморочками! Флоре хочется такого, вот и забирала бы его себе!

Уолтер тоже помалкивал, загадочно ухмыляясь собственным мыслям.

А потом мы приехали. И вместо того, чтобы отвести меня к генератору, хозяин владений потащил меня… на экскурсию!

Внутренне я окончательно вскипела, но сама не поняла, в какой момент это кипение сменилось искренним интересом.

Уолтер на заводе и Уолтер в ресторане — это были два каких-то совершенно разных Уолтера.

Здешний, заводской, мне — стыдно признать — даже нравился.

Он рассказывал о деле своей жизни увлеченно, с огнем в глазах. Водил меня по цехам, объяснял, показывал, смеялся над тем, как я зажимаю уши от грохота и жмурюсь от искр, вздрагиваю и подпрыгиваю, пугаюсь и пытаюсь расковырять нерабочий двигатель в бесплотной попытке понять, почему он не работает. Да, не моя область знаний, но я-ж-ученый!

Любопытно, но факт отметился сам собой: мое появление в цехах вызывало куда больше интереса у работников, чем появление наивысшего начальства. Отсюда следовало сразу два вывода. Во-первых, Уолтер на производстве был гость не редкий. Во-вторых, девиц он сюда не таскал. И мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не чувствовать себя польщенной.

Хотя бы с чего польщаться — мы тут по делу!

По какому-то неведомому мне — ибо к генератору Энтони меня все равно не пустил, сославшись на то, что это аванс — но, тем не менее, делу!

— Ну ты даешь, Лив, — Флора слушала меня, подперев щеку ладонью. — Он на тебя однозначно запал. Хоть и дурак, конечно, что связался с такой правильной девицей, вроде тебя!

Я вяло брыкнула ногой, пытаясь привычно нанести подружке физический вред, когда нечего было сказать, но промахнулась, и была слишком уставшая, чтобы проделать это повторно.

— Он не дурак, это я дура, — мрачно отозвалась я, поразмыслив. — Что ты хочешь от меня, Фло? Я не умею как ты — в омут с головой, не думая о последствиях! И не хочу. Как ты себе представляешь меня с ним? Кем? Такие не женятся, — повторила я вслух ту мысль, которая мелькнула в ресторане.

Вот и с чего бы мне вообще думать о том, женится Уолтер или нет!

— Все женятся, — философски отозвалась подруга. — Просто некоторым нужна особенная мотивация. И вот еще, что я тебе скажу, если бы тебе совершенно было плевать на то, что думает о тебе Энтони Уолтер, этого разговора бы у нас сейчас не было.

— Я спать, — буркнула я, поднимаясь. — А ты — змея и манипулятор.

— И тоже спать, — зевнула Фло.

Закрыв за собой дверь спальни, я, не включая свет, подошла к окну и вгляделась в ночные огни столицы.

…А потом, после экскурсии, мы сидели в том самом кабинете, где все мы — я, он, некий Брайан, господин Линдельфильд и, конечно же, незабвенная береза — встретились в первый раз. И Уолтер снова выжил оттуда Линдельфильда, который на самом деле был директором производства. И излучающая доброжелательность, как солнце — ультрафиолет, девушка из приемной принесла нам чай и пирожные. И я понятия не имею, откуда она их достала на заводе, находящемся в полном отрыве от остальной цивилизации.

И пришел, наконец-то, черед повидавшего виды портфеля, из которого я достала свои бумаги.

Уолтер слушал внимательно. Задавал вопросы сухим деловым тоном.

Что подразумевается под истощением магического фона? Как его можно определить? Какие последствия оно несет? Насколько серьезна угроза?

Я рассказывала, объясняла, разжевывала.

И в какой-то момент меня вдруг посетила странная мысль.

Я подумала о том, с каким жаром рассказывал мне Уолтер о заводе, своем детище, самом любимом и самом выпестованном, несмотря на то, что у него есть и другие производства. О том, что все здесь по последнему слову науки и техники, о том, что никто в мире еще не смог воспроизвести двигатель «Ястреба», а вы, мадам, пытались сходу неисправность найти.

И в связи с этим мне вдруг стало очевидно — а ведь за угрозу этому детищу, он может и уничтожить. Растоптать, разметать. Стереть с лица земли — и никто никогда не узнает, что некая Оливия Трейт вообще когда-либо пыталась выяснить что-то про магический фон.

И мысль эта вместо ужаса, вызвала вдруг странное восхищение.

Я не рассказала об этом Флоре. Потому что не хотела видеть этот всепонимающий и «я-была-права» взгляд.

В разговоре я достаточно ловко обошла острые углы, и угроза производству сводилась, по предварительным прогнозам, исключительно к возможной необходимости слегка сократить объемы или сменить локацию.

Кажется, Энтони мне поверил. Потому что, когда я вышла из кабинета, меня усадили в машину и довезли до дома, а не до ближайшего кладбища.

Но все равно…

Уолтер подал мне руку, помогая выбраться из мобиля и вручил тяжелый портфель, привычно оттянувший кисть.

В воздухе снова висела мелкая морось, искристо отражающаяся от фонарей, сверкающая бриллиантовой россыпью на одежде и волосах.

— Благодарю за насыщенный день, Оливия. Я буду ждать вас в пятницу в офисе. Машина подъедет за вами к десяти утра. Будем заключать контракт!

О том, что в животе у меня от этих слов что-то странно дернулось, я Флоре тоже не рассказала.

Испытание 3

Я почувствовала себя как-то очень странно, когда, выйдя из дома, обнаружила у подъезда обещанную машину. Два дня назад я честно пыталась отмахнуться от подобной щедрости и втолковать отдельно взятому промышленнику, что у меня есть ноги и я умею ими ходить, но в ответ получила только задумчивый оценивающий взгляд, брошенный на эти самые ноги так, что захотелось одернуть и без того совершенно приличную юбку.

Спорить до хрипоты и качать права я в итоге не стала. Ну машина. Ну отвезет. Это же меня ни к чему не обязывает, правильно?..

Еще более странно я почувствовала себя, когда из этой самой машины при моем появлении выскочил шофер и любезно распахнул мне дверцу. Все это как-то имело очень мало отношения к жизни Оливии Трейт, бывшего младшего научного сотрудника, ученого без работы, но с большими амбициями.

Административное здание корпорации «Промышленность Уолтера» находилось, как ни странно, не в центре города, а на севере, в Красном округе[1], заняв здание бывшей швейной мануфактуры. Когда-то это был фабричный район, но со временем производство было вытеснено за черту города, фабричные здания частью снесли, построив на их месте жилые дома-многоэтажки, частью переоборудовали. Именно такое и присвоил себе Уолтер — четырехэтажная громадина из красного кирпича. Лаконичная и абсолютно не выделяющаяся на фоне остальных зданий ничем, кроме огромной эмблемы «Ястреба» на фасаде.