Судья показывает на центр - Тофик Бахрамов

На неудачи своих кумиров бурно реагировали бразильские болельщики, жившие с нами в одном отеле. Один из них в сердцах выбросил в мусор искусно сделанный ящик. Он намеревался передать его руководителям команды для транспортировки Кубка Жюля Риме через океан. Другой болельщик закатил скандал администрации отеля за то, что кто-то из ребятишек мелом нарисовал близ его двери череп и кости, приписав нетвердой рукой: «Бразилия».

На следующий день я с волнением следил за поединком сборных СССР и Италии. Первый раз по приезде в Англию я видел наших ребят в деле. Они провели игру с подъемом, прочно взяв инициативу в свои руки. Не случайно газета «Пипл» писала, что временами течение матча было похоже на «одностороннее уличное движение в направлении итальянских ворот». Наши форварды выбили из седла итальянских защитников, постоянно создавая все новые и новые острые ситуации. «Гол, забитый Численко, — словно русская ракета» — озаглавила отчет о матче газета «Ньюс оф Уорлд».

Несмотря на неожиданности, а порой и просто сенсационные результаты второго тура, ни одна команда, за исключением Швейцарии, не потеряла шансов войти в заветную восьмерку. Лишнее свидетельство тому, что на чемпионате мира слабых не бывает!

Через полгода после завершения чемпионата английский журналист Эрик Бетти обвинил судей в том, «что они получают удовольствие от матчей, внимательно следя за игрой».

— Это колоссальная оплошность, — безапелляционно утверждал Бетти, — ибо для арбитров футбол — работа, тяжелая работа, трудная и только.

Однако, вопреки мнению Бетти, в тяжелой и трудной работе рефери, как и в работе журналиста, всегда должно присутствовать творческое начало. И именно об этом в первую очередь и должен думать футбольный судья. Если же он об этом забывает, ему не помогут никакие молитвы.

Истово помолившись, португалец Кампос вышел со мной и Жолтом на поле в Шеффилде и проявил себя неплохо. Но через три дня, когда я уже помогал Кампосу в том же Шеффилде, его было не узнать.

Видно было, что ответственность за предстоящий поединок гнетет его. Он то целовал нательный крестик, то высоким голосом обращался ко мне и Жолту, умоляя, чтобы мы были внимательны и не подвели его. Перед самым выходом, несмотря на наши уговоры, он «для храбрости» еще хлебнул изрядную долю виски из плоской стеклянной фляги и только потом, прижав к груди мяч, отправился на поле.

Встречались сборные Аргентины и Швейцарии, команды явно неравные по силам. Аргентинцы легко переигрывали своих соперников, но реализовать преимущество никак не могли. Первый тайм Кампос провел весьма успешно. И все же в судейской комнате он выкладывал нам свои «промахи», которые, честное слово, если и были, то, право же, микроскопические. Мы пытались его успокоить, но тщетно. Он все больше и больше распалял себя. И результаты не замедлили сказаться.

Вызвав команды после перерыва на поле, он обнаружил, что забыл мяч. Схватился руками за голову и бегом бросился в судейскую комнату. В итоге второй тайм начался с пятиминутным опозданием. Это происшествие окончательно выбило его из колеи. Естественно, судейство Кампоса, так и не сумевшего совладать со своими нервами, было оценено невысоко. Обидно. Видимо, и верующему арбитру нельзя надеяться только на покровительство небес…

А вот перуанский рефери Ямасаки в отличие от Кампоса провел следующим вечером встречу сборных Англии и Франции, напротив, излишне сухо, я бы даже сказал, бесстрастно. Мне лично такая манера судейства не импонирует. Арбитр, я думаю, одинаково должен уметь не перебивать ритм матча и жить как бы одной жизнью с футболистами.

Тогда характер судейства Ямасаки не удивил меня. Так же замкнуто, обособленно он держался и в нашей дружной судейской семье. Сухо здоровался, ни с кем не делился своими впечатлениями.

На поле «Уэмбли» он присутствовал не как живой человек с нервами, эмоциями, темпераментом, а как фиксатор нарушений. Это было тем более заметно, что страсти соперников были достаточно накалены.

Для французов перед этим матчем еще не все было потеряно. Они могли рассчитывать на выход в четвертьфинал, добившись победы с разницей в два мяча. На 35-й минуте «страдающий» неточным глазомером британец Стайлз так «подрубил» Эрбена, что тот кулем рухнул на траву. Правда, все было в рамках правил, но, мне кажется, стоило остановить игру, чтобы оказать помощь Эрбену. Однако долгие три минуты спортсмен от боли катался по земле, пока… после удара Ханта мяч не влетел в сетку ворот французской команды. Лишь после этого Ямасаки разрешил санитарам вынести Эрбена с поля.

В дальнейшем Эрбен участвовал в игре, можно сказать, лишь символически, несмотря на оказанную ему врачебную помощь. Трудно предположить, чего добились бы французы в полном составе, но так или иначе травма Эрбена и последовавшие за ней события повлияли на окончательный результат.

Тем неожиданнее было для меня своеобразное второе открытие Ямасаки на чемпионате в Мехико. Кстати, он заключил контракт с профессиональной судейской коллегией в Мексике и последние годы жил в этой стране. Матч ФРГ — Италия он провел, на мой взгляд, на лучшем уровне, который когда-либо знала судейская практика. Он не изменил своей обычной невозмутимости. Но теперь спокойствие его не было «сторонним», ему будто передалось то огромное нервное напряжение, которое испытывали футболисты…

Мне кажется, что ни одного рефери, несмотря на то, что порой допускались очень и очень серьезные ошибки, нельзя обвинить в открытом, намеренном и откровенно осуществленном на поле подсуживании в пользу избранной команды. Огромное влияние оказывали печать, болельщики, всяческие разговоры — словом, сам «климат» мирового первенства. И не все одинаково переносили его, не всем — и по справедливости — он был по душе. На одном из разборов, помнится, очень горячо выступил шведский судья Леев.

Он говорил, что его возмущает обстановка психологического давления на чемпионате, что нельзя заранее определять обладателя Кубка Жюля Риме, как это делают английская пресса и английские болельщики.

— Я не могу выносить такую неспортивную обстановку, — закончил Леев. — Я лучше уеду отсюда. (И он действительно уехал, не дождавшись даже четвертьфиналов).

Леев затронул вопрос, волновавший многих арбитров. На этом же заседании они подчеркивали, что накал поединков будет возрастать и вдвойне опасно поддаваться на провокации, подпадать под влияние фанатично настроенной публики и части печатных изданий. Однако, как это нередко бывает, гладко было только на бумаге…

На пути к финалу