Мой хозяин - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милана
Не знаю, чего я ожидала. Может быть, что меня приволокут в дом и бросят в ноги Вандору, как это случилось накануне, может быть, что окажусь у него в кабинете.
Но к хозяину меня не повели.
Я плохо помнила, как меня волокли по лестнице на второй этаж. Ужас пережитого был настолько велик, что озноб не то что не прошёл, стал сильнее. Я не сразу осознала, что стою у двери своей комнаты и опомнилась лишь когда меня втолкнули внутрь. Услышав звук проворачивающегося в замке ключа, обернулась и сделала нетвёрдый шаг к постели. Но не дошла – так и упала, словно подкошенная, посреди комнаты на колени. Зажала рот ладонью и беззвучно заплакала.
Грудь болела, между ног я всё ещё чувствовала чужие пальцы, грубые отвратительные прикосновения, тело казалось грязным и липким. Больше всего на свете я хотела встать под горячую воду и смыть с себя всю эту мерзость, но для этого надо было вначале просто встать. А встать в данный момент было выше моих сил.
Ещё несколько часов назад эта комната казалась мне тюрьмой, теперь же я молилась о том, чтобы дверь оставалась запертой. Не вытирая слёз, глянула в сторону выхода, словно хотела убедиться, что я в безопасности. Подтянула к себе согнутые в коленях ноги и, уткнувшись в них лбом, снова всхлипнула. Разве это жизнь?! Вот так, в постоянном страхе? С пониманием, что за любой проступок последует наказание? Что ты – бесправное существо, предназначение которого только в том, чтобы ублажать собственного хозяина?
Нет. Я не хочу так, не смогу! Лучше взять и разом прекратить это. Кое-как я встала с пола и, пошатываясь, прошла в ванную. Осмотрелась по сторонам, лихорадочно ища что-нибудь, что можно было бы использовать как… Что могло бы прекратить всё это. Взгляд наткнулся на белый шёлковый халат. Если взять поясок и привязать к чему-нибудь…
Вынув пояс из петелек, сжала его в кулаке и отбросила на пол. Снова закрыла рот ладонью и зарыдала. Нет! Я хочу жить, я люблю жизнь. Почему я должна вот так?! Почему?! Нет!
Дошла до ванной и, как была – в платье, залезла внутрь. Включила воду и только потом принялась раздеваться. Платье липло к телу, а мне казалось, что это и не платье вовсе, а вся та мерзость, что я пережила. Я будто бы снова чувствовала прикосновения похотливых мужских рук, грубые пальцы, настырные губы, и это доводило меня до исступления, до истерики.
Кое-как раздевшись, я вновь подтянула ноги к груди и уткнулась в коленки. Шумно выдохнула. Из-за ранок стопы сильно щипало, и это было, наверное, тем единственным, что удерживало меня в реальности, не давало рассудку затуманиться. Я хочу жить. Хочу жить. Только… Потихоньку заскулив, прикусила кожу на колене. Не думать, не вспоминать. Забыть этот день, словно и не было его никогда. Словно всё, что произошло после моего побега – далёкий ночной кошмар. Забыть. И не совершать больше опрометчивых поступков. Матвей, Господи… Ты же должен был выкупить меня! Ну почему?! Почему ты за мной не приехал?! Милый мой Матвей…
Я понимала, что выбора у меня нет. Лучше уж добровольно сдаться, подчиниться воле Вандора, чем ещё раз пережить то, что я пережила этим утром. Сегодня он передумал, но если всё повторится… Я выпрямила ноги и, повернувшись боком, погрузилась в воду до самого подбородка. Уставилась на чёрную стенку ванной и почему-то подумала, что я, должно быть, играю в данный момент роль жемчужины. Смешно.
Весь день ко мне никто не приходил. Я немного успокоилась, хотя при каждом доносившемся из-под двери шорохе вздрагивала, словно от удара плетью. Солнце за окном достигло зенита и покатилось к закату, постепенно дом начали окутывать сумерки.
Мне очень хотелось спать. Слёзы и эмоциональное потрясение вытянули из меня все силы, но уснуть не давало постоянное напряжение и преследующее меня чувство страха. Стоило закрыть глаза, я вздрагивала. Комната опять стала моей тюрьмой. Про меня словно бы забыли, и это беспокоило меня. Потому что в то, что Вандор действительно про меня забыл, я не верила. Чего он выжидает? Что это, один из психологических приёмов, призванных довести меня до срыва? Так я и без того на грани. Лучше бы он пришёл сразу, лучше бы сделал уже всё, что хочет.
Сидя у окна, я смотрела на залитый кроваво-алым закатным солнцем горизонт. Будет ли у меня когда-нибудь ещё хотя бы капля свободы? Я столького в жизни не увидела, не узнала… Чёрт подери, мне было себя жалко! Именно жалко! Потому что я знала – ничего хорошего меня уже не ждёт. И всё-таки мои глупые сердце, душа, отчасти наивная, ещё на что-то надеялись. И я надеялась. На что? Не знаю… Просто подсознательно чувствовала – если во мне умрёт эта надежда, умру и я сама.
Ключ в замке провернулся, и я, моментально напрягшись, резко обернулась. В комнату вошла горничная. Я посмотрела на неё с вопросом. Хотелось есть, и в тайне я надеялась, что она принесёт мне еды, но руки её были пусты.
— Господин Вандор Александрович ждёт вас, — только и сказала она безучастным голосом, ожидая, когда я подойду.
Тянуть я не стала. К чему? Наряду с очередным приступом страха я испытала извращённое облегчение. Вот и всё…
Встав с мягкого пуфика, приблизилась к женщине и, смерив абсолютно твёрдым взглядом, ответила с той же холодной учтивостью, что звучала в её голосе:
— Не будем заставлять его ждать. Наш хозяин ведь не любит, когда его заставляют ждать, правда?
Горничная промолчала, но на мгновение во взгляде её мелькнуло явное недовольство, а губы сжались в линию.
