Тайные общества Третьего рейха - Андрей Васильченко

Также вспомним, что Шулер в начале всего располагал мировую космическую культуру, которая породила человека из света, «ячейки эссенции». В итоге жизнь, порожденная из света, сама продуцировала свет. Реформация, по Шулеру, «отравила» свет, который пробудился во время Возрождения. Розенберг словно продолжал фразу Шулера и заявлял, что национал-социализм был символом поворота к свету, к возрождению новой «клетки». «В его мистическом символе происходит новое построение клеток души германского народа». Разумеется, в центр этого процесса он ставил чисто биологический аспект. «Отдельная душа умерла… для народности», для «центра народной и расовой чести». Упомянутый им центр являлся телом народа, роль души была фактически сведена до минимума.

Как мы заметили, Розенберг в первую очередь прибегал к расово-биологическим аргументам, и лишь затем к чисто религиозным. В данной ситуации не могло быть и речи об изначальном понимании гностицизма. В итоге Розенберга можно рассматривать как одного из создателей вторичного гностицизма, его секуляризованного варианта. Во время становления гностицизма существовало две модели мистического взаимодействия: небо — земля и земля — преисподняя. В национал-социалистическом варианте возникла новая модель гностицизма: земля — земля. Сугубо метафизическое понятие «плерома» ассоциировалось с абсолютно реальным праисторическим государством, в котором господствовали расово чистые атланты-арийцы — протогерманцы. Свет крови обретал здесь вполне четкие очертания. Искра души, находившаяся в крови, становилась реальной биологической наследной субстанцией. Утрата изначального райского, доисторического состояния произошла из-за смешения с низшими расами, которые не являлись носителями света. И чем дальше происходило смешение, тем меньше становилось света в крови. В то время как «настоящие» гностики для того, чтобы воссоединиться со светом, ожидали смерти, национал-социалисты решили прибегнуть к позитивной и негативной евгенике. Чтобы избегать нового нашествия мрака, надо было всего лишь уничтожить его носителей. Только при этом условии чистота света мота сохраняться почти вечно.

Новая мода на гностицизм быстро охватила весь фёлькише-националистический лагерь. Иероним Эккехард в своей статье «Дуализм и гнозис в фёлькише движении» делал следующий вывод: «Дуализм как расовая двойственность, как двойственность духа в борьбе между собственной и чужой душой, как тайное гностическое знание, поднимающееся из глубин души, крови божественных искр света, спущенных на сдерживающую материю, будет возрождаться вновь и вновь. И снова будут возникать тайные организации и союзы, единственно претендующие на правильное понимание мировой действительности».

Интерес к катарам и гностицизму не ограничивался Гитлером, Гессом и Розенбергом. Пожалуй, самым известным исследователем катарского вопроса был эсэсовец Отто Ран. Собственно, и Ран не был уникумом. В СС вопросами гностицизма занималось несколько структур. В федеральном архиве ФРГ сохранилась переписка офицеров СС. Так вот, в ней есть несколько писем, из которых становится ясно, что в 1943 году руководство эсэсовского исследовательского общества «Наследие предков» («Аненэрбе») установило контакты с дивизией ваффен-СС «Принц Ойген». В самом этом факте ничего удивительного нет, если бы не повод для подобных контактов. Речь шла о получении «Наследием предков» контроля над могилами богомилов (балканских предшественников катаров), которые находились на территории Герцеговины. Само руководство «Аненэрбе» фактически ставило знак равенства между богомилами и готами, к которым проявляло весьма повышенный интерес. Имперский руководитель «Наследия предков», Вольфрам Зиверс, писал по этому поводу: «Богомилы и их могилы в Боснии, Герцеговине, Черногории и Северной Албании являются предметом изучения уже около 60 лет. Фотографии установленных погребений богомилов большей частью уже опубликованы. Связь между сектой богомилов и готами очевидна. Религия богомилов появлялась повсюду, где однажды возникали поселения готов». «Наследие предков» намеревалось провести собственные исследования богомильских захоронений, которые планировалось осуществить под руководством доктора Райсвица, «очень подходящего человека, который уже на протяжении 20 лет занимался изучением богомилов». На это письмо ответил один из сотрудников личного штаба рейхсфюрера СС, Генриха Гиммлера: «Рейхсфюрер СС подчеркнул, что имеются сведения о связи между богомилами и катарами». Как следует из переписки, Гиммлер проявлял повышенный интерес к богомилам. Только этим можно было бы объяснить, что впоследствии по его инициативе в «Народном художеством издательстве» было отпечатано 100 тысяч (!) открыток с изображением уже упоминавшихся захоронений. Интересна подпись на этих открытках: «Могилы немецких героев — могилы солдат из Ваффен-СС наряду с хорватскими погребениями VII–IX веков, на которых изображены руны и свастики». Генриху Гиммлеру показалось, что подобной инициативы недостаточно, и он потребовал, чтобы эти открытки были напечатаны на самой лучшей бумаге. В сентябре 1944 года рейхсфюреру СС показали пять вариантов этих открыток.

Когда мы изучаем гностические следы в нацистской идеологии, то никак нельзя отстраняться от специфических нацистских культов. О свастике даже не приходится говорить. Она применялась фактически повсюду. Когда Шулер фактически впервые ввел ее в употребление, то он даже предположить не мог, что этот символ приживется фактически во всех теософских и ариософских группах, положив начало новому культу. Символика мистического света не исчерпывалась изображением свастики. Возьмем хотя бы «собор света», созданный Альбертом Шпеером в 1936 году на Нюрнбергском съезде нацистской партии. «Собор» был создан при помощи 130 прожекторов, которые выбрасывали мощный свет на восемь километров в небо. Под куполом из его лучей уместилась фактически четверть миллиона людей. Редактор одной из ежедневных газет писал об этом событии как о «часе благоговения нацистского движения»: «Над полем возник готический собор из света. Это мечта или реальность? К бескрайним лучам света взлетают слова клятвенной песни. Это поют ученики ордена. Это гигантское благоговение дает всем собравшимся здесь новые силы. В этот час благоговения море света защищает нас от темноты, находящейся снаружи».

Очевидец этого события Ина Зайдель даже сочинила стихи:

Этот собор, построенный из ясного огня,

Не меньше, чем замок из стали и камня,

Не он ли должен быть святыней

Дорогой для нас, вечной Германии,

Являя собой новую картину смысла?

Глава 4

ПО ТУ СТОРОНУ «ВАЛЬКИРИИ»

В событиях антигитлеровского заговора 1944 года на первый взгляд нет ничего мистического и потустороннего. Однако, обращая внимание исключительно на политические моменты, историки оставляют за бортом некоторые детали биографии полковника Клауса фон Штауффенберга, который занимался разработкой так называемого плана «Валькирия». Попытаемся заново взглянуть на этого человека, сыгравшего едва ли не центральную роль в запланированном покушении на Гитлера.

Клаус фон Штауффенберг появился на свет 15 ноября 1907 года в аристократической семье, которая считалась плоть от плоти кайзеровской империи. В его семье было несколько братьев. За два года до рождения Клауса на свет появились братья-близнецы Бертольд и Александр. Отцом трех братьев был граф Альфред Шенк фон Штауффенберг, а матерью — графиня Каролина (в девичестве фон Юкскюлль). Штауффенберги, считавшиеся одной из знатнейших семей в Южной Германии, традиционно были католиками, хотя Каролина фон Юкскюлль была протестанткой. Еще во времена Средневековья представители правящей династии Гогениггауффенов пожаловали представителям этого рода статус «свободных имперских рыцарей», что было много почетнее, нежели простой дворянский титул. В 1874 году прадед Клауса, барон Франц Людвиг Шенк фон Штауффенберг, был советником баварского короля Людвига II. В указанный год барону должно было исполниться 70 лет. Баварский монарх поинтересовался у барона фон Штауффенберга, который уже четверть века исполнял обязанности главы баварского парламента, что бы тот хотел получить в качестве признательности за свое верное служение. Франц Людвиг попросил титул графа, хотя подобные титулы в большей мере были распространены в Британии, а не в Германии.

Отец Клауса, граф Альфред фон Штауффенберг, был командующим баварского полка Св. Георгия, а кроме всего прочего являлся майором кавалерии в Вюрттемберге. Это герцогство в ходе Наполеоновских войн получило статус королевства, после чего было включено в состав Швабии. В рамках созданной Бисмарком империи правитель Вюрттемберга формально сохранил свой трон и условную независимость. В период до начала Первой мировой войны Альфред фон Штауффенберг был кроме всего прочего сенатором в суде вюрттембергского монарха. После революции 1918 года монархия в Вюрттемберге была упразднена, а граф Альфред фон Штауффенберг утратил все свои официальные посты и титулы. Впрочем, это не мешало ему служить Вюрттембергу уже в качестве свободной земли Германии. Очевидцы описывали его как «набожного, но не политизированного католика», консервативного аристократа, эксперта по вопросам протокольных дел и церемоний. Близкие же люди знали его как искусного садовника. В отличие от многих представителей немецкой аристократии граф Альфред не стеснялся своего увлечения, и даже пытался иронизировать, когда слышал шутки по этому поводу.