РАЗВЕДЧИК «КЕНТ» - Сергей Полторак

А. М. Гуревич, готовясь к предстоящей работе разведчика, по-настоящему увлекся новым делом. Для него это было не просто занятие, а жизнь, которую он вдыхал радостно, с наслаждением. Он творил! И этот счастливый процесс стал для него той творческой лабораторий, которая в дальнейшем позволила выжить.

Опираясь на опыт своих инструкторов и, в первую очередь, комбрига Бронина, Анатолий вместе с тем до многого доходил своим умом. В чем-то ему пришлось стать гениальным самоучкой – эдаким Кулибиным от разведки.

Занимаясь в библиотеке, он выделил два направления самосовершенствования: во-первых, он читал все, что хоть как-то относилось к разведке, и, во-вторых, он пересмотрел, перечувствовал всю литературу о Мексике и особенно об Уругвае.

Метод его исследования можно было бы обозначить как метод перевоплощения: он не просто запоминал какие-то сведения, цифры, имена – он жил всем этим.

Имея опыт общения с испанцами, ему нетрудно было моделировать стиль поведения жителя испаноязычной страны – уругвайца. Он мысленно бродил по улочкам «родного» Монтевидео, где согласно «легенде» в то время продолжали жить его богатые родители и невеста, с которой он был обручен якобы еще с детских лет.

Не очень трудно было запастись знаниями истории, национальной литературы, быта уругвайцев. Даже не так сложно было определить «дозу» этих знаний, которая бы соответствовала социальному статусу и особенностям воспитания и образования уругвайского студента, готовящегося стать преуспевающим бизнесменом.

Куда труднее было сконструировать образ того себя самого, который бы, с одной стороны, соответствовал представлению об уругвайце, как характерном антропологическом типе, а с другой – с которым бы он смог «ужиться внутри себя самого» на протяжении долгих лет нелегальной работы. Позже разведчик пришел к выводу, что проще было добыть ценную информацию, чем адаптироваться в совершенно чужой обстановке. Может ли понять тот, кто не прошел через это, что значит, долгие годы не говорить ни слова на родном языке и даже запретить себе думать на нем?!

Тут бы очень помогла работа с этнопсихологом, не говоря уже о лингвистах, но об этом даже думать не приходилось. А. М. Гуревич становился «уругвайцем», не видев настоящего уругвайца ни разу в жизни!!! Это ли не проблема для разведчика?

Итак, советский еврей, рожденный и воспитанный с детства на малороссийских традициях, должен был войти в образ человека, в чьих жилах течет кровь испанских завоевателей Южной Америки и южноамериканских индейцев. Любопытная задача...

Книги о разведке? Все они были насквозь фальшивыми и далекими от истины. Это было видно даже неопытному Анатолию. Разведчики в своих мемуарах часто приукрашивали и героизировали свою персону; книги неспециалистов были больше похожи на детектив. Но и от всех этих работ польза тоже была немалая. А. М. Гуревич словно становился двойником книжных персонажей. Он неустанно сравнивал действия литературных героев с теми, которые в подобных ситуациях предпринял бы он сам. Такая «книжная разведывательная стажировка» тренировала мышление, приучала к быстрому принятию решений в сложных ситуациях.

Параллельно А. Гуревич пытался «вылепить» из себя «истинного католика», поскольку в Уругвае католическая вера была доминирующей. Он сумел разобраться во многих конфессионных тонкостях, а скрытая религиозность, имевшаяся у него, как уже отмечалось, с детских лет, придавала его верованию неподдельную искренность. Свою приверженность к православию скрыть было не так уж сложно: оно, как и католицизм, до 1054 года входило в неделимое понятие «христианство».

Для «обкатки» своего религиозного имиджа А. М. Гуревич специально встретился с известным в ту пору католическим писателем фра Бартолемео. Первоначально писатель отвел для беседы сорок пять минут. На деле же она длилась с обеда до двух часов ночи...

При всей одаренности А. М. Гуревича вжиться в образ молодого уругвайца ему было бы не по силам, если бы не помощь комбрига Бронина.

Например, когда пришлось заниматься выбором «политической ориентации» уругвайца, Анатолий буквально впал в замешательство. Оказалось, что установленные в 1926 году дипломатические отношения между Уругваем и СССР, в 1935 году были расторгнуты. Бывший президент Уругвая Габриэль Терра в 1938 году был смещен, и вместо него к власти пришел Альфредо Бальдомира, но понять, чем же отличались политические разногласия этих людей А. М. Гуревич не мог. Взращенный на социалистических идеях разведчик мог оказаться на поверку плохим их оппонентом.

Выход из создавшегося положения был найден: Бронин предложил ему выработать позицию человека, совершенно равнодушного к политике и несведущего в военных вопросах. «Сыну» очень богатых родителей, самому человеку далеко не бедному, ему легко было бы оказаться над «политической суетой»: у него своя собственная, ни от кою не зависимая политика – личное богатство и. стало быть, власть.

Позиция во всех отношениях была надежной и «симпатичной» для будущего окружения: эдакий удачливый баловень судьбы.

Дальнейшая практика показала, что такая позиция была единственно верной и абсолютно надежной.

По своей инициативе Анатолий начал детально знакомиться с городом «детства и юности» Монтевидео. Его радовало обилие зелени в городе. Свою любовь к природе он потом всегда, порой нарочито, подчеркивал своим знакомым: эдакий экзотический цивилизованный дикарь-латинос в центре просвещенной Европы. Природу он и на, самом деле любил, но уругвайскую видел только на открытках и иллюстрациях к книгам.

А. М. Гуревич мысленно, по карте бродил по улицам уругвайской столицы. Небольшой, вполне современный город. Население всей страны – два миллиона, половина населения довоенного Ленинграда.

Он с любопытством рассматривал памятники, привычно «проходил» мимо столичного университета, муниципального исторического музея, музея изящных искусств, театров. Он мысленно слушал мелодии «своей» страны и влюблялся во все это, потому что родину нельзя не любить. Даже вымышленную родину.

Спустя годы он узнал, что в Великобритании, как, впрочем, и во многих других странах, не только потенциальных нелегалов, но и всех без исключения будущих дипломатов, в период подготовки обязательно под каким-то прикрытием отправляли на некоторое время в ту страну, в которой им позже придется работать.

В ГРУ программа подготовки разведчиков в предвоенный период ничего подобного не предусматривала. Неважно, каковы были причины подобной глупости: скудость финансов, псевдо бдительность, недооценка ума противника или все вместе взятое.

Вероятно, своевременные затраты на туристическую путевку «стажера» потом вполне окупились бы неоднократно. Куда дороже, не говоря о потерянных жизнях, было расплачиваться за провал разведчика, который нередко тянул за собой полный или частичный провал всей разведывательной сети.

23 февраля 1939 года А. М. Гуревич в здании Главного разведуправления принял военную присягу. Ей он остался верен до конца.

Время подготовки в Главразведупре подходило к завершению. «Легенда» – сырая, во многом непродуманная и противоречивая – все же принимала более четкие очертания.

В один из последних дней подготовки Анатолию Гуревичу сообщили, что его псевдоним для работы за границей и для связи с «Центром» будет Кент.

Имя, словно из детектива. Но дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Пусть будет – Кент.

За несколько дней до отъезда Анатолия за границу в Москву в командировку приехала Елена Евсеевна, Ляля.

Они стали видеться почти каждый день. Часто гуляли по городу, бывали в ресторанах. Толя сказал, что должен надолго уехать в заграничную командировку. Ляля никаких вопросов не задавала.

Ей самой довелось работать переводчицей в республиканской Испании. Такой опыт учит быть нелюбопытным.

Она уезжала из Москвы в Ленинград чуть раньше А. М. Гуревича. Расставались на вокзале тихо, почти без слов: обоим было ясно, что, скорее всего, это последняя встреча в их жизни. Держались за руки, как дети в детском саду. Прощальный гудок паровоза, ужас в глазах, безумный короткий поцелуй. Поезд начал набирать ход.

Дня через три предстояло уезжать и Толе. Был март 1939 года. До начала Второй мировой войны оставалось меньше шести месяцев.

Наступило утро последнего посещения А. М. Гуревичем здания Главного разведуправления РККА. Подготовка закончена. Остается последний инструктаж у комдива Гендина.

В просторной приемной было много военных и людей в штатском, но адъютант пригласил Анатолия пройти в кабинет сразу

Беседа была недолгой. Только во время нее стали ясны детали задания. Суть его сводилась к следующему.