Бронте - Ирина Георгиевна Ярич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Предаваясь вопреки желанию долгу, творческие натуры чахнут в узде ненавистных обязанностей. Эмили, скрепя сердце несла свой крест. В многолюдной школе ей было одиноко, потому что не встретила тут родственную душу. Ночью, когда все вокруг засыпали Эмили могла предаться размышлению. На творчество нужны время и силы, но они отданы работе. А Шарлотту огорчало то, что её милая Эллен уехала в Бате, и уже давно не приходиться надеяться, что вот войдут к ней и скажут: «К Вам приехала Эллен». Так однообразно и буднично прошёл год.
Зимой Шарлотта обратила внимание на кашель у Энн, кроме того у неё колол бок и стало труднее дышать.
— Это всего лишь простуда, — пыталась успокоить Шарлотту мисс Вулер. — Насморк пройдёт, и она поправится.
— Ах, я так боюсь, что Эмили и Энн разделят участь покойных Мэри и Элизабет, что при малейших признаках болезни трепещу. Этот кашель у Энн и боль в правом боку! Боюсь, что это серьёзно и не понимаю Вашего легкомыслия, касательно здоровья одной из лучших учениц! Ах, мисс Вулер, зачем, зачем мы переехали в Дьюсбери, здесь вечно сырой и какой-то затхлый воздух. Он погубит мою сестру, — возмущение Шарлотты перешло в рыдание.
Мисс Вулер была задета, хотя и не чувствовала своей вины. К Бронте она сочувственно относилась всегда и сейчас постаралась успокоить свою коллегу. На следующий день она отправила Патрику Бронте письмо, в котором извещала о недомогании младшей дочери. Скоро за ними приехали. Собирая вещи, Шарлотта прощалась со школой, она решила, что ни Энн, ни она сама не вернутся сюда. Перед их отъездом к ней подошла мисс Вулер.
— Милая Шарлотта, мы столько времени провели вместе в дружбе и согласии, неужели теперь мы расстанемся врагами. Надеюсь, Вы мне поверите, что я не безразлична к здоровью Вашей сестры, впрочем, как и к Вашему тоже. Я уверена, что Энн скоро пойдёт на поправку. Пообещайте мне, что Вы не обижены на меня и по-прежнему считаете меня своим другом.
Шарлотта улыбнулась, они обнялись, и мир снова воцарился между ними.
По прибытии домой Шарлотта с материнской заботой ухаживала за Энн, и та вскорости встала с постели, но остатки кашля беспокоили её почти всю зиму.
Наступившее Рождество все члены семьи Бронте встречали вместе.
Короткий декабрьский день миновал, и стремительно наступали сумерки. Недавнюю оттепель сменил морозец, мокрые дороги стали покрываться ледяной коркой, лужи превратились в маленькие катки. Табби отправилась в лавку пополнить запасы съестного. Как ни старалась пожилая женщина идти по улице осторожно, но на одном из крутых поворотов она поскользнулась и упала. К сожалению, рядом с ней в этот момент никого не оказалось. Табби попыталась встать, но тщетно, она застонала от боли, не в силах подняться. Наконец, услышал её прохожий. Узнав в чём дёло, он позвал мужчин на помощь, и старую служанку отнесли в аптеку. Её владелица, очень умелая фельшерица определила, что у неё вывих и перелом левой ноги, но сама не отважилась что-либо предпринять. Пришлось ждать прихода хирурга до шести утра. Затем Табби отвезли в пасторат. Больная старушка уже не могла вести хозяйство, теперь сама она нуждалась в помощи.
Бронте наняли молодую крестьянку на временную, черновую работу, но основная масса домашних дел и уход за Табби свалилась на сестёр. В связи с этим происшествием Шарлотта вынуждена просить Эллен отложить свой визит в пасторат, хотя это её очень огорчало. Она пообещала себе: больше не будет в своих планах предвкушать будущую радость и, вообще рассчитывать на лучшее, так как её преследует рок. «…Я очень боюсь, что в то время, когда Вы будете навещать нас, Табби умрёт, тогда я себе этого не прощу…», — писала она подруге.
Патрик Бронте всячески поощрял общение Шарлоты с её подругами и желал, чтобы их добрая дружба продолжалась на протяжении всей её жизни.
Слава богу, угроза жизни для Табби миновала, ей полегчало. Мисс Брануэлл решила, что семья Бронте сделала всё необходимое для улучшения состояния здоровья своей служанки и теперь может снять с себя бремя заботы о больной. С этим она обратилась к главе семейства. Но он не совсем понял её намеков по части экономии.
— Так, ведь нога её ещё не зажила, и кому Табби мешает. Пускай живёт у нас и поправляется.
— Мой, дорогой зять, разве не разумнее ей перебраться к сестре, которая тоже живёт в Хауорте.
— Полноте, Элизабет. Зачем ей переезжать? Как можно выдворять больную и пожилую женщину!
— Но Ваши доходы, сударь!
— Дорогая Элизабет, зачем же мелочиться, мы не настолько бедны, чтобы … Даже не стоит говорить об этом.
— Но, Патрик! Подумайте о детях, им так ещё много надо! А Табби, насколько мне известно, за годы службы скопила немного деньжат, их ей вполне хватит на остаток жизни. К тому же у неё есть родная сестра, которая и обязана ухаживать за ней.
— Ах, Элизабет, Ваша экономия переходит в скаредность.
— Я думаю только о наших детках, вспомните, старшие девочки работают с утра до вечера, — мисс Брануэлл промокнула выступившие слезинки белым платочком. — Наконец, они приехали отдохнуть, наши милые сиротки. А тут им приходиться почти всё в доме делать самим и ещё ухаживать за больной старухой, — она опять поднесла платок к глазам. — Табби плохо слышит, сами знаете, ей уже под семьдесят. Для прислуги она уже слаба, — мисс Брануэлл коротко высморкалась и выжидательно воззрилась на Патрика Бронте.
Он вскочил из-за письменного стола и стал расхаживать по кабинету в глубокой задумчивости. Мисс Брануэлл тихо сидела, кротко опустив глаза, но боковым зрением, следила за зятем.
— Хорошо, хорошо, — наконец выдавил Патрик, останавливаясь и обращаясь к сестре покойной жены. — Пусть Табби переезжает к своей сестре. Но, если ей понадобиться деньги на лекарства я непременно их дам.
— Я позову девочек, чтобы Вы сообщили им своё решение, Патрик, — и мисс Брануэлл выплыла из комнаты.
Вскоре три сестры почти бегом примчались в кабинет к отцу.
— Папа, Табби уезжает? Это правда? — почти хором спросили они.
— …М-мг, видите ли, детки, — начал Патрик, — мы с тётей решили, что Табби будет лучше у сестры, а вы отдохнёте от стольких хлопот, связанных с ней. Ну, а я в свою очередь позабочусь, чтобы она не нуждалась в средствах, необходимых для лечения.
Ошеломлённые такой новостью сёстры замерли, переглянулись между собой. Без слов они поняли друг друга и были единодушны. Молча вышли. Когда их позвали
