Весна в Севилье - Вера Армстронг

Но поздно вечером она вдруг вспомнила о нежности, которая осветила его лицо в момент, когда он уговаривал дядю… и непрошеные слезы навернулись ей на глаза, а сердце забилось с непостижимой для нее самой болью.

Кристи с грустью оглядела свою маленькую комнатку. Почти всю обстановку она перевезла сюда из родительского дома, и, хотя многое ей не удалось сохранить — квартирка была слишком тесна — эти вещи таили в себе особенные воспоминания.

Например, про изящный туалетный столик ее мать говорила, что он из приданого прабабушки, а обеденный стол и пара стульев когда-то принадлежали деду. Этот стол был таким массивным, что, если его раздвинуть, заполонил бы всю комнату Кристи… Тяжелый диван она заново обила шелковой тканью лимонного цвета… А это любимый папин стул… Застекленное бюро с книжными полками, по преданию, было одним из предметов из старинного гарнитура…

Кристи не хотелось расставаться с этими вещами, причем отнюдь не по причине их уникальности.

Возможно, обстановка квартиры стоит не меньше, чем она сама, или даже больше… Но о продаже мебели не может быть и речи — это ниточка, связывающая ее с родителями, с детством.

Квартиру я продам, а вещи сдам на хранение, приняла решение Кристи. Она открыла стеклянную дверцу буфета и осторожно придвинула к себе изящные чашечку и блюдечко. Потом, гладя пальцами тонкий фарфор, она закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти образ матери, звуки ее голоса, аромат кожи… Но вместо этого перед ней почему-то тут же возникло лицо Айвора Холдейна.

Кристи вздрогнула и широко раскрыла глаза. При чем тут он? Разве о нем она сейчас думала? А что, если этот человек обладает искусством гипноза? Может, он специально вычеркивает из сознания Кристи те драгоценные воспоминания, которые могли бы ее успокоить? Хочет убить в ее душе все лучшее, все заветное?!

Да, похоже, у нее намерены отнять даже память.

Она вся дрожала, слезы блестели в глазах, и хрупкая чашечка со звоном стукалась о блюдце. Кристи вернулась к буфету и дрожащими руками поставила тонкий фарфор на место.

Нельзя позволять себе думать об этом. Она уже переговорила с агентом по недвижимости, и скоро в газетах появится объявление о продаже этой квартиры.

И довольно изводить себя. Какая польза в слезах? Выдержка — вот главное, сказала себе Кристи, и, как ни трудно победить стыд и гнев по отношению к Айвору Холдейну, надо быть спокойной и стойкой.

Но когда она вызвала в памяти его образ, это почему-то был не тот человек, который смотрел на нее с таким презрением и яростью, а совсем другой — так заботливо предупреждавший каждую прихоть своего дяди, так странно посмотревший на Кристи в темноте возле машины, так ласково прикасавшийся пальцами к ее лицу, даривший такие сладкие поцелуи…

Он целовал ее так, словно раскаивался в своем опрометчивом и жестоком поступке, как будто бы хотел утешить ее, приласкать и попросить прощения за то, что больно оскорбил в ней женщину.

— Нет! — вслух воскликнула Кристи и зажала рот рукой, испугавшись, что у нее вырвутся другие, нежные слова…

Не было этого поцелуя. Его просто не могло быть. Холдейн не привлекает ее как мужчина. Это не ее тип. Даже если бы он не сделал ничего плохого, все равно не мог бы понравиться ей.

К тому же у нее столько дел! Как может она тратить свое время на размышления о нем? Теперь квартира все равно уже в руках агента, а ей надо поскорее договариваться со строителями. И на этом этапе неизбежно придется иметь дело с Айшемом…

— Кристи, с тобой все в порядке?

Она неестественно улыбнулась и солгала:

— Все нормально, Грег.

— По твоему виду этого не скажешь! — с присущей ему прямотой выпалил он. — Ты похудела и побледнела так, словно несколько ночей подряд не смыкала глаз. Может быть, я замучил тебя работой?

На этот раз Кристи улыбнулась искренне. Грег был на редкость деликатным начальником, и, хотя иногда ей приходилось задерживаться после работы, она с удовольствием выполняла свои обязанности, и служба никогда не была ей в тягость.

— Ну, что вы! — рассмеялась девушка и направилась к своему столу, полагая, что этот разговор закончен.

Но, к ее огорчению, Грег продолжил расспросы:

— Тогда, наверное, это из-за коттеджа!

— Да, он меня, разумеется, беспокоит, — ответила Кристи. Свое решение продать квартиру она решила как можно дольше скрывать от друзей. Конечно, со временем им так или иначе все станет известно, но пока… — Об этом нельзя не думать, — добавила она осторожно, понимая, что Грега не обмануло бы ее показное безразличие.

— Айвор мог бы сам сделать старику ремонт, а еще лучше, забрать его к себе, — высказал свои соображения тот. — Тогда ты была бы свободна от всех обязательств в отношении коттеджа.

Кристи снова натянуто улыбнулась. Судя по тому, как откликнулся Айшем на предложение племянника пожить у него всего лишь несколько месяцев, пока будет идти ремонт, трудно было представить, что старику понравится постоянная совместная жизнь, да и самому Айвору это ни к чему.

— Но, возможно, мистер Холдейн и его… подруга не захотят, чтобы с ними жил кто-то еще, — спокойно возразила она.

Грег недоуменно вскинул брови.

— Мистер Холдейн? Не чересчур ли официально ты его величаешь? — И, не дожидаясь ее ответа, он добавил: — Надо кому-то поговорить с Айвором и подсказать ему…

— Не надо. — Ответ Кристи прозвучал так веско и непререкаемо, что в глазах шефа промелькнуло удивление. Он бросил на нее испытующий взгляд, и глубокая морщина на его лбу стала еще глубже. — Я… я думаю, Грег, что это не самое разумное предложение, — попыталась она сгладить резкость своего тона и исправить впечатление от предыдущей реплики. — Юджин Айшем все равно поступит по-своему. Кроме того… — Кристи на мгновение замялась, а потом решительно произнесла: — Это ведь мои дела, и не надо в них вмешиваться.

Она затаила дыхание, про себя молясь, чтобы Грег согласился с этим заявлением и больше на нее не давил. Он, конечно, хочет сделать, как лучше, но не дай ему бог начать взывать к милосердию Айвора. Ее самолюбие уже и так пострадало.

— Я просто хотел тебе помочь, — спокойно ответил шеф и стал разбирать почту. Развернув одно из писем, он вдруг поднял взгляд на Кристи и озорно усмехнулся. — Знаешь, оказывается, ты произвела большое впечатление на господина Хуана Васкеса… Он посвятил почти половину письма похвалам в твой адрес, восхищаясь тем, какой ты знаток своего дела и как ему хотелось бы еще раз встретиться и поработать с тобой. Не дождется, когда у нас будет новое дело в Испании.