Ракетные войска СССР - Игорь Дроговоз

Разумеется, Хрущева и его «гоп-компанию» (президиум ЦК КПСС) абсолютно не интересовало мнение сограждан: готовы ли они умереть за призрачные идеалы мировой революции, хотят ли пожертвовать своим благополучием и самой жизнью ради этой химеры. Вместо того, чтобы решать множество повседневных проблем многострадального народа, Хрущев со своими соратниками затеял авантюру, грозившую гибелью всему человечеству.

24 мая 1962 года на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС, после короткого обсуждения, было единогласно принято решение разместить на Кубе советские ракеты среднего радиуса действия Р-12 и Р-14 с ядерными боеголовками. Никита Сергеевич вспоминал:

«К такому выводу все мы пришли после двукратного или трехкратного обсуждения моего предложения. Я предлагал не форсировать это решение, чтобы оно выкристаллизовалось в сознании каждого и каждый бы, понимая его последствия, знал, что оно может привести нас к войне с США. Решение было принято единодушно»[14].

При этом никого не интересовало мнение кубинцев — готовы ли они принять таких гостей? Никаких просьб кубинского руководства о размещении на острове советских ракет никогда не существовало. Решение приняли в Кремле, а кубинцев поставили перед свершившимся фактом, лишь согласовали с ними технические детали акции.

Заправка ракеты Р-12.

После этого военный механизм был запущен. Главное оперативное управление Генерального штаба, под руководством генерал-полковника С.П. Иванова (1907–1993), немедленно начало подготовку и проведение мероприятия «Анадырь» — такое кодовое наименование получила операция по переброске войск на Кубу.

Во всех документах операция была закодирована под стратегическое учение с перебазированием войск и военной техники в различные районы Советского Союза. Уже к 20 июня была сформирована Группа советских войск на Кубе (ГСВК), командовать которой назначили генерала армии И.А. Плиева (1903–1979). Для пущей секретности, этого лихому рубаке (в годы Отечественной войны он командовал кавалерийской дивизией, а затем корпусом) выдали документы на имя «специалиста по сельскому хозяйству» Ивана Александровича Павлова. Список руководящего состава ГСВК утвердили 7 июля 1962 года лично Хрущев и Подгорный. Хрущев позже вспоминал:

«Разработка операции была поручена товарищу Малиновскому, к этому делу был допущен узкий круг людей. Подсчитали мы наши ресурсы и пришли к выводу, что можем послать туда ракеты с миллионным по мощности зарядом каждая. Дальность полета этих ракет была, по-моему, у большинства из них две тысячи километров, а 4 или 5 ракет могли лететь и четыре тысячи километров. Были выбраны точки размещения стартовых позиций; примерились с какой точки могут быть поражены какие объекты. То есть, была проведена проработка использования ракет в целях нанесения максимального урона противнику. Получалось грозное оружие, очень грозное! Но этого было мало.

Мы считали, что если уж ракеты ставить, то их следует охранять, защищать. Для этого нужна пехота. Поэтому решили послать туда также пехоту, что-то около нескольких тысяч человек. Кроме того, были необходимы зенитные средства. Потом решили, что нужны еще и танки, и артиллерия для защиты ракет в случае высадки врагом десанта. Мы решили направить туда зенитные ракеты класса „земля — воздух“, хорошие ракеты по тому времени. У нас имелись зенитные ракеты разных калибров и образцов. Первые из них уже устарели, и мы решили послать самые последние модели, которые были запущены в производство и поступали на вооружение Советской Армии…

Кроме того, на первых порах мы хотели сохранить абсолютную секретность и считали, что чем больше людей привлекается, тем больше возможность утечки информации. В результате набиралось несколько десятков тысяч человек наших войск. Для управления ими надо было создать штаб. Малиновский как министр обороны предложил утвердить руководителем генерала армии Плиева, осетина по национальности»[15].

Характерно признание Хрущева, что только после детальной разработки плана операции и начала ее подготовки, в Москве вспомнили о Фиделе Кастро:

«Когда точно подсчитали, что необходимо перебросить на Кубу, было дано задание подумать, какое количество кораблей понадобится, чтобы в максимально короткое время перевезти всю эту технику. Это было поручено работникам армейского и флотского тыла в Министерстве обороны и Министерству морского флота. Они должны были обеспечить выполнение операции.

Затем мы решили направить на Кубу нашу военную делегацию. Основная ее задача — проинформировать Фиделя о наших предложениях и заручиться его согласием. При наличии его согласия наши люди должны были осмотреть местность, выбрать точки для расположения ракет и изучить места расположения остальных войск. Одним словом, машина завертелась».

Делегация, отправившаяся через несколько дней на Кубу (в нее вошли первый секретарь ЦК компартии Узбекистана Шараф Рашидов, главнокомандующий PBСH маршал С.С. Бирюзов (1904–1964), генерал-лейтенант авиации С. Ушаков и другие), проинформировала кубинских лидеров о подарке, подготовленном им советскими товарищами.

Как сообщал в Москву посол в Гаване А. Алексеев, эта новость поначалу вызвала у Фиделя Кастро, мягко говоря, недоумение и растерянность. Но, выслушав аргументы советской стороны об опасности американской агрессии (и намеки на возможность, в случае отказа разместить советские ракеты, прекращения материальной помощи со стороны СССР), он согласился — раз это столь необходимо для укрепления «безопасности» социалистического лагеря.

В конце июня 1962 года в Москве министры обороны Кубы и СССР, Рауль Кастро и Родион Малиновский, подписали секретный «Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба».

27 августа в Москве побывал Эрнесто Че Гевара, сообщивший советскому руководству поправки Фиделя Кастро, которые были тут же приняты Хрущевым.

Главный узбекский «партайгеноссе» Рашидов сделал очень простой вывод, вполне соответствовавший его интеллектуальному уровню: пальм на острове много, значит ракеты от американцев спрячем, а солдат и офицеров укроем в землянках. Были выбраны районы будущего развертывания советской группировки, соответствующие отчеты полетели в Москву.

Однако прибывшая 12 июля 1962 года на Кубу рекогносцировочная группа во главе с командиром ракетной дивизии, генерал-майором И.Д. Стаценко (1918–1987), забраковала места дислокации ракетных полков, выбранные советской делегацией.

Позже генерал Стаценко написал:

«Рекогносцировка показала, что центральная часть острова Куба (районы полков т. Сидорова и т. Черчесова) имеют резко пересеченную местность, бедную растительную массу, отсутствуют необходимые площадки, а имеющиеся дороги не обеспечивают проход ракетной техники без проведения большого объема скальных работ, водоносные слои залегают на глубине 150–200 метров, в районах действуют контрреволюционные банды. Таким образом, было установлено, что размещать полки в указанных районах крайне нежелательно и нецелесообразно…

Тщательно изучив строение грунта и климатические условия, было установлено, что располагать войска в землянках в условиях тропиков невозможно ввиду большого количества осадков и испарений.

В связи с этим для размещения личного состава части вынуждены были строить палаточные городки, которые впоследствии явились одним из основных демаскирующих признаков расположения войск на острове Куба».

Вся подготовительная работа на Кубе велась в обстановке тотальной секретности: советских ракетчиков во всех официальных документах именовали «специалистами сельского хозяйства», строительство ракетного комплекса на плато Эсперон официально называлось «строительством советскими военными специалистами учебного центра для кубинской армии». Советские офицеры носили форму кубинской армии, передвигались по острову только мелкими группами под охраной солдат «батальона личной охраны товарища Фиделя Кастро»

Генерал Стаценко:

«Цель проводимых работ содержалась в строжайшей тайне. О прибытии на остров Куба ракетных войск знал строго Ограниченный круг лиц кубинской армии: в начале работ — тов. Фидель Кастро, тов. Рауль Кастро и начальник разведывательного управления генштаба кубинской армии тов. Педро Луис, в последующем — 10 человек и к моменту окончания работ в эти вопросы были посвящены всего 15 человек».

Сохранением секретности проводимой операции был озабочен и Хрущев:

«Больше всего нас беспокоило, чтобы наша операция не была раньше времени раскрыта с воздуха. Американцы непрерывно летали над Кубой. А Кубу можно разведывать не только прямыми полетами, но и летать параллельно берегу над нейтральными водами, делая снимки почти всей территории острова…