Мой папа — киллер - Сергей Веселов

— Мой папаня в другие игры играет, — как ни в чем не бывало, продолжал Крендель, — и не стоит его отвлекать. — Мишка достал из пластикового пакета хлеб, отрезал горбушку и отправил в рот, затем отхлебнул молока. — Моченый мне угрожает, МНЕ, догнали? Угрожает, а сам… ссытся по ночам!

Леха заерзал. Подонок… Кто его за язык тянул… Неужели пришел конец перемирию? Так быстро?

— Т-так т-ты, Крендель, ф-фингал забыл? — страшно волнуясь, начал Корольков. — Был д-договор…

— Блэкмор, заткни его! — резко бросил Крендель.

Дроздовский закрыл рот пленника грязной ладонью — и Леха лишился возможности рассказать историю о фингале.

Впрочем… какая там история? Устарела история с фингалом, это же ясно. Леха метнул угрюмый взгляд на желтые остатки синяка под Мишкиным глазом — поезд ушел…

Крендель прошелся перед Лехой гоголем.

— Я вот о чем подумал, — сказал он, тряхнув длинными волосами. — Не стану я бить тебя, Моченый… пока что. Потому что я маленьких не бью, — Мишка ухмыльнулся. — Я не бью маменькиных сынков, у которых мокрые штаны! Догнал? МОКРЫЕ ШТАНЫ! — Крендель сделал шаг вперед и вновь наклонил бутылку.

Молоко весело побежало на свободу.

Леха замычал, до него вдруг дошло, как задумал развлечься Крендель — но что он, Леха, мог в своем полувисящем состоянии?

Уж лучше бы по морде влепили, гады, не было бы так пакостно…

Крендель аккуратно приближал струйку молока к Лехиной ширинке.

— Погоди, погоди… — бормотал Мишка, и глаза его горели радостью. — Сейчас…

Корольков извивался, но Череп, Спид и Блэкмор пыхтели с трех сторон и никак не давали ему вывернуться. Где-то рядом хохотал, как оглашенный, Цыпа.

Леха зажмурил глаза, изо всех сил махнул ногой. Но — напрасно, нога разрезала пустоту. Ч-черт!

Вот сейчас… Еще секунду, и молоко окажется на штанах.

И вдруг послышался испуганный возглас:

— Ой, что вы делаете?!

От неожиданности вздрогнули не только Крендель и его тусовка, но и Леха. Голос принадлежал девчонке — и ей оказалась не кто иная, как Анжелка. Она показалась из-за дома вместе со своим псом.

— Крендель? Дроздовский? — растерянно пролепетала рыжеволосая. — Вы что?!

Вокруг Лехи все замерло. Даже молоко в бутылке. Корольков скосил глаза и увидел, что каким-то чудом его штаны до сих пор не пострадали.

Пауза затянулась ; — ив этот момент бультерьер рванул изо всех сил к одному ему известной цели. Анжелка растерялась и выпустила поводок.

— Ай!!! Мама! Джимми, ко мне! Джимми! — Пес суетился, обнюхивая землю вокруг пацанов, и поводок волочился за ним, как второй хвост. — Джимми! Ко мне! Джимми, ко мне, кому сказала! — Анжелка надрывалась напрасно.

Леха не успел и глазом моргнуть — послышались глухое рычание, возня и возглас Кренделя: «Паску-уда!», а потом — снова рычание. В ту же секунду Королькова отпустили — и он полетел на землю.

От удара копчиком небо закрутилось перед глазами. Леха неожиданно ощутил, ему стало очень трудно дышать.

Он подтянул колени к груди и стал выдыхать… выдыхать… Ему показалось, конца-края этому не будет, рядом что-то звякнуло, послышался топот, а он все выдыхал… выдыхал…. и никак не мог наполнить легкие воздухом.

Секунды плелись, как стая хромых черепах;

Леха застыл, лежа на боку. Мелькнула мысль, взрослая какая-то, серьезная: вот так, в двух шагах от дома… в расцвете лет… не закончив очередной учебный год…

…И тут его легкие заработали снова.

— Уууууп! — Корольков втянул в себя воздух, стараясь глотнуть побольше, потому что — кто знает, надолго ли к нему вернулась способность дышать?

Леха сел и огляделся вокруг.

Рядом деловито сопел бультерьер — лизал молоко, не обращая никакого внимания на кучу бутылочных осколков в центре лужи. «Крендель разбил бутылку, — подумал Леха, — а я катался по земле и мог наткнуться на стекло».

В двух метрах сиротливо лежал пакет с надписью «Мюнхен».

Подняв взгляд, Леха увидел Анжелку Жмойдяк. Глаза ее были закрыты, а по щекам текли слезы. Она будто забыла о своем Джимми.

— Да елки ж палки. — Леха вскочил на ноги и храбро оттащил бультерьера от опасного места. Для этого, кстати, пришлось приложить немало усилий.

— Ой, — девчонка распахнула глаза. — Там стекло! — Она благодарно посмотрела на Леху: — Спаси-ибо…

Корольков не ответил. Он напустил на себя очень суровый вид. Вот еще, станет он разговаривать с какой-то там девчонкой, пусть она даже и Анжелка Жмойдяк, первая красавица класса и микрорайона. Тем более если она только что видела, как над Лехой издевались.

Кстати — куда это Крендель с дружками подевались? Какой ветер их унес?

Корольков вздохнул… и заметил на земле рогатку — ту самую, из которой стрелял Мишка. Видно, она выпала из кармана кожанки.

Леха ее подобрал и растянул — таким же движением, каким недавно это делал Крендель.

Хорошая рогатка. Дальнобойная.

— Держи, — он протянул находку Анжелке.

— Ой, зачем? — та почему-то убрала руки за спину.

Поводок вдруг натянулся, как леска спиннинга, — и Анжелку оттащило в сторону. Да-а, ну и собачка, в телегу можно впрягать.

— Трофей, — глухо пояснил Леха. — Из нее Крендель твоего пса расстреливал…

— Вот еще, лучше выкинь! — воскликнула Анжелка, пытаясь справиться с собакой.

Леха рассеянно сунул рогатку в карман — в хозяйстве и пулемет пригодится.

Он подобрал пакет, проверил содержимое — хлеб и сметана были на месте… Ну вот и все, теперь можно идти домой.

Но возле Анжелки Леха остановился.

— А где… эти?

— Кто?

— Ну… Крендель, Блэкмор, Череп.

— Удрали. Джимми испугались. А может, тебя.

— Ме-еня-а? — Леха не верил собственным ушам.

— Ну, что ты упал на стекло, — с улыбкой пояснила собеседница.

— А-а-а, — протянул Корольков. — А ты почему плакала?!

— А ты почему так стонал?

Он — стонал? Он пытался дышать…

Леха украдкой разглядывал зареванную первую красавицу. И вовсе она не выпендривается. Такая, как все. Нормальная. И нос у нее распух от слез.

— Джимми хотел кого-то обнюхать, возле кого-то хвостом помахать, — рассказывала Анжелка. — А Мишка, дурак такой, его — ногой… Представляешь? Ну, Джимми испугался и не выдержал…

А еще она болтуха, подумал Корольков. Обычная болтуха, хоть и красивая.

— И что он сделал, твой Джимми?

— Ничего особенного, — невинно пожала плечами рыжеволосая. — Ничего особенного… Тем более что у Джимми все прививки сделаны.

Пауза.

— Вообще-то у бультерьера мертвая хватка, — задумчиво продолжала Анжелка. — Но Джимми пока щенок…

— Укусил? — выпалил Леха.

Вот это да! Ему стало не по себе. Мертвая хватка. Так. Так…

Но если дела с Кренделем обстояли из рук вон плохо — как же Мишка убежал? Впрочем, если убежал, значит, остался жив. Можно расслабиться.

— А может, и не укусил вовсе, — хитро усмехнулась девчонка. — Может, только штанину порвал…

— Ладно, — у Лехи вмиг поднялось настроение. — Ты домой-то идешь? Давай провожу.

Они шли вокруг тринадцатого дома. По дороге бультерьер останавливался чуть ли не у каждого куста и задирал ногу. Леха в такие минуты предпочитал смотреть куда-нибудь в другую сторону.

Внезапно Анжелка спросила:

— А ты, Корольков, чего все лезешь к Мишке?

— Я — лезу? — Леха даже остановился. Ну и рыжая, не просто удивила — ошарашила.

— Я, между прочим, за тобой наблюдала, — искоса поглядывая на спутника, продолжила Анжелка. — Интересный ты человек, Корольков. Другие Кренделя стороной обходят, а ты — нет. Он тебе слово, а ты ему — десять.

Он тебе слово — ты ему десять. Так же говорила Лехе и мама, когда он начинал с ней спорить. А в этой рыжеволосой что-то есть, подумалось Королькову, и Леха внезапно ощутил, как у него растет интерес к спутнице. Что-то она ему еще скажет?

— Он всегда такой, — рассказывала Анжелка. Она уже переключилась на Кренделя. — Думает, раз у него папаша — большая шишка, так и сынку можно… Ты к нему просто не лезь, и все будет нормально…

— Папаша… — пробормотал Корольков, задумчиво глядя вдаль. — Подумаешь, у него папаша… У меня тоже — папаша…

Они свернули перед забором детского сада. Несколько раз Леха помогал спутнице «менять курс» бультерьера, при этом поводок натягивался и дрожал как последняя струна у бас-гитары.

Едва они оказались во дворе, Анжелка остановилась.

— Спасибо, — сказала она, — мы уже пришли. Это мой подъезд.

— Последний? — буркнул Леха.

— Первый, — улыбнулась спутница. Внезапно ее улыбка исчезла: — А как же теперь ты?

— Что — я?

— Ну… А что, если они тебя где-нибудь поджидают?

Об этом он как-то и не подумал… Черт, и тут же Леха почувствовал, как у него предательски дрогнули коленки.

— Может, мы с Джимми сейчас тебя проводим? — размышляла вслух Анжелка.