Повседневная жизнь этрусков - Жак Эргон

В Цере также были свои цари, в том числе знаменитый Мезенций, «ненавистник богов», на которого Вергилий, как мы уже говорили, возложил ответственность за чудовищные издевательства этрусских пиратов над пленными. В одной латинской надписи, недавно обнаруженной в Тарквиниях, упоминается некий царь Цере, Caeritum regem{61}, хотя повреждение камня не позволяет нам восстановить его имя. Кроме того, нам известны имена ряда правителей Вей — это Моррий, если, конечно, его имя установлено верно; Тебрис, давший свое имя соседнему Тибру; Проперций — тезка поэта-элегиста{62}, причем количество этих царей доказывает, что в Вейях местные династические традиции были столь же развитыми, как и в Риме. Более точные сведения имеются о Ларсе Толумнии, погибшем в 432 году до н. э. от руки римского консула Корнелия Косса: запись о том, что Косс принес снятые с поверженного врага доспехи в храм Юпитера Подателя на Капитолийском холме, можно было прочитать еще во времена Августа{63}. Существование рода (gens) Толумниев было подтверждено четыре раза за 30 лет эпиграфическими находками на раскопках храма Портоначчо в Вейях: в первой половине VI века до н. э. Velthur Tulumnes и Karcuna Tulumnes принесли в дар божеству две глиняные вазы{64}, а позднее, в III веке, когда Вейи уже находились под влиянием Рима и латынь вытеснила этрусский язык, некий L. Tolonios пожертвовал еще две вазы Минерве и Церере{65}: династия, лишившаяся трона за 200 лет до того, пережила свою былую славу, сохранившись среди местной аристократии. Можно упомянуть и малоизвестного Аримнеста, «царя этрусков», поставившего по обету трон в храме Зевса в Олимпии в знак своей щедрости{66}. Вспомним и о том, что, по словам поэтов, которым покровительствовал Меценат, советник Августа, он был прямым потомком царского рода Цильниев, правивших в Арретии{67}.

Нам известны также титулы этих царей и знаки их власти. На этрусском языке правителей называли lauchme или lauchume, в латинской транскрипции это слово приняло форму lucumo («lucumones reges sunt lingua Tuscorum»){68}, но иногда римляне ошибочно принимали этот общий титул за конкретное имя. Одного этрусского лукумона, который, по преданию, был союзником Ромула в войне против сабинов, Цицерон называет «Лукумо», а Проперций — «Лигмон»{69}. Тит Ливий также называл «Лукумо» Тарквиния Старшего, пока тот не обосновался в Риме и не взял себе имя на римский манер — Луций Тарквиний Приск{70}. Такой путанице, какой не избежал и Сервий Туллий, без сомнения, способствовал тот факт, что после свержения царей само слово Lauchme или Lauchume, а также производные от него Lauchumni и Lauchumsnei превратились в окрестностях Перузии и Клузия в фамилии — такие же банальные, как французское Леруа[13]{71}. В эпоху Империи одна дама из Волатерры звалась Лаукумния Фелицитас. Но стоит отметить, что даже при республиканском режиме религиозные функции бывшего царя исполнялись, наподобие архонта-базилевса в Афинах и rex sacrorum в Риме, правителем, сохранившим за собой этот титул (lucairce=regnavit){72}, который, вероятно, проживал в Регии (lauchumneti в локативе в Загребской льняной книге[14]){73}.

Инсигнии власти

Что касается знаков царской власти, то их перечисляет Дионисий Галикарнасский в рассказе о завоевании Этрурии Римом в эпоху правления Тарквиния Старшего. Посланники союза этрусских городов поднесли ему «символы власти, которые они обычно использовали для украшения своих собственных царей. Это были золотая корона, трон из слоновой кости, скипетр с орлом, сидящим на его навершии, пурпурная туника, украшенная золотом, и вышитая пурпурная мантия подобно тем, которые обычно носили цари Лидии и Персии{74}». Говоря об этрусском костюме и о том, какие его элементы позаимствовали римляне, мы еще вернемся к этим двум частям — нижней и верхней — царских одежд, в которых можно узнать tunica palmata и tunica picta, иногда украшенную россыпью золотых звездочек, римского триумфатора, который, поднимаясь на Капитолий, красовался в царских пурпуре и короне, держа в руке скипетр. Описание Дионисия Галикарнасского подтверждают, с небольшими различиями, рисунки, найденные в Цере (сейчас они находятся в Лувре){75}. На них изображен этрусский царь, современник Тарквиниев, восседающий перед статуей богини со скипетром в левой руке. Правда, он сидит не на троне из слоновой кости, по неточному выражению Дионисия, а на складном стуле без спинки и подлокотников, облицованном пластинками из этого материала, которое в Риме называли «курульным креслом» (sella curulis); на нем восседали высшие магистраты во время отправления правосудия. На ногах этрусского царя характерная обувь с загнутыми носами, которую мы уже видели на саркофагах той же эпохи и в том же городе. Наконец, поверх белой туники с короткими рукавами, доходящей только до середины бедер и этим сильно отличающейся от длинной просторной туники восточных правителей, он облачен в короткий же пурпурный плащ (трабею), украшенный вышивкой.

Особым знаком царского достоинства были ликторы, шедшие впереди царя и несшие на плече фасции (пучки прутьев с секирой в середине). Уверяют, что у каждого из двенадцати этрусских царей был один ликтор, но в случае войны, когда высшая власть переходила к одному из них, в его распоряжении оказывались все 12 ликторов с их фасциями. Как раз 12 фасций этруски и преподнесли Тарквинию вместе с другими царскими знаками, в знак покорности не одного-единственного города, а целого народа. Известно также, что в Римской республике каждый из двух консулов, преемников царей, имел при себе 12 ликторов.

Упоминание о пучке прутьев с секирой, который этруски передали некоторым римским магистратам в качестве символа их власти — imperium, встречается среди древнейших документов. Как утверждал поэт Силий Италик, живший во времена Флавиев, автор поэмы о Второй пунической войне, где, наряду с подражаниями Вергилию и риторическими преувеличениями, содержатся драгоценные описания традиций, восходящие, надо полагать, к «Началам» Катона{76}, курульное кресло, тога с пурпурной каймой, военная труба и фасции были изобретены в Ветулонии: «Ветулония, некогда прославившая лидийское племя, первой поставила 12 фасций во главе шествий, присовокупив к ним молчаливую угрозу секир»{77}.

Любопытно, что именно в Ветулонии в гробнице VII века был обнаружен самый древний образец фасции — посвятительное приношение из железа в уменьшенном размере, причем, в отличие от римских фасций, секира между прутьями была двойной{78}.

Топор всегда занимал особое место в религии первобытных народов, а цивилизации Востока и Средиземноморья сделали его важным религиозным символом. В нем заключено, как говорили, «всё, что есть божественного в грозе, в человеческой крови, в принесенных жертвах». В особенности на Крите двойная секира (лаб-рис) была объектом культа, из-за чего ее помещали в гробницы, в священные пещеры, изображали рядом со священнодействующими божествами[15]{79}.

Фасция с двойной секирой из Ветулонии, тоже найденная в гробнице, несомненно, имеет отношение к критской религиозной культуре. Однако сочетание прутьев с двойным топориком, более напоминающее атрибуты римского магистрата, говорит не столько о религиозной, сколько о политической символике: покойный — правитель, возможно, царь, и его последнее пристанище напоминает о власти, которой он был облечен при жизни.

Судьбе словно захотелось дважды подтвердить слова Силия Италика: в той же Ветулонии была найдена стела конца VII века до н. э. с изображением двойной секиры, которую держит в правой руке, словно командирский жезл, воин в шлеме с высоким гребнем и с круглым щитом{80}. Одна из древнейших этрусских надписей — если не самая древняя — сообщает нам имя этого человека: Aveles Feluskes Tusnuties, или, на латыни, Авл Фелуск Победитель, или Грозный, или Храбрец (значение прозвища до сих пор остается неясным). Памятная стела была воздвигнута одним из его братьев по оружию — Hirumina Phersnachs, Герминием из Перузии{81}.

Кондотьеры

Создается впечатление, что здесь речь вдет уже не о законных царях, а о кондотьерах, которые с самых давних пор этрусской истории носились по полям во главе своих ратей, служа поочередно то Перузии, то Ветулонии. Точно так же в XV веке Эразм из Нарни, прозванный Гаттамелата («Хитрая куница»), чья конная статуя работы Донателло до сих пор стоит в Падуе, обеспечил победу Светлейшей республики Венеции над Филиппо Висконти, за что и получил жезл полководца.