Неотразимый грешник - Лорейн Хит

– Ты полагаешь, что я должен подражать лорду Бертраму с его нудными разговорами.

– Он говорит об искусстве – литературе, живописи…

– Разговор об искусстве все равно что лекция о любви. В нем нет ни слова правды. Думаю, в этом деле нужен личный опыт.

Она покраснела и мысленно поблагодарила Майкла за то, что он отпустил слуг. Ей следовало быть готовой к тому, что он вспомнит ее отказ прошлой ночью. Его замечание весьма ее заинтересовало.

– Возможно, со временем, после того как мы совместно получим опыт в искусстве, мы испытаем и другие вещи.

– Со временем… – буркнул он.

– Хочу сказать прямо: я всегда хотела от женитьбы чего-то большего, чем удобства. Ты прав в том, что мне следовало рассказать о своих желаниях родителям, но столь же сильно, как ты хотел денег, я стремилась к свободе. С тех пор как я себя помню, мать следила за каждым моим шагом. Что я должна надевать, куда должна идти, как должна себя вести. Я ни в чем не перечила ей, потому что она наказывала меня, давая волю рукам. Для меня были бы мучительными интимные отношения с мужчиной, к которому я не питаю никаких чувств. – Она взяла розу и вдохнула ее аромат. – Думаю, ты поймешь, что угодить мне не так уж трудно, но я действительно хочу, чтобы мне угождали. Наверняка когда ты пришел к моему отцу и попросил моей руки, ты думал не только о деньгах. Должно быть, ты хотел хороших отношений между нами.

– Я не ожидал, что ты будешь такой упрямой.

Она подняла на него взгляд и улыбнулась:

– Если ты не ожидал этого, значит, недооцениваешь женщин. Я прошу лишь немного времени и терпения, хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга.

– Я выполняю все твои желания.

Ее улыбка стала шире.

– Вот как? Это не очень трудно?

– Честно?

Она кивнула.

– Для меня это все равно что оказаться в аду. – Он поднялся из-за стола. – Прошу прощения, но мне нужно сделать кое-что до того, как прибудет мой компаньон по бизнесу, мистер Гидденс.

Он направился к ней, складывая по дороге газету, а потом с силой положил газету рядом с ее тарелкой и, не проронив ни слова, вышел из комнаты. Кейт пыталась вспомнить, с чего они начали разговор – с розы или газеты? Главное, что разговор состоялся и появилась надежда прийти к соглашению.

Майкл едва верил в то, что услышал от жены во время завтрака. Ей нужен был слезливый фигляр, постоянно болтающий об искусстве, чувствах и сантиментах? Она хотела, чтобы он сидел рядом… и болтал?

Он совершил роковую ошибку, и если бы он сейчас не стоял у окна, внимательно прислушиваясь к тому, как Кейт обсуждает дела с мистером Гидденсом, он мог бы согласиться на ее вчерашнее предложение о разводе. Но, Боже правый, в этот день все его долги в Лондоне будут оплачены. Он не может отказаться от такой возможности.

Она права в своих оценках. Ее требования нельзя назвать невыносимыми. Просто он впервые, встретил женщину, которая ни в чем не желала уступать и настаивала на своем. Обычно женщины интересовались главным образом изысканными шляпками и дорогими безделушками. А его жена выглядела вполне естественно за большим столом. Заполняла приходно-расходные книги и счета.

Если бы она сейчас не занималась его делами, время от времени удивленно поднимая брови, он никогда бы не смотрел в сад.

Сидя за столом в кабинете мужа, перед мистером Гидденсом, достающим один счет за другим, Кейт очень хорошо понимала мрачное молчание ее мужа, который сейчас стоял, глядя в сад. Во время их утреннего разговора Кейт пришла к выводу, что он человек весьма скрытный. И сейчас она понимала, как ему трудно смотреть, что его личными делами занимается его жена, решая, за что платить, а за что – нет. Не то чтобы она не хотела оплачивать все его долги. Было бы несправедливо не платить тем, кто имел глупость пять лет подряд давать кредиты, не получая взамен ни пенни. Она знала, что торговцы склонны делать исключения для аристократов, но непонятно, как они оплачивают свои собственные счета. Внимательно просматривая расходы мужа, Кейт пришла к выводу: назвать их чрезмерными нельзя. Но чрезмерность – понятие относительное. Привыкла же она к тому, что ее ежегодный гардероб стоит за двадцать тысяч долларов.

Она была знакома с названиями женских магазинов, где продавались эксклюзивные платья, веера, перчатки, шляпы…

– Твоя мать, я смотрю, покупала все самое дорогое.

Краем глаза она заметила, что Фолконридж выпрямился.

– Эти предметы предназначались для моей любовницы, – сквозь зубы процедил он.

Мистер Гидденс кашлянул.

Кейт не хотелось обсуждать этот вопрос при посторонних. У ее мужа была любовница. Ее наполнили гнев и сомнения. Если даже он был прошлой ночью у Хокхерста, он мог после этого зайти к любовнице.

– Конечно, я соглашусь на оплату этих предметов, поскольку они были приобретены до того, как я вошла в твою жизнь. Однако в будущем тебе придется искать другие средства на любовниц.

Он обернулся и пристально посмотрел на нее:

– Ты не должна об этом беспокоиться. Любовница давно покинула меня.

– Прости. – Кейт распрямила плечи. – Я знаю, как больно, когда тебя бросают.

– Это произошло не по личным мотивам, а по деловым. У меня не было денег на побрякушки, которые она от меня требовала.

Кейт вздрогнула. Может, для него физическая близость просто бизнес? И он появился в ее спальне, хотя они едва знали друг друга, чтобы его обслужили?

– Ты был с ней нарочито груб? – с горечью спросила Кейт.

– Ты жалеешь ее, поскольку думаешь, что она что-то для меня значила и я мог питать к ней какие-то чувства. Уверяю тебя, для меня ее исчезновение было всего лишь некоторым неудобством.

Ей хотелось спросить: «Тогда почему ты сказал не «она ушла», а «она покинула меня»?» В этот момент мистер Гидденс кашлянул, и Кейт подумала, что ее муж скрывает свои душевные переживания из гордости. Боже милосердный, как же он горд, как отрешен, как далек от нее! Что он от нее скрывает?

И почему вдруг она этим так заинтересовалась?

Он, без сомнения, красив. И к тому же загадочен.

Ей стоило немалых усилий вернуться к нудным счетам, прервав размышления о своем очаровательном муже.

Перед встречей с Гидденсом Кейт облачилась в довольно простое синее платье, которое застегнула до самого подбородка. Она должна была выглядеть строго, чтобы мистер Гидденс понял, что хозяйка в доме она. Ей также хотелось узнать, произнесет ли ее муж слова «голубой цвет», как только ее увидит.

Но он этих слов не произнес. Когда она вошла в комнату, лишь чуть отвернулся от окна.

Она не могла сказать, почему ей щекотало нервы то, что он пытался угадать ее любимый цвет. Особенно поскольку она знала, что это не главное, что может увлечь ее в постель. Она просто использовала цвет как пример того, что они совсем мало знают друг друга. А он, похоже, воспринял это как вызов. Найти ее любимый цвет и скользнуть в ее кровать.