Звезда гарема - Тамара Лей

– Пошел! – крикнула Нада, хлопнув осла по крупу.

Наезднице удалось сохранить равновесие, чего нельзя сказать об арбузе, который тут же начал скатываться, принуждая ее наклонять голову, чтобы плод не упал.

Осел рысцой бежал по тропинке, упрямо пытаясь сбросить нежелательного ездока, но его старания ни к чему не привели. Достигнув первого поворота, животное увеличило скорость, что совсем не устраивало Александру.

Однако она по-прежнему держалась на спине ишака. За свои мышцы, достаточно натренированные и сильные, девушка не боялась, беспокойство вызывал лишь арбуз, едва державшийся на голове, поэтому все свое внимание наездница сосредоточила именно на нем, стараясь не отвлекаться.

Сидя спиной к движению, она не могла видеть пруд, но знала, что находится совсем близко от него и до завершения полного круга по саду осталось совсем немного. На мгновение задумавшись, девушка чуть не уронила арбуз. Вернув плод на прежнее место, наездница облегченно вздохнула и стала тревожно ожидать, когда в поле зрения появится вода.

Ну вот, наконец, и пруд. Празднуя победу, Александра раскинула руки в стороны и арбуз, ничем не удерживаемый, упал на землю.

Тишина сада взорвалась аплодисментами и истошный лай маленькой собачонки, запутавшейся в ногах осла, совершенно не был слышен в этом грохоте.

Сердито закричав, животное отреагировало бурно, брыкнув ногами с такой силой, что Александра была мгновенно сброшена с его спины.

Все случилось так быстро, что девушка не успела опомниться: секундой раньше ее переполняли радость и торжество победы, и вдруг ликование сменилось болью и холодом.

Пытаясь выбраться из пруда, Александра сумела встать на колени, прежде чем голову пронзила острая боль. Не веря своим глазам, она смотрела на розовеющую воду, которая с каждой минутой становилась все краснее.

«Кровь, – поняла девушка, – моя кровь». По распущенным влажным волосам, падавшим на бледное прекрасное лицо, стекала кровь. Александра уже начала терять сознание, когда сильные руки подхватили ее и вытащили из воды. «Халид», – с облегчением подумала она, когда спасительное забытье, нарушаемое изредка гомоном женских голосов, пришло к ней. Единственный голос, который она слышала где-то за гранью забытья, был голос Лейлы.

– Не знаю я, как это произошло, – вопила первая жена, ее визгливый голос заглушал голоса остальных. – Ему как-то удалось вырваться из моих рук.

«Кому удалось вырваться?» – удивленно подумала Александра, закрывая глаза от звуков молоточков, все громче стучащих в висках.

– Халид, я умираю? – прошептала она, но ответил ей другой голос.

– Нет, малышка, – произнес Сейф по-английски, – все будет хорошо.

Странно, но ей уже не казалось, что он смеется над ней, а руки его были теплыми и надежными. Уронив голову ему на грудь, девушка потеряла сознание.

Очнулась она от холода. Повернувшись на бок, Александра подтянула колени к груди и обхватила их руками. От этого движения вновь заболела голова.

Застонав, девушка протянула руку в тщетной надежде нащупать покрывало, но наткнулась только на подушки. Приглушенно захныкав, пострадавшая еще крепче обхватила дрожащие ноги.

Сквозь плотно сомкнутые веки она все же ощутила присутствие светильника.

– Мама?

Теплые руки прикоснулись к ее ногам, приподняли их и накрыли одеялом, опустив на диван.

От тепла, разлившегося по всему телу, захотелось вновь окунуться в мир грез, но любопытство взяло верх. Щурясь от яркого света, девушка вгляделась в огромную фигуру человека, стоявшего возле дивана.

– Кто это? – удивленно прошептала Александра. Напрягая зрение, она попыталась сосредоточиться и вдруг поняла, что это Сейф так нежно печется о ней.

Почему он здесь? С наступлением ночи даже евнухам запрещается находиться в гареме, за исключением Халида. Девушка уже хотела спросить об этом, но затем вспомнила, что очнулась уже не впервые и все это время, когда сознание возвращалось, она видела Сейфа рядом с матерью. Ей показалось, или на самом деле он говорил, что будет присматривать за ней?

Улыбаясь, евнух приподнял одеяло, согревшее ей ноги, и встряхнул его.

– Где мама? – спросила Александра. Какое-то мгновение мужчина смотрел ей прямо в глаза, затем, не произнося ни слова, накрыл ее одеялом и подоткнул его по краям.

– Похоже, что она спит, – ответил, наконец, он, выпрямляясь во весь свой гигантский рост.

– Почему ты здесь? – вновь задала вопрос девушка, испытывая странное чувство от тепла его нежных рук, которое еще хранило ее тело.

Евнух скрестил руки на груди.

– Ваша мать и Халид приказали мне спать за вашей дверью, пока не вернется Джаббар. Они беспокоятся о вашем самочувствии.

«Несчастный случай», – вспомнила Александра. Этим объяснялось и время, проведенное в беспамятстве и ноющая боль в голове. Она дотронулась пальцем до повязки, покрывающей ее волосы.

– Ты видел... – девушка содрогнулась от воспоминаний. Она снова чувствовала холод пруда, видела воду, окрашенную кровью, ощущала руки, поднявшие ее израненное тело и прижавшие его к груди, слышала визгливый голос Лейлы.

– Как это произошло?

– Это собака Лейлы, она напугала осла.

Тепло, убаюкивающее Александру, начало уходить, когда она связала воедино признание матери, сделанное несколько дней назад, и язвительные слова первой жены, заставившие ее взобраться на спину осла. Это, действительно, несчастный случай, или Лейла решила свести с ней счеты, как и предупреждала Сабина?

Ситуация требовала пояснений.

– Ты считаешь, что это несчастный случай, Сейф? – сквозь начавшие выбивать дробь зубы произнесла Александра.

Евнух помедлил с ответом. Затем, сняв с себя одеяние, набросил его на дрожащую девушку.

– Ваша мать не верит этому.

Александра схватила его за руку.

– А ты что думаешь об этом?

Мужчина посмотрел ей в глаза.

– Может быть, все произошло случайно, – проворчал он, – а может, здесь есть злой умысел.

– Ты так и не решил еще? – ее напряженный громкий голос разорвал тишину ночи.

Взяв руку девушки, Люсьен повернул ее ладонью вверх и внимательно вгляделся в гладкую кожу цвета слоновой кости.

– Как верно заметил ваш жених, – проговорил евнух, проводя большим пальцем вдоль кисти, – мне еще многому надо учиться помимо языка.

Даже от этой крошечной ласки, согревшей ее больше, чем одеяло, у Александры перехватило дыхание. Широко раскрыв глаза, она смотрела на Сейфа. То, что Лейла пыталась навредить ей, уже не имело значения. Единственное, чего она страстно желала сейчас, – чтобы это неправдоподобно приятное тепло не исчезало.