Я – обычный - Владислав Жеребьёв

– Или пока не вырубится сама связь, – закончил я мысль за охранника.

– Верно, – нажав на отбой, Марк вновь застучал по клавишам аппарата. – Мы все равно рано или поздно будем выходить из здания, а поддержка снайпера будет очень кстати. Выберемся, заодно и его прихватим. Думаю, товарищ особо противиться не будет.

– Я бы точно не возражал, – улыбнулся я, – особенно если бы один остался. В компании и веселей, и безопасней.

Прозвонкой занимались последующие три часа, периодически подменяя друг друга у аппарата. Сначала упорный Марк раз за разом набирал нужный семизнак, пока я наконец не показал ему, что такое функция «редиал» на телефоне. С тех пор дела пошли веселее, но длинные гудки в трубке раздавались снова и снова, а сидящий на крыше будто ради развлечения периодически валил одного из бешеных, чему свидетельствовали редкие хлопки выстрелов.

– Похоже, он там один, – заключил Леха, – кладя трубку. – Сидит себе наверху и в ус не дует. Звонка через стену почти наверняка не слышно, так что зря стараемся, господа. Пальцы только сотрем.

– Позвоним позже, – предложил я. – Сейчас, видимо, действительно без толку, но попыток связаться со снайпером прекращать не будем ни в коем случае. Его поддержка на выходе из здания нам жизненно необходима, а если мы сможем скоординировать действия заранее, то, считай, половина успеха у нас в кармане. Сейчас лучше подумать об утренней операции. Именно утренней. С утра не так жарко, как днем, уже светло и не требуется лишняя иллюминация, так что в нашей ситуации лучше времени не найти.

– Соглашусь, – кивнул Марк. – За провиантом пойдем часов в шесть. Действовать будем по старой схеме, но вдвойне осторожней. На автоматический огонь я бы предложил переходить только в крайнем случае, патронов негусто.

– Ну и ладушки, – кивнул я. – Тогда пробуем прозвониться до стреляющего, и ложимся спать.

Открыв глаза, я еще какое-то время лежал, пялясь в потолок и силясь определить, где я нахожусь. Не привык я спать где-то еще, кроме собственной спальни, и даже последние три ночевки на диване в приемной, который я узурпировал как главное координирующее лицо, не смогли заставить мой мозг привыкнуть к сложившейся ситуации. Человеческий мозг вообще штука странная, по сути, являясь сложнейшим биологическим устройством, способным координировать массу действий живого существа: процесс жизнедеятельности, память, поступки, по сути, используется самим человеком на мизерный процент. Большая его часть почему-то не задействована, и что тому виной, сказать сложно. Быть может, используя свое серое вещество на все сто процентов, хомосапиенс мог бы воспламенять взглядом, левитировать, читать мысли или предсказывать будущее, но нам достались скромные способности, которыми предстояло воспользоваться. Тот же мозг бешеного, или мертвяка, как лучше, для себя я пока не решил, но именовать бродящих внизу «зомби» язык не поворачивался. Нет, не то чтобы я отрицал сам факт появления мертвого человека, безумно желающего пообедать моим бренным телом, скорее наоборот. Недавно я своими руками убил одного такого живчика, молодого парня, разносчика пиццы. Претило само слово, определение. Неестественно все это было до безобразия, да и в голове не укладывалось. Ну как, как, спрашиваю вас, человек может ходить, рычать, поглощать пищу и при том иметь все признаки трупа. Признаки имелись, и неслабые, запах, трупные пятна и еще с десяток остальных, что не известны нам и не видны простому глазу, но присутствуют постфактум. Если мертвяки едят, то, следовательно, должны опорожнять кишечник. Это естественная потребность любого организма, так ради всего святого, какие еще естественные потребности могут быть у мертвеца?

Особым ритуалом для меня стал утренний моцион. Каждый раз, вставая в шесть утра, я шел в туалетную комнату, где чистил зубы и брился, пользуясь «банно-прачечными» принадлежностями, которые когда-то с оказией получил от дам фирмы на двадцать третье февраля, да и забросил в дальний ящик стола. Теперь они оказались весьма кстати и олицетворяли для меня ту прошлую мирную жизнь, которой я так внезапно лишился. Каждый раз, проводя станком по щекам, я вглядывался в зеркало, пытаясь усмотреть во взгляде хоть какие-то изменения, но ничего не находил и продолжал скрести щеки, доводя себя до того состояния, когда и на люди не стыдно показаться. Марк брился собственной бритвой, так как заступил с ней на пост и планировал провести в офисе минимум сутки, а Алексей не брезговал только щеткой, которую он соорудил из подручных приспособлений, а именно куска мочала, проволоки и двух карандашей. Бороду юрист решил не брить.

День в офисе начинался для всех одинаково. Кто-то из нас наливал в электрический чайник воду и доставал из бездонных запасов секретаря пакет с растворимым кофе. Мы наливали себе по кружке отвратительного, на мой взгляд, кисловато-горьковатого напитка черного цвета и вновь шли в переговорную, посмотреть утренние новости. Картинка, впрочем, как всегда транслировалась одна и та же – разруха, остовы обгоревших машин, бешеные, скачущие внизу, на удивление ловко для мертвецов, да осиротевшие без жильцов дома с пустыми глазницами-окнами. Впрочем, вру, с каждым днем новости становились все более скупыми, а масштабы катастрофы, возникновение которой еще никто не потрудился объяснить, говорили о том, что этому миру, в привычном для нас смысле, приходит конец.

– Достоверно известно, – вещала одна из ведущих прямо с борта вертолета, – что помимо прямого контакта, инфекция передается и воздушно-капельным путем. – Я поперхнулся кофе, и Леха поспешил постучать меня по спине. – Все граждане, ранее стремившиеся в пункты, организованные карантинными войсками, попали в своего рода ловушки. Очаги инфекции продолжают вспыхивать по всей территории России, быстрее всего в местах крупных скоплений людей, таких как закрытые города, воинские формирования, лагеря беженцев. Правительство рекомендует избегать массовых скоплений народа, стараться передвигаться вдали от основных трасс и покидать зараженные мегаполисы. Отмечу также, что по последним сведениям, антидот от заразы найден, и он находится в нас самих. Да, вы не ослышались, – ведущая попыталась поправить прическу, которую раз за разом рушил ветер. – Исследование крови зараженных показало, что в ее составе отсутствует такой элемент, как нирофомин, находящийся в небольшом количестве лишь у пятнадцати процентов человечества. В крови с нирофомином вирус хоть и пытается активизироваться, но очень быстро разрушается, а сам элемент выводит уже обезвреженную заразу из организма в течение трех дней. В данный момент все ученые пытаются получить этот элемент искусственно, но, к сожалению, пока все попытки тщетны.

Отхлебнув кофе, я покосился на своих товарищей по несчастью.

– Вот значит как, – хмыкнув, я вытащил из кармана пачку сигарет и, закурив, выпустил в потолок струю дыма. – Опять чудесная неожиданность.

– Странно, – Марк отхлебнул кофе из свой кружки и откинулся в кресле, нервно постукивая пальцами по массивной столешнице. – Если предположения ученых верны, и помимо прямого контакта можно заразиться от простого чиха, то почему мы до сих пор не дали дуба?

– Верно, – кивнул я. – Вентиляция-то до сих пор работает и исправно гонит зачумленный воздух по трубам, щедро наливая наши легкие различными болезнетворными микробами.

– А может, есть у нас этот самый элемент? – предположил Алексей. – Ну, нирофомин в смысле.

– Исключено, – отмахнулся я. – Пропорция, имеющих спасительную бактерию, на которую, к слову, раньше вообще никто внимания не обращал, на душу населения ничтожно мала, а в нашем с вами случае так вообще стремится к нулю. Ты представляешь, какая должна быть редкостная удача, чтобы у нас троих, в одном отдельно взятом офисе, нашлась эта спасительная малютка.

– Тогда почему мы до сих пор живы? – задал резонный вопрос охранник.

– Возможно, такая же удача, – предположил я. – Гадать все равно бессмысленно. Я лучше вот что вам скажу по этому поводу. Когда вниз пойдем, надо бы марлевых повязок или еще чего на лицо приспособить, а то, не ровен час, наткнемся на бешеных, а они на нас чихать начнут.

Последняя фраза породила волну нервного смеха.

– Нет, – закивал я, – я серьезно. Если кто не помнит, как на НВП повязки делали, я напомню. Марли и ваты у нас в изобилии, на один поход хватит.

– А что дальше? – Допив кофе, Марк отставил пустую кружку и взглянул на меня.

– Что дальше? – Я почесал затылок и задумался. – Дальше мы заблокируем все возможные входы и выходы вплоть до нужного нам этажа. Основную работу мы вчера сделали, так что проблем, думаю, не возникнет. Дальше попытаемся спровоцировать бешеных на атаку, выманив их из своих темных углов. Достаточно, думаю, будет сильного фонаря, чтобы эти твари попросыпались и ринулись за нами, а потом посмотрим. В идеале бы, конечно, зачистить весь этаж, чтобы спокойно передвигаться между офисом и кухней, а вдвойне хорошо вообще перебраться поближе к провианту.