Предательство - Фиона Макинтош

— Ха! А я-то думаю, почему наши неженки-дамы зачастили в баню?! Они надеются, что у кого-то возникнет желание полюбоваться их необъятными задницами и жирными ляжками!

Хохот грянул с такой силой, что в соседних домах задрожали стекла. Смеялись все, кроме Корлина и его подчиненных. Однако Тор заметил, что глаза Кайруса больше не улыбаются. Офицер пристально глядел на стражников, а когда заговорил снова, его голос мог заморозить реку в разгар лета.

— Отпусти этого беднягу, Корлин. Найди себе дичь покрупнее, выследи ее и развлекайся со своими молодчиками сколько влезет. Этот человек получил свое, а заслужил он это или нет — разберемся потом.

— Кто сказал? — рявкнул Корлин. Он все еще думал, что может что-то изменить.

— Я! — глаза прайм-офицера потемнели, как грозовое небо. — Немедленно отпусти его. Это приказ. И отзови этих головорезов, которые строят из себя защитников города. А вот за ковырялку хвататься не надо, — добавил он, заметив, как рука стражника тянется к рукояти меча. — Иначе твоя голова раньше окажется вон в той канаве.

Ты еще пожалеешь об этом, прайм-офицер, — угрожающе прошипел Корлин. — Мы с тобой встретимся — в другой день, в другом месте. И можешь не сомневаться: это за твою голову будут драться собаки.

Корлин быстро развернулся, достал большой нож и перерезал веревки, которыми были стянуты кисти и щиколотки Клута. Когда стражник выпрямился, его взгляд не выражал ничего хорошего. Грозно нахмурившись, он оглядел притихшую толпу и зашагал прочь. Его помощники строем последовали за ним.

Настроение горожан тоже изменилось. Еще минуту назад они были готовы растерзать свою жертву на части, а сейчас их внезапно охватил стыд. Люди понемногу начали расходиться.

— Ты меня очень обяжешь, если объяснишь, кто ты такой и что собирался сделать, — произнес Кайрус. Тор, к которому были обращены эти слова, сидел на корточках рядом со своим новым другом, и офицер возвышался над ними, как башня.

Юноша и Кнут переглянулись и обменялись парой фраз, которые были слышны только им двоим. Затем Тор встал. Теперь глаза смотрели прямо в глаза прайм-офицеру. На миг оба почувствовали неловкость: каждый из них считался в своем кругу самым рослым. Но Тор с облегчением отметил, что стальные молнии во взгляде офицера исчезли. Все зависело от того, насколько убедительным ему покажется объяснение, а времени на раздумья не было. Для начала Тор отступил на шаг и пожал плечами.

— Я спросил, как тебя зовут, мальчик, — тихо напомнил Кайрус.

— Тор, сударь. Торкин Гинт.

— А откуда ты?

— Я только что прибыл из Гладкого Луга, прайм-офицер. Я… м-м-м… поставил кобылу в конюшню и бродил по городу. Видите ли, я ищу, где бы переночевать… ну… Я увидел, что здесь происходит… с ним… — Тор кивком указал на Кнута, который хранил молчание.

— Ты его знаешь?

— Нет, сударь… э-э-э, прайм-офицер… не знаю. Ну, он говорил… Нет, сударь. Нет, не знаю.

Кайрус прищурился, в его глазах появилось раздражение.

— Ты встречал этого человека раньше или не встречал? — офицер говорил очень тихо, но чеканил слова, словно желая донести их смысл до несообразительного юнца. — Не юли, мальчик.

— Никогда, — выдохнул Тор. Правду говорить легко и приятно, и сейчас он в этом убедился.

Прайм-офицер прищурился. Этот взгляд оба его помощника знали очень хорошо. Кайрус обладал способностью отличать правду от лжи. Все в королевском войске знали этот взгляд, и тот, чья совесть была нечиста, трепетал. Тор терпел. Ему хотелось отвести глаза, пнуть камень, хотя бы потоптаться на месте. Но он не осмелился.

И тут послышался стон — нет, скорее сдавленный хрип человека, который больше не может выносить боль. Это напомнил о себе Клут, по-прежнему прибитый к столбу за ухо. Кайрус бросил взгляд на пленника, затем снова на Тора… и протянул юноше руку. Ладонь у него была крупная и на удивление ухоженная.

— Хорошо, Торккн Гинт. Если ты не знаешь этого человека, ты дурак, — он широко улыбнулся, что удивило Тора. — Но смелый дурак. Я рад, что у кого-то хватило духу взять за яйца эту свинью с замашками палача… хотя одним богам известно, что у тебя на уме.

Он посмотрел на калеку, и его улыбка, широкая и искренняя, исчезла, словно ее и не было.

— Помоги мне, парень. Освободим убогого.

— Он не убогий, сударь. Его зовут Клут, су… э-э-э… прайм-офицер Кайрус, — Тор сообразил, что слишком рьяно бросился защищать пленника. Кайрус посмотрел на юношу, вскинув брови, и недоуменно хмыкнул. Он ничего не сказал, но взгляд был достаточно красноречив.

— Я имею в виду…

Тор уже понял, что сел в лужу. Оставалось только принять беспечный вид и говорить, говорить… неважно что, главное — как можно больше пустых слов.

При всем моем уважении, прайм-офицер… судя по тому, что я вижу, он нем и рожден калекой. Однако вовсе не полоумный… ну, или, может быть, не совсем…

Чувствуя, что слова закончились, юноша изобразил обезоруживающую улыбку. Оставалось только надеяться, что это поможет. И когда Кайрус задумчиво свел брови к переносице, Тор ощутил сладчайшее облегчение.

— Значит, ты не только воин, но и лекарь? — голос офицера снова звучал насмешливо, но на этот раз в этом не было ничего обидного.

— Нет, сударь… То есть да… Я учусь на лекаря, сударь. Я просто думаю: он бы кричал… э-э-э… от боли, если бы мог говорить. Как вы считаете?

Кайрус глубокомысленно хмыкнул и аккуратно сунул острие ножа под шляпку гвоздя.

— Так… Сейчас будет больно, — предупредил он Клута. Освобожденный, калека кулем свалился к ногам Тора.

— Бедняга, — пробормотал Кайрус, осматривая его избитое тело. — Подожди, парень, я схожу за помощь».

И удалился.

Тор приподнял Клута. Калека пристроился у него на руках, повернул свою огромную голову и посмотрел на юношу. Безобразные губы, разбитые и распухшие, немыслимым образом изогнулись. Клут улыбался.

«Спасибо»,- прошелестел его голос в голове Тора. Сколько достоинства у этого человека!

— Отдыхай, Клут.

Кайрус отсутствовал недолго. Вместе с ним пришли двое его подчиненных, которые тащили за собой тележку на четырех колесиках.

— Перетаскивай его, Рис, — сказал прайм-офицер. — И осторожней, он и так еле дышит.

— А что с ним будет, сударь? — вставая, спросил Тор.

— Мои люди отвезут его в богадельню. Если старина Джонас еще не надрался, то подлечит его, как сможет. Во всяком случае, найдет ему какой-нибудь тюфяк. Это лучшее, что мы можем сделать.

Оказавшись на тележке, Клут скорчился, и Рис с напарником покатили ее прочь. И тут голос Клута снова зазвучал в голове у Тора — напряженно, с болью и беспокойством:

«Тор! Мы должны оставаться вместе!»

О да. Бедняга все еще тянет из него силы, чтобы не лишиться чувств. Надо что-то делать. Или хотя бы попытаться.

— Прайм-офицер Кайрус!

— Удачи, Гинт!

Кайрус уже вскочил в седло и натягивал поводья, разворачивая своего скакуна. Воины поволокли тележку следом. Тор бросился к ним.

— Эй, подождите! Подождите!

— Что еще, мальчик? — проворчал Кайрус. — Я и так убил на это массу времени… Ну, говори!

— Я сам о нем позабочусь! — выпалил Тор.

— Ты… что сделаешь?! — Кайрус осадил коня. — Что ты несешь, Гинт?

Тор сам не знал. Что имел в виду Клут, утверждая, что они должны держаться вместе? Откуда он вообще знает его имя?

Все это как-то странно… Но в последние несколько дней вообще происходит много всего странного. Тор уже почти перестал удивляться. Пожалуй, стоит довериться своему чутью.

— Я позабочусь о нем, прайм-офицер Кайрус! — выпалил юноша. — Пожалуйста, разрешите мне о нем позаботиться. Только подумайте: какое обращение в богадельне? Кто станет ухаживать за калекой, которого в родном городе забили до полусмерти? Кому это нужно — тратить силы, время? Он там просто умрет. Мы же оба это знаем… Может, я хотя бы… — Тор не знал, что еще сказать.

Прайм-офицер пристально посмотрел на Тора.

— Что-то мне подсказывает, что ты не договариваешь, парень. Как ты собираешься о нем позаботиться? Старина Джонас, конечно, коновал, а не лекарь… но я не могу предложить ничего лучшего, — его взгляд стал мягче. — Ты тоже ничего не можешь для него сделать, Гинт. Возвращайся в свою деревню и выброси эту историю из головы.

Молодой человек сделал шаг к тележке.

— Но мне это очень важно. Этот человек умирает, а я не смогу ему помочь… У меня есть немного денег. Может быть, я найду лекаря получше, чем ваш Джонас, заплачу ему…

Он хватался за соломинку, как утопающий. Но эти объяснения были неубедительны.

— У тебя есть немного денег? И ты собрался потратить их на полумертвого, полоумного калеку, которого ты видишь первый раз в жизни?!

«Думай, Тор, думай!»

— Эти деньги заработаны честным трудом, сударь. И я имею право потратить их на то, что поможет мне обрести вечную жизнь после смерти… вместо того, чтобы выпить эля, а потом отлить в ближайшую канаву.