Тени Прерии. Свои среди чужих - Al1618

Словом — хоть в омут головой или в лес в одиночку. Но хватит сожалеть о прожитой жизни, тем более что она, похоже, заканчивается — лес ротозейство и невнимательность не прощает. Инга раньше вполне могла ходить по нему, и даже в одиночку, за счет того, что очень хорошо «чувствовала» лес, за это он отвечал ей взаимным уважением. Но «слушать» и «слышать» это разные вещи и вот сейчас за невнимательность, кажется, будет расплата.

Потому как, во-первых, она залезла уже достаточно глубоко, чтобы изрядное количество желающих обратило внимание, на бредущий не видя дороги, но вполне приличный завтрак. Во-вторых — уж слишком долго, занятая жалением себя, не обращала внимания на холодный и расчетливый взгляд сверлящий спину.

Впрочем, просчет был хоть и фатальным, но объяснимым. Этот взгляд не нес агрессии, был просто внимательным, оно и понятно — вы ведь не ненавидите котлету на своей тарелке или петушка которому через пару часов предстоит стать супом, да еще к тому же смешивался то ли с одним, то ли с двумя взглядами полными восторга, радости жизни и желания поиграть. И только миг назад до нее дошло, что значит такое сочетание — на ней, как на заведомо слабом противнике, решили поучить охотиться малышей.

Рука непроизвольно дернулась вверх — перекрестится перед смертью, но так и не рискнула снять палец со спуска. Впрочем, оружие никакой надежды не давало, если при встрече с одним зверем был хоть какой-то шанс, даже если атака внезапна как сейчас, то при нападении с нескольких разных сторон шансов успеть перезарядить одностволку, нет никаких.

Вот в этот-то момент Ингу, «зависшую» между мыслью напоследок позаботится о душе и желанием умереть с оружием в руках, и ткнули слева в шею мокрым и любопытным носом и одновременно лизнули шершавым и мокрым языком — в правое ухо. Разворачиваясь и вскидывая ствол она уже понимала что проиграла, но, только еле сумев сдержать выстрел, поняла, что проиграла полностью — сзади никого не было.

Но долго расстраиваться по этому поводу не пришлось — ее оплели сильные лапки, ухватили за шиворот и пояс, да вздернули на самую верхотуру. Сказала бы, что от такого взлета перехватило дух от восторга, да пребольно врезавшийся в чувствительные места шов штанов испортил все впечатление.

Впрочем, лапы уже переместились на затылок и подбородок, попутно зажав вздумавший с запозданием заверещать рот. Голову аккуратно, но непреклонно склонили вниз.

«Вроде и ладошка меньше чем у меня», — слегка отстраненно отметила про себя Инга, но сила в ручках чувствовалась такая что, голову, в случае надобности, не просто открутят, а оторвут одним движением. Так что пришлось поостеречься и не дергаться, по крайней мере, есть прямо сейчас вроде не собирались, а дальше надо будет действовать по обстановке.

Тут, прервав гастрономические рассуждения, на полянку под деревом вылетел полосатик. Весьма и весьма представительный кобелек, надо сказать — такого не всегда с первого выстрела завалишь, и озабоченно начал крутиться, потеряв след своей, будто на небеса вознесшейся, законной добычи. Лапки похитителя мигом вернулись на прежние места — шиворот и пояс, Ингу приподняли как перышко (вот так и поймешь чем платье удобнее штанов) переправили в удобную развилку толстых ветвей поближе к стволу, что позволило лицезреть её новую знакомую. Почему именно «знакомую» эта мысль пришла позднее, но, что перед ней самочка, никаких сомнений, почему-то, не возникло.

Но тут «неведома зверушка» убедившись что гостья в безопасности приступила к активным действиям — запустив в затылок потерявшего след песика плодом размером с два кулака, она дополнила физическое воспитательное действие визуальной угрозой — раздувшись за счет поднятой дыбом шерсти раза так в четыре и оскалив весьма впечатляющие клыки а также заодно и все прочие кусалки-жевалки, принялась дико верещать прыгая вверх-вниз и тряся изо всех сил ветку под собой.

Со всех сторон вспорхнули птицы, лес приумолк. А единственный зритель данного выступления, ошеломленно отгавкнувшись, присел на задние лапы от акустического удара, и был направлен на путь истинный увесистым суком, едва не прилетевшим ему в голову, после чего предпочел поспешную ретираду, вякнув напоследок что-то вроде «я еще вернусь!».

Киска, а похожа новая знакомая была именно на увеличенную в пару раз рысь, правда кисточки на ушках вроде отсутствовали, да и хвостика вроде как незаметно даже самого коротенького. А вот противостоящий большой палец и на передних и на задних лапках вполне имел место быть, чем она и пользовалась, вышагивая по качающейся ветке как по ровной поверхности. Выпущенные весьма внушительные когти тоже вполне надежно фиксировали свою хозяйку на столь ненадежной опоре.

И все это богатство вкупе с весьма острыми зубками становилось все ближе. Кажется, самое время было вспомнить о так и не выпущенном из рук стволе и доказать что превосходство разума над звериной силой — в подлости, но… просто не поднималась рука с оружием. Может по причине безмерной благодарности за спасение от зубов «большого амфициона», выраженного в клиническом желании накормить спасителя собственным мясом, или в гипнотической притягательности огромных (относительно остальной мордочки, разумеется) голубых глаз, выдающих в хозяйке любителя ночной жизни. А может все было прозаичней — ствол не удавалось поднять по тому, что не нем лежала еще одна лапка. Хозяин (да это точно был мальчик — и к гадалке не ходить) которой уже некоторое время тыкался Инге в шею, холодным носом и лизал в ухо шершавым языком.

Оставалось только просто нажать на спуск, надеясь отпугнуть этих милашек звуком выстрела, а потом спрыгивать с дерева в расчете на удачу. Но вот спуск-то как раз, почему-то и не нажимался. Скосив один глаз вниз, оставалось только выпучить его в изумлении — и когда это она успела поставить оружие на предохранитель? Правда, тогда становилось понятным, почему при всех этих скачках по веткам выстрел до сих пор не произошёл.

И что теперь делать? Пытаться снять с предохранителя, взвести курок и стрелять? И куда скажете стрелять? Или бросать ружье и хвататься за нож? В сравнении с коготками этих милашек — даже не смешно получается, паритет один к сорока явно не в ее пользу, даже не принимая во внимание ловкость владения «холодным оружием».

Как и водится — за того, кто сомневается в критической ситуации, все решили те кто не думает, а делает. «Киска», подскочив вплотную, лизнула Ингу в лоб, потом плюхнулась седалищем на ветку, скрестив ноги, но продолжая крепко за нее держатся, потом опять вскочила, снова лизнула на этот раз в нос шершавым, как терка языком, опять уселась обратно и что-то быстро затараторила на своем обезьяньем, и все это — менее чем за полторы секунды.

Потом темп событий слегка упал — под удивленным взглядом Инги в требовательно протянутую лапку был положен спелый плод «алмазного» ореха невиданного размера — почти два кулака. Тремя движениями когтей плод, почти с детский кулачок, был освобожден от кожуры, которую небрежно уронили вниз. Инга отстраненно отследила полет почищенной шкурки — из нее выходило замечательное лекарство от радикулита и нескольких еще менее приятных болячек, так что ценилась она если и не на вес серебра, то ненамного меньше.

Потом твердая кожура собственно ореха просто хрупнула в кулачке, мигом подтвердив правильность вывода о бесполезности попыток применения силы к этим милым зверушкам, ведь «алмазные орехи», когда кому-то везло их найти, обычно давили винтовым прессом, ничего другого кроме него или кувалды эту скорлупу не брало.

Дальше и вовсе начался полный сюр. Вынутую нежную сердцевину, которая, между прочим, стоила совершенно невообразимых денег, очистили ее от кожицы. Инга только сглотнула, проводив взглядом вниз отброшенную за ненадобность шкурку — когда-то в детстве ей удалось попробовать это лакомство. Разломив на две части ядрышко ореха «кисуля» по-простому сунула половинку в рот своей «гостье», к стыду своему Инга только теперь поняла, что все это время сидела с отвисшей челюстью.

В голове просто взорвалась бомба из запаха и вкуса, «алмазный орех» очень ценится парфюмерной промышленностью, наравне с амброй почти вымерших кашалотов, но доставался он им редко. Фармацевтика за стимулирующее и психотропное действие ценила его не меньше, а уж попробовать это «яблоко раздора» могли себе позволить только очень богатые гурманы. Так что пока Инга наслаждалась одновременно вкусом и невероятной четкостью мысли с остротой памяти, «бойфренд» был куда-то отослан, а ей скормлена вторая половинка ореха. Точнее, от столь щедрого предложения она попробовала отказаться, после чего остаток разделили поровну и принялись, обнявшись как две лучшие подруги, раскачиваться на ветке.

Правда веселились так они вроде бы недолго, появился «мальчик» и приволок подмышкой еще два ореха, а в верхних лапах — мед черных пчел. «Просветленный» разум отметил стоимость такого лакомства, и риск на который он пошел ради этого угощения — одна пчела ужалив взрослого человека валила его с ног не слабее укуса змеи, а если не повезет можно было и вовсе откинуть копыта. Быть ужаленным тремя пчелами разом, означало весьма серьезную заявку получить билет в один конец, даже при наличии доступного антидота и своевременной медицинской помощи.