Битва чудовищ - Нед Виззини

— Убирайся отсюда и не смей никому рассказывать о том, что здесь услышал.

— Но что же мне теперь делать? — заныл Энджел, выкарабкиваясь из-под стола. — Я бросил свою прежнюю должность, чтобы работать на мистера Кристоффа. Как мне теперь найти новую работу?

— Начни все с начала, — ответил Хейс.

— Я слишком стар, чтобы начинать все с начала, — вздохнул Энджел.

Вместо ответа Хейс стал откручивать набалдашник своей трости. Брендан был уверен, что сейчас он выхватит из нее меч и пронзит им Энджела, но вместо этого тот вытащил туго свернутый клочок бумаги. Свиток с заклинанием, догадался Брендан. В этот момент Хейс произнес:

— Famulus famuli mei, transfigura![16]

Тело Энджела окутала дымка. На мгновение Брендану показалось, что он исчез. Но когда дымка рассеялась, мальчик смог разглядеть лицо шофера…

Тот превратился в семнадцатилетнего парня!

Энджел сиял как новенький пенни. Он стал высоким и мускулистым и избавился от лишнего веса, который набрал за годы работы водителем.

— Ты только что закончил школу. У тебя есть второй шанс проявить себя в этой жизни. Учись, найди хорошую девушку и иногда играй в бейсбол, — напутствовал Хейс, провожая Энджела к дверям.

Энджел время даром не терял и уже улыбался во весь рот, фотографируя себя на телефон.

— Лучше бы ты убил его, — заметил Кристофф.

— Вот, чем мы с тобой отличаемся, — пояснил Хейс. — Ты применяешь к людям силу, чтобы заставить их молчать. Я же даю им надежду, новую жизнь, и они тоже молчат.

— И все же мои методы безопаснее.

— Твои методы держат тебя во власти эмоций, — продолжил Хейс, описывая круги по залу, — и ты не желаешь слушать голос разума. Так что, возможно, ты внемлешь мне, если я представлю доказательство.

— Что-что?

— Я могу связаться с духом твоей дочери. — Хейс поднял свой взгляд. Брендан понял, что он смотрит на развешанные по залу портреты старейших членов Богемского клуба. — Что, если с помощью моих братьев мне удастся связаться с ее душой? Тогда ты поверишь, что с ней все в порядке, и она действительно мертва?

Кристофф замешкался… а Хейс уже начал зажигать свечи.

21

— Пожалуйста, я не хочу принимать участие в этом спиритическом сеансе, — взмолилась Элеонора. Она все больше и больше испытывала страх, пока сгорбленный Олдрич Хейс ставил деревянную доску на огромный стол в главном зале Богемского клуба. Стол был уставлен свечами и походил на праздничный торт. Элеонор не могла сдвинуться с места, Денвер Кристофф крепко держал ее за плечо, и ей так хотелось оказаться подальше отсюда Если Хейс действительно решил провести спиритический сеанс, значит, он будет вызывать призраков и духов, а Элеонора была не готова к этому. К счастью, Денвер немного ослабил хватку, и когда Хейс склонился к столу, ей удалось вырваться!

Элеонора побежала к дверям, через которые Энджел покинул зал. Кристофф гневно окликнул ее, но она не обернулась, тогда раздался тихий голос Хейса:

— Подожди, малышка. Тебе понадобятся деньги.

Элеонора остановилась и обернулась. Мне не показалось?

По всей видимости, не показалось — Хейс протянул ей стодолларовую купюру.

— Возьми такси, возвращайся к родным и никому не рассказывай о том, что была здесь. Сдачу можешь оставить себе. Все поняла?

— Вы отпускаете меня?

— Мистер Кристофф совершил ошибку, когда привел тебя сюда.

Элеонора бросила взгляд на Кристоффа, который стоял у Хейса за спиной. Было очевидно, что он был в ярости от своего бессилия. Этот старик действительно был главой их клуба. Элеонора нерешительно взяла купюру и уверенным шагом направилась к двери. За своей спиной она услышала голос Кристоффа, который прошептал Хейсу:

— Ты совершаешь ошибку. Мы должны от нее избавиться. Навсегда. Я знаю одно укромное местечко под мостом, где мы можем спрятать тело…

— Довольно. Будь полезен, принеси мне еще больше свечей…

— Я тебе не слуга…

— Ты в моем доме и будешь следовать моим правилам.

Элеонора замешкалась у выхода, заметив что-то наверху. Она медленно подняла голову, чтобы Кристофф с Хейсом не заметили…

Тут она увидела лицо Брендана.

Он стоял на балконе, а рядом с ним был Уилл.

Неужели они были там все это время?

Элеоноре нужно было пробраться к ним.

Перед ней находились две двери — одна вела из главного зала, вторая — на улицу. Она вышла из первой и приоткрыла вторую, чтобы казалось, что она вышла из здания… и тут же побежала налево вверх по лестнице к балкону. Зажмурив глаза, она промчалась мимо чучела сокола с огромными острыми когтями. Ей предстояло пройти мимо множества подобных устрашающих вещей, чтобы добраться до Брендана с Уиллом. А вот и они! Уже так близко…

Держи себя в руках, никаких волнений, никаких лишних движений, — пронеслось у нее в голове, но когда она упала в их объятья, она уже не могла сдерживать свои эмоции.

Их тройное объятие было крепким и молчаливым. Прошло лишь четыре часа с тех пор, как у Элеоноры закончилось занятие по верховой езде, но за это время она уже не раз успела мысленно попрощаться со своей семьей. И теперь, зная, что Брендан и Уилл пришли за ней, она понимала: Порой родные раздражают тебя, а порой спасают тебе жизнь.

Неожиданно в Богемском клубе погас свет.

22

Элеонора, Брендан и Уилл склонились над большим залом, освещенным тусклым сиянием.

Белые свечи были расставлены по всему огромному столу в виде цифры восемь. Хейс и Кристофф стояли у середины стола, рядом с ними примостился старый граммофон с ржавой ручкой и огромной металлической трубой и деревянная доска, которую принес Хейс. Брендан и Элеонора не имели понятия, что это такое, но Уилл распознал в ней планшетку, дощечку для «автоматического письма». В центре дощечки лежал карандаш, и если дух появлялся во время сеанса, ведущий клал свою руку на дощечку и позволял духу направлять ее, а затем расшифровывал послание духа на бумаге. Планшетки были предшественницами доски Уиджа[17] и весьма популярными средствами для связи с духами в прошлой жизни Уилла.

Хейс поставил черную виниловую пластинку на проигрыватель, опустил иглу и повернул ручку. Скрипучий звук, от которого бежали мурашки, наполнил зал. Брендан, Элеонора и Уилл затаили дыхание.

Проигрыватель затрещал, затем раздались отрывистые хлопки, музыка должна была начаться в любой момент.

Но звуки, которые они вскоре услышали, нельзя было назвать музыкой.

Это было биение сердца — в очень, очень медленном темпе, словно человеческое сердце работало в сотню раз медленнее. Звук напоминал собой нечто среднее между радиопомехами и шагами гиганта. «Шагами Жирного Джаггера!» — подумала Элеонора, внезапно чувствуя, как ей не хватает храброго и простоватого гиганта, которого Уолкеры повстречали во время своего последнего путешествия. «Если бы только Жирный Джаггер был здесь, он бы вытащил нас отсюда. Он был моим другом».

Пока раздавалось замедленное биение сердца, неожиданно в зале заклубился туман. «Как в то утро, когда на нашу машину вдруг полилась вода», — подумала Элеонора. Пока дымка медленно наполняла комнату, окутывая все вокруг, сердцебиение учащалось. Хейс и Кристофф начали монотонно произносить заклинание:

Diablo tan-tun-ka. Diablo tan-tun-ka.

Тут они протянули друг к другу руки над столом, почти соприкасаясь кончиками пальцев, и начали раскачивать их назад и вперед, образуя плавный овал, а все это напоминало странный танец.

Diablo tan-tun-ka. Diablo tan-tun-ka.

Биение сердца стало учащенным, словно у человека, пробежавшего марафон. Не останавливаясь, оно билось все быстрее и быстрее, так что свет от свечей начал меняться.

Diablo tan-TUN-ka! Diablo tan-TUN-ka!

Озарявший комнату свет стал кроваво-красным. Дымка тоже приобрела багровую окраску, словно впитала в себя всю кровь с поля сражения. Элеонора услышала, как что-то скребется, повернулась — и увидела чучело сокола, которое она видела. Оно было живым! Сокол царапал когтями стекло, его глаза подергивались…

Элеонора закричала, но Брендан тут же прикрыл ей рот рукой. Тут Уилл ткнул его локтем и показал на стену позади них. Стоявшие там мечи начали смыкаться лезвиями, словно ножницы. Капли крови с лезвий с тихим стуком падали на пол.

— Души наших братьев! — произнес Хейс. — Мы призываем вас!

— Diablo tan-TUN-ka! — подхватил Кристофф. — Diablo tan-Tun-ka!

— Мы желаем говорить с мертвым! Говорить с… Далией Кристофф!

Громкий стон раздался под самым потолком, и когда Брендан, Элеонора и Уилл подняли глаза, они не могли поверить в то, что увидели.

23

Портреты в зале начали оживать. Тедди Рузвельт, Ричард Никсон и остальные мужчины с мрачным видом шевелились, стонали и двигали челюстью, словно проверяя, что их рты снова работают.