Ледяной ад - Юрис Юрьевикс

Люк аппарата оставили открытым, чтобы выветривать идущие снизу ядовитые испарения, которые выделялись при сварке. Балластные цистерны были частично заполнены водой, чтобы уменьшить качку «Руси» при проведении работ в трюме и компенсировать вес снятых ракет. На борту остались лишь ракеты воздушной обороны, готовые подняться с палубы и занять боевую позицию, да шесть торпед, две из которых начинены воздухом.

Две аварийно-спасательные камеры, формой напоминающие сигары, крепились к кормовой палубе так, чтобы до люков можно было добраться из трюма. Камеры могли работать на глубине до пятисот метров и управлялись с помощью высокоскоростного водометно-движительного комплекса, обеспечивающего боковое движение, — чтобы пристыковаться к аварийно-спасательным люкам потерпевшей бедствие субмарины, извлечь оставшихся в живых и доставить их на «Русь» к медикам.

Немеров посмотрел на свой великолепный хронометр и подумал о том времени — ровно один час и двадцать минут, — которое потребовалось на установку дополнительной спасательной камеры, разбор четырех пустых ракетных шахт для размещения компрессионной камеры и шлюза и, наконец, на черновые сварочные швы. Маленькое чудо.

Командир взглянул на небо. В этих метеоусловиях спутники без труда обнаружат «Русь». Инфракрасные сенсоры могли бы засечь и три излучающие тепло точки на полярном медведе — что уж говорить об огне сварочных горелок и плотном, насыщенным озоном дыме, валящем из открытого ракетного люка на задней палубе.

Акустические приборы на морском дне сейчас, несомненно, передавали куда-то данные о работающем двигателе субмарины и кавитации воды, вспенивающейся вокруг ее корпуса. За облаками, на высоте сотен миль, другие устройства фиксировали слабое колебание электромагнитного поля планеты, вызываемое значительной массой корабля. Проклятые американцы даже нашли способ обнаруживать подводную лодку по стелющимся за ней погибшим микроорганизмам. Они знали, что «Русь» здесь.

В английской компрессионной барокамере, размещенной в передней части корабля, проходили подготовку глубоководные ныряльщики. Им предстояло жить в камере на протяжении всей операции, под давлением, равным давлению воды за бортом. Удивительно, но водолазы могли погружаться на глубину большую, чем спасательное оборудование. Однако каждые тридцать метров означали два лишних часа в этой комнатушке площадью двенадцать на восемь футов: требовалось шестьдесят два часа, чтобы довести давление на организм до соответствующего 920 метрам под водой — максимума, на который были рассчитаны эластичные костюмы.

Оказавшись на месте, водолазы перейдут из барокамеры в шлюз и наденут спецодежду; потом задраят переходник, наполнят его водой и отправятся в заполненную водой прилегающую пусковую шахту, к которой приварили шлюз. По ней проплывут шесть метров вверх и выберутся через ракетный люк, таща за собой шланги жизнеобеспечения, которые будут снабжать их обогащенной гелием дыхательной смесью и постоянным потоком нагретой в реакторе воды для поддержания в костюмах температуры тела.

Спасательные камеры погрузятся позднее — каждая под управлением одного пилота. Водолазы помогут подвести их к аварийно-спасательным люкам «Владивостока». А пока не обнаружится поврежденная подлодка, им придется сидеть в заточении, питаясь сухим пайком и наблюдая за тем, как шлюз приваривают к желтой стенке пустой ракетной шахты, высоко вознесшейся над их сумбурно сооруженным укрытием.

Громадная льдина ударилась о нос «Руси». Звук эхом разнесся по всему кораблю, подобно звону огромного колокола. Услышав шум, вахтенный опустил бинокль и принялся наблюдать за тем, как корпус лодки со скрежетом оттесняет белую глыбу.

На мостике зазвучал сигнал внутренней связи. Немеров снял микрофон и нажал кнопку приема:

— Немеров.

— Командир, мы вышли в точку встречи.

— Спасибо, лейтенант. Сбавьте скорость до четырех узлов. Нет ли в поле видимости радаров какого-нибудь судна? Никто не выходил на радиосвязь?

Наступила пауза.

— Ни одного «ангела»[12] на радарах. В непосредственной близости на связь выходили лишь гражданские суда. В Андойе вовсю трещат норвежцы.

— Спасибо.

Немеров повесил микрофон. Все больше льдин глухо билось о носовую обшивку. Металлический корпус резонировал, когда лед, сопротивляясь, расходился в стороны. Норвежские авиабазы в Тронхейме, Бодо, Соле, Эвенесе и Бардуфоссе по-прежнему молчали. Только на испытательном ракетном полигоне в Андойе замечалась активность. У норвежцев было несколько патрульных судов и самолетов-разведчиков, а также подержанные истребители «F-16», патрульные «Р-ЗВ» и «Е-ЗА» для дальнего радиолокационного наблюдения. Обычно кто-нибудь обязательно оказывался рядом. На этот раз никто не поднялся с базы, чтобы распознать лодку и проследить ее путь вдоль скалистого побережья.

Командир снова снял микрофон.

— Сбавить скорость до двух узлов.

Как раз достаточно, чтобы держать лодку в состоянии готовности.

— Слушаюсь! Есть два узла, — отрапортовал снизу палубный офицер. — Командир, у нас на радарах появился летательный аппарат. «Ангел» с норд-веста. Идет на сближение.

— Расстояние?

— Двести километров.

Крупными хлопьями повалил снег, и Немеров прикрыл глаза ладонью.

— Мне нужны на палубе двое. Лейтенант, примите управление кораблем.

На зов явились два моряка. На обоих были оранжевые спасательные жилеты, в руках они держали такие же для командира и вахтенного.

Над лодкой, сверкнув форсажными камерами, беззвучно пронесся истребитель-бомбардировщик. Затем раздался чудовищный гул.

Самолет описал ленивую дугу. Пилот пошел навстречу субмарине. В семидесяти пяти метрах над носом лодки самолет начал вертикальное снижение.

— Стоп машина, — скомандовал Немеров.

С выключенными двигателями лодка отдалась на милость волн и ветров. Немеров вслед за двумя помощниками проворно сбежал по трапу на качающуюся палубу. На высоте десяти метров в «Як-38» открылась фюзеляжная дверь, и из нее показались ноги. Накрепко пристегнутый спасательными ремнями, со свисающим на шнуре морским вещмешком, раскачиваясь на ветру, словно маятник, на палубу начал спускаться адмирал.

Немеров со своими людьми умело, без опоры на поручни, поспешил на помощь Руденко. Под силой обратной тяги ревущих двигателей рыхлые одежды вплотную облепляли тела. Матрос поймал вещмешок, освободил его от шнура и двинулся назад к мостику, согнувшись под напором газов, вырывающихся из самолетных двигателей.

Адмирал продолжал мотаться от левого борта лодки к правому. Наконец Немерову и мичману удалось схватить Руденко за лодыжки, усадить на палубу и отцепить крепежные ремни. Лодку подкинуло на большой волне. Немеров с мичманом инстинктивно прижали адмирала к палубе. «Як» осторожно поднялся и перешел в горизонтальный полет.

Немеров приподнял у Руденко шумоизолирующие наушники.

— Добро пожаловать на борт, товарищ адмирал! — прокричал он. — Рад, что вы заскочили к нам в гости.

Мичман повел гостя к мостику, по короткому трапу вверх и через люк вниз.

Пройдя мимо рубки, Немеров заглянул в шестую шахту: подвешенная на петлях, словно у старого турецкого кофейника, крышка люка была откинута, из шахты валил едкий дым. Над отверстием был перекинут блок: к палубе крепились цистерны с газом, а от них в глубь шахты тянулись шланги. Немеров прищурился: даже сквозь клубы дыма сварочная дуга ослепляла, от электродов стекал горящий флюс. Грубая работа, зато крепеж наверняка выдержит нагрузку.

Заметив Немерова, старший механик поднялся по веревочной лестнице.

— Долго еще? — прокричал Немеров.

— Пара минут, не больше! — проорал офицер в ответ.

— Заканчивайте, — велел Немеров.

Дуга погасла. Сварщик свистом дал механику понять, что дело сделано. Немеров с механиком вытянули на палубу шланги для подачи газа и кислорода.

— Поторопитесь! — крикнул Немеров рабочим в шахте и повернулся к ответственному офицеру. — Бросайте сварочное оборудование за борт! Скатывайте цилиндры и все остальное! Быстрее! Мы должны немедленно погружаться.

Немеров бегом вернулся на мостик, залез в кабину и включил микрофон. На передних палубах матросы задраивали гидравлический ракетный люк и избавлялась от сварочных инструментов.

По команде Немерова вахтенный на мостике сдал пост. Командир спустился по трапу, потянул на себя крышку люка и убедился, что тот надежно задраен. Лампочка герметичности моргнула зеленым. Немеров скатился по стальным поручням и встал позади рулевого.

«Русь» скрылась в кишащих льдами волнах. Скрежет прекратился, все звуки замерли. Норвежское море, одиннадцать часов утра.