Перерождение темного архимага. Сибирский рубеж - Amazerak
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Во-первых, у нас нормальная семья, не хуже других. Что тебя не устраивает? А во-вторых, у меня нет столько денег, чтобы тебе учителей на дом приглашать. Я и так, как ты видишь, продала наше московское предприятие, чтобы расплатиться с долгами. Да ещё и на рубеж опять придётся идти, чтобы тебе на приданое заработать.
— Да, молодец, папочка, всё в карты проиграл, а потом скопытился в тёмной области. Ещё не хватало, чтобы и ты там же сгинула.
— Успокойся, Марина, всё будет хорошо. А про отца не говори дурно. Какой бы он ни был, он погиб как герой.
За окном мелькали дома, поезд подъезжал к очередной станции. Лежащий на столике телефон заиграл мелодию.
— Алло, княгиня Жуковская слушает, — Вероника поднесла телефон к уху.
— Алло, здравствуй, Вероника Павловна, — раздался резкий мужской фальцет. — Как ваши дела? Как дорога? Всё ещё в пути, полагаю?
— Вы следите за мной, господин Любецкий? С какой целью звоните?
— Вы и сами, думаю, догадались. Вы вынуждаете меня раз за разом напоминать вам о долге. Мы уже очень давно не получаем от вас ничего, кроме обещаний. Я понимаю, у вас горе, вы потеряли супруга, поэтому я дал вам время. Но прошло уже два года. Если будете и дальше тянуть с выплатой, мне придётся наведаться к вам в гости.
— Господин Любецкий, — холодно произнесла Вероник, — не смейте разговаривать со мной таким тоном. Я верну ваши деньги, я давал слово. Этого недостаточно?
— Мы ждём, Вероника Павловна, мы ждём.
Вероника завершила звонок и в сердцах бросила телефон на столик. Звонок всё настроение испортил.
— Опять этот урод звонил? — спросила дочь. — Достал уже.
— Он самый.
* * *
Весь вечер я расспрашивал своего управляющего про Жуковских и прочих аристократических родах Первосибирска, но много выведать не удалось. Гаврилов в таких вопросах не разбирался. Он мог рассказать, какая прибыль и какие расходы у моего дяди были в том или ином году, сколько людей служило у Давыдовых, сколько было недвижимости и акций, но про высшее общество Первосибирска не знал почти ничего.
Его постоянно отвлекали телефонные разговоры. Почти на каждой станции Гаврилову кто-то звонил: то охрана поместья, то брокер, то какие-нибудь управляющие. Он гарнитуру с уха даже не снимал. А мне только Света один раз звонила, да и то не дозвонилась, поскольку поезд в это время мчался по сибирским просторам. Я перезвонил на станции, сказал, мол, всё в порядке, поговорим, когда устроюсь на новом месте и разберусь с делами.
С Вероникой и Мариной Жуковскими мы пересеклись лишь утром на завтраке, но когда я пришёл в вагон-ресторан, они уже уходили, поэтому пообщаться нам не удалось. В третий раз встретились уже в Первосибирске. Мы с Гавриловым вылезли из вагона, и как раз в это время мимо гордо шествовали Вероника и Марина. За ними плёлся носильщик с горой чемоданов на телеге.
— Вот мы и встретились. Как тесен перрон. Кажется, нам по пути, — сказал я. — Проводить?
— Мы будем рады, если составите нам компанию, — улыбнулась Вероника.
— Да, а то ведь идти так далеко, — добавила Марина с долей ехидства.
И мы пошли втроём в направлении вокзала. Гаврилов, вёзший мой чемодан, держался позади. Девушек ждало такси, а нас с управляющим — личный автомобиль.
Пройдя здание вокзала, мы направились к площадке, куда подъезжали машины. Теперь впереди шагал Гаврилов, отмахиваясь от назойливых таксистов, предлагающих подвезти, и показывая дорогу.
Внезапно из привокзальной сутолоки вынырнули и преградили нам путь трое мужчин, одетые в классические костюмы. Гербов на пиджаках не было, но от всех ощущались вибрации силы.
— Вероника Павловна, — проговорил один из них, полностью лысый; он был сильнее остальных двух. — Добрый день. Мы от Василия Степановича. Он приказал встретить вас и проводить домой.
Вероника остановилась:
— Передайте Василию Степановичу, что мне не нужна его помощь. Я уже вызвала такси.
— Можете отменить заказ. Василий Степанович настаивает.
— Пусть настаивает сколько хочет. Прочь с дороги!
Не знаю, кто такой Василий Степанович, но было похоже, что княгиня Жуковская совсем не рада его заботам.
— Вам придётся пройти с нами.
— Вероника Степановна сказала, что ей не нужны сопровождающие. Вам непонятно? — я встал между Жуковскими и незнакомцами. — До твоей лысой башки так трудно доходит?
— А вас, сударь, это дело не касаются. Отойдите! — резко проговорил мужчина.
— А не то что?
Кожа незнакомца стала ледяной, а у других двух вокруг кулаков появилось магическое свечение.
Глава 5
Стихийная магия и в моём мире тоже существовала, но она считалась более сложными и менее эффективными, чем энергетическая. Как правило, стихийные техники применялись как дополнение к базовым, к коим относились укрепление тела, силовые поля, энергетические удары и снаряды. В прошлой жизни я по молодости пытался постичь стихию воздуха, но сильно в ней не преуспел, изучив лишь самые простые техники, а в бою чаще пользовался энергетикой, которая позже трансформировалась в тёмную испепеляющую субстанцию.
Здесь, похоже, стихийная магия была в большем почёте.
Стоявший передо мной мужчина выглядел, как ледяная статуя. Под воздействием силы духа лёд становился прочным, как танковая броня, но какой в этом смысл, если и с кожей можно сделать то же самое, укрепив её энергией? Это и легче, и проще. В общем, я пока плохо понимал, как тут обстоят дела с магией, но то, что сейчас придётся драться, сообразил сразу.
Вот только меня мучили сомнениями: стоит ли убивать этих двоих или просто нейтрализовать их? Слишком уж народу вокруг много. Поэтому лучше всего сейчас воспользоваться воздушными техниками, которые не приведут к летальному исходу и разматыванию кишок по всей привокзальной площади, а тьмой пока не кидаться.
Лысый вытянул ладонь в мою сторону, и меня сковало льдом. Руки, ноги и туловище покрылось толстой прозрачной коркой. То же самое случилось и с Гавриловым, который опять создал свои огненные шары, но так и не кинул их: они просто-напросто потухли.
— Пожалуйста, не вмешивайтесь, — проговорил лысый. — К вам у нас нет претензий. Вероника Павловна, пройдёмте с нами.
Я направил в мышцы всю внутреннюю энергию, и сковывающая меня корка
