Малайсийский гобелен - Брайан Олдисс

Мы разгрузили повозку и расставили декорации на каменные плиты. Из кареты вышла Армида. Эндрюс Гойтола остался сидеть в карете, затем дал знак кучеру и, не говоря никому ни слова, отбыл.

Бонихатч состроил гримасу Бентсону:

- Похоже на то, что Совет пока не определился в отношении водородного шара.

- Может, и в отношении заноскопа? - мрачно пошутил Бентсон.

- Я бы предпочла, чтобы вы не обсуждали дела моего отца,- вмешалась в разговор Армида,- давайте начинать.

Сначала увели буйволов с повозкой. Затем приступили к сооружению примитивной сцены. Армида в это время беседовала с застенчивой девушкой, одетой в рабочее платье. Я присоединился к ним и узнал, что это - Летиция Златорог, маленькая белошвейка, приглашенная на роль Джемимы.

Девушка была несколько пресновата, но вполне симпатична. Однако найти менее подходящую кандидатуру на предназначенную ей роль было бы, наверное, невозможно. Летиция была бледна, ее руки покраснели от непрерывной работы, кроме того, ей не хватало манер. Казалось, она слишком взволнованна оказанной ей честью быть представленной актеру великой труппы Кемперера. Я позаботился о том, чтобы предстать перед ней достаточно величественным. Тем не менее как только что-то отвлекло внимание Армиды, я обнял Летицию за талию, чтобы немножко ее успокоить.

Я еще сильнее почувствовал, что являюсь единственным профессионалом этой смехотворной труппы и имею все права претендовать на роль принца, а значит, и мужа Армиды. Я прекрасно знал, что притворные страсти на сцене часто трансформируются посредством гипнотической магии в подлинную страсть в жизни. Представить Армиду в объятиях прохиндея Бонихатча было выше моих сил.

Не убедив ни в чем Бентсона, я отвел Бонихатча в сторону и тактично попытался объяснить ему, что, поскольку именно мое имя привлечет зрителей, постольку я имею все права играть главную роль Мендикулы.

- Думай об этой работе как о совместном предприятии, в котором все работают как один, не ради славы и денег, а ради общего дела. Или подобный идеал не доступен твоему воображению? - разразился тирадой Бонихатч.

- Не вижу ничего плохого в славе, как в стимуле. Ты говоришь, скорее, как прогрессист, чем как актер. Он посмотрел на меня с вызовом.

- Да, я - прогрессист. Но не хочу, чтобы ты, де Чироло, стал моим врагом. Мы, действительно, очень рады тому, что ты сотрудничаешь с нами. Но оставь при себе свои экстравагантные манеры и любезности.

- Как ты смеешь так со мной разговаривать? Хорошая трепка, думаю, произведет на тебя впечатление.

- Повторяю, я не желаю становиться твоим врагом.

- Послушайте, молодые люди,- вмешался Бентсон,- никаких ссор в момент, когда мы пишем новую страницу в массивном томе Малайсийской истории. Помогите мне разместить эти руины.

Бентсон имел в виду несколько декораций, на которых был изображен разрушенный город. Бонихатч и другие подмастерья поспешили на помощь.

Засунув руки за плащ и напустив на себя вид в меру скорбящего человека, я заметил Армиде:

- Какое древнее, навевающее меланхолию место. Что стало с семьей Чабриззи? Они поубивали друг друга в приступе ненависти или отправились на поиски затерянных в джунглях племен?

- Бедные Чабриззи растратили несколько состояний, служа Константинополю и Неманиджасу. Одна семейная ветвь приняла митраизм. Представитель другой мой прадедушка - взял в жену девушку из рода Гойтолы, несмотря на то, что брак дворянина и дочери торговца был заведомо обречен на всеобщее осуждение. Через двенадцать месяцев они скончались от чумы, оставив сиротой маленького сына. Поэтому их историю можно назвать, как ты выразился, меланхоличной. Как бы там ни было, я люблю этот старый замок и часто играла здесь в детстве.

- Эта новость делает окружение более теплым. Бентсон установил декорации в ярко освещенной солнцем части дворика. Мы переоделись в соседних комнатах, сменив одежду на театральные костюмы. Исключение было сделано лишь для Армиды, которая настояла на том, чтобы остаться в своем собственном платье.

- Грандиозно,- выражал восторг Бентсон, хлопая в ладоши каждый раз при появлении во дворике нового актера.

Он начал расставлять нас, перемещая по сцене, как стулья... Бонихатч, нелепый в короне принца Мендикулы, склеенной из блестящей бумаги, стоял на краю помоста, жестикулируя в направлении ближайшей стены и декораций разграбленного города. С пробковым мечом и в бумажной генеральской треуголке я чувствовал себя полным глупцом. Я стоял за Бонихатчем. Армиду с маленькой блестящей короной на голове поставили рядом со мной.

Как только Бентсон расставил нас в соответствии со своим планом, он направил на нас заноскоп, отрегулировал ствол и набросил бархатную ткань на стеклянную панель в тыльной части аппарата.

- Никому не двигаться. Ни одного движения в течение пяти минут, в противном случае мы все испортим.

Затем он обежал установку и снял чехлы с линз. Мы стояли неподвижно, пока мне это не надоело.

- Когда мы начнем играть? - спросил я. Старик выругался и возвратил чехлы на место, трясясь от гнева.

- Я же объяснил, чтобы ты стоял неподвижно, без малейшего движения в течение пяти минут, а ты тут же начал болтать. Пока солнце стоит высоко, мы должны сделать максимально возможное количество картинок, но для того, чтобы закрепить каждый образ на подготовленных слайдах, требуется пять минут. Чтобы изображение было четким, вы должны быть неподвижны, как дохлые крысы. Ты понимаешь?

Я разгневанно возразил:

- Когда вы распространялись о своих секретах, вы об этом не говорили.

Армида и другие смотрели на меня с неодобрением.

- Мы что же, проведем здесь весь день неподвижно, как статуи, в течение каждого пятиминутного сеанса? Это не имеет ничего общего с актерской игрой, секрет которой заключается в движении.

- Тебе не нужно играть. Ты должен стоять именно как статуя. И так несколько дней. Поэтому тебе так хорошо платят. Нам необходимо подготовить пятьдесят слайдов, на которых будет изображена вся драма принца. Ну, подготовьтесь снова. На этот раз, де Чироло, ни слова, никаких движений.

- Но вы приступили к работе, не дав нам выучить или хотя бы прочитать роли. О чем эта история? Какая драма?

- Не будь глупцом, дорогой,- вмешалась Армида,- мы не декламируем, мы лишь представляем наши образы в серии живых картинок. Когда в итоге драма в слайдах будет демонстрироваться публике, Отто прокомментирует происходящие события, что придаст слайдам истинную красоту. Неужели ты не понимаешь принцип игры перед заноскопом?

Бонихатч и Летиция захихикали. Я замер. Бентсон снова повторил загадочные манипуляции с машиной. Мы стояли, как восковые фигуры, а он отсчитывал время на больших песочных часах. Стоять неподвижно в течение пяти минут непростое дело, особенно на открытом воздухе, где от одной лишь бездеятельности возникает желание чихнуть. В конце первых пяти минут я собирался извиниться и покинуть мероприятие, несмотря на близость Армиды. Но Бентсон казался таким довольным, когда упаковывал свой первый слайд в темный ящик с матерчатыми стенками, что у меня не хватило духу расстроить его. Как бы там ни было, я был счастлив, что мои друзья, де Ламбант и Портинари, не могли видеть этой профанации.