Попаданец в Тэврус. Возвращение домой (СИ) - Ральф Римма

– Ну вот, – проговорил эльфус, – жаль паренька. Благородный малый – не прикончил меня, когда остался безоружным.

– На его руке был браслет властителя мира, – не слыша слов своего друга, проговорил Эд.

– Как? Ты уверен?

– Вот мы болваны, – сокрушался Эд, продолжая вглядываться в темные воды, – жаль, на нем был надет шлем. Не удалось рассмотреть черты лица...

– Ты думаешь, он выжил? – спросил элфус.

– Я очень на это надеюсь, – продолжая мысленно ругать себя, ответил Эд.

Налетел сильный ветер, в небе сгущались темные краски от серого до иссиня-черного цвета, и жаркий пожар потушил неожиданно начавшийся сильный ливень. Капли дождя смывали гарь, разномастные следы на земле, оставшиеся от поля боя, и пыль, осевшую на всём, что хоть как-то возвышается над землей. Дождь смоет всё и, подобно солнцу и четырем ночным светилам, станет гранью, разделяющей вчера и завтра, прошлое и будущее, день и ночь, – то, что было до, и то, что случится после...

В сегодняшнем сражении люди, элфусы и дракусы победили, отправив прижавших хвосты ведов зализывать раны и готовиться к следующему сражению. Неизвестность в завтрашнем дне оставалась насущной проблемой, поселяющей тревоги и опасения в душах созданий Бога Тэвра. В том, что это было только начало войны, сомнений не оставалось.

Произнесение заклинания

В новом теле проклюнулась слабость,-

Чувств проснувшихся целый букет,

Ощущаю от них я усталость,

Ведь их не было тысячи лет…

К человечке манит постоянно,

Мысли все лишь о ней об одной…

Даже если держусь списка плана, –

Не наступит душевный покой…

Мракариан

Никто, находясь на поле боя, не почувствовал рядом чужого присутствия. Рэй Багряный, он же Мракариан собственной персоной, находился немного в стороне от развернувшегося сражения. Он вскинул руки к небу и читал длинное заклинание на давно забытом древнем языке, не обращая внимание на гибель народа. Отправляя верных ведов на войну, он понимал, что уцелеют из них всего лишь единицы. Взяв тело под контроль, темная сторона, незамедлительно решила действовать.

«Мертвые слабаки? То, что надо!» – подумал мужчина, откидывая непрошеные мысли проснувшейся совести. Он вбирал в себя энергию, кружащую неподалеку невидимой дымкой.

Произошел колоссальный выброс от смертей союзников и противников, и просто так витал зловещим невидимым туманом в воздухе, наполняя его необходимой энергией для открытия всеми забытой половины Тэвруса, где остались его верные слуги, непобедимые темные ямуры.

Капли дождя, стекая вниз, оставляли мужчину абсолютно сухим.

«На этот раз, после полного слияния с более слабой частью себя, никто не должен помешать мне в осуществлении задуманного», – мысленно ликовал Мракариан, вскидывая руки к небу, – «Ну где же ты, отец, Тэвр всемогущий? Как всегда не можешь вмешаться в дела смертных?!»

Мужчина воссоединил две разрозненные части себя и его душа стала единым целым... И пусть это всего лишь склеенные осколки, разъединенные ранее обстоятельствами, но единство сознания, обретение тела – все это не на шутку кружило голову, дурманило, опьяняло свободой.

Мракариан чувствовал, как может свернуть горы.

«Стольким нерастраченным силам и энергии от пребывания в многовековой тюрьме теперь можно найти применение!» – по полю эхом прокатился демонический смех мужчины, и затем он с новым рвением принялся произносить заклинание. От того как оно подействует, зависит многое! На кон поставлено обретение бессмертия и переделка целого мира.

Вот только после слияния произошла досадная оплошность. Мракариан обратил внимание на то, что снова обрел возможность чувствовать. И с каждым часом забытая способность обострялась, набирая обороты.

Мракариан заметил, что жить без эмоций было гораздо проще. Его не держали никакие привязанности. А теперь же он, то и дело, возвращался мыслями к оставленной в замке Акулине, даже в момент произнесения магических слов!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Безумие!» – подумал король ведов и постарался полностью сосредоточиться на заклинании.

Когда часть тайн приоткрыта

Под мелодию вальса знакомую,

В плавном танце тебя закружу,

И фигуру твою невесомую.

В мир изящества я погружу.

На второй план отступит действительность,

Здесь спокойствие и тишина, –

Обостренная в сердце чувствительность,

Слышишь? Дрогнула скрипки струна?

Раз, два, три.. Ритм... Дыхание сбилось…

И аккорд растворился в тени,

Неужели все это приснилось…

Зажигаются снова огни...

Рэй

События, произошедшие до появления Кирилла в магическом мире и развернувшегося сражения

Сердце королевского дворца государства Руэнос – величественный тронный зал, сегодня как никогда ранее был наполнен щебетанием придворной толпы. Простор, свет, чистота – все, что хотели воплотить зодчие, когда сооружали колоссальных размеров совершеннейшее помещение. Глянцевый лазурный пол, вазы, колонны, причудливые узоры, разнообразные растения и цветы в больших горшках, поющий фонтан – все приковывало взор.

По левую и правую стороны выстроились высокие серебристые арки, за которыми виднелись широкие балконы, откуда открывался вид на город, море и лес. Центр потолка был украшен фресками, на которых были изображены легендарные мифические сюжеты о сотворении мира: солнце, как день, и четыре луны, как вечные спутники противостояния.

Там же находились фигуры дракусов, превращающихся в огромных летающих рептилий с перепончатыми крыльями, тело которых было покрыто чешуей. Рядом были нарисованы сюжеты с хранительницами рода и духовности Тэвруса – ведуньями. Далее шли фигуры хранителей леса и всего живого – элфусов. Чуть поодаль на картинах располагались люди, а после них —мифические дэймуры, имеющие несколько ипостасей: темный с серебристыми вкраплениями сгусток, похожий на тучу, как символ вечности души, а также крылатая фигуры мужчин и женщин, подле ног которых сидели верные друзья и боевые товарищи – фейкуны.

Высокий темноволосый, воплощающий своим видом здоровье и силу вед с пристальным взглядом карих глаз вошел в зал, распахнув массивные двери, не издавшие ни единого звука. Его светлую, цвета слоновой кости, кожу оттеняли темные одежды. На рельефном серебристом нагруднике, охватывающем могучую грудь, плясали блики от магических огней и свечей, находящихся на массивных люстрах, потолке и всему периметру зала. На голове над копной слегка вьющихся и каштановых волос сидела золотая корона, инкрустированная гранатами и сапфирами.

С его появлением в тронном зале, наступила гробовая тишина, голоса тот час же смолкли. Дамы, одетые по последней дворцовой моде в платья из летящего шелка разнообразной расцветки, опустили головы, не имея полномочий прямо смотреть на властителя мира.

Рэй Багряный поднялся по ступенькам к трону, украшенному драгоценными камнями. Кресло было жутко неудобным, с вырезанными в форме морды грифонов подлокотниками и дополненной изящными символами спинкой.

Усевшись на трон, мужчина обвел зал печальным взглядом. Придворные вздохнули с облегчением, рассмотрев не черные, как сама бездна, глаза, а теплые карие. Полилась мелодия вальса. Пары мгновенно закружились в плавном танце. Рэй, изумленно вслушивался в знакомую мелодию, и чувствовал, как замирает его сердце. Воображение разрушило привычную реальность и дорисовало еще одну танцующую пару – его с Акулиной. Больше не существовало затравленного взгляда подданных..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Здесь находились лишь только он и она. Поворот, и пара берется за руки. Они стоят так близко друг к другу… Рэй медленно начинает кружить свою любимую в танце… Властитель одним легким, как весенний ветер движением, отбрасывает с лица Лины выбившуюся прядь волос и наклоняется к столь желанным губам.... Колени девушки подкашиваются, а пол под ногами начинает вращаться из стороны в сторону, подобно качелям, заставляя потерявшую опору Акулину положить обе руки на область широкой груди мужчины… Дыхание сбилось… Огни светильников померкли. Наполненные чувственностью звуки музыки, эхом проникали в их сердца...