За столпами Геракла - Александр Большаков

Наименее аргументированной выглядит третья гипотеза, так как иберо-маврская культура не обнаруживает прямой связи с атерийской культурой Магриба, носителями которой были палеоантропы (неандертальцы).

Нам представляется более предпочтительной гипотеза о европейском происхождении кроманьонцев Северной Африки. Ч. Мак-Берни считает, что представители типа «Мешта-Афалу» пришли с Пиренейского полуострова, на котором он и помещает очаг возникновения иберо-маврской культуры.

Гипотезу об участии европеоидов кроманьонского типа в формировании североафриканского населения поддерживают большинство исследователей. Обобщая их предположения, можно, в частности, говорить о волне мигрантов указанного типа через Гибралтарский пролив «из центра европеоидов-средиземноморцев в Западном Средиземноморье» [Поплинский, с. 23].

Гибралтарский пролив, существующий, по-видимому, с конца третичного шериода, не являлся для первобытного человека непреодолимым препятствием, особенно в период наступления ледника и происходившего при этом опускания уровня мирового океана. 20–18 тысяч лет назад, например, он был на 100–120 м ниже современного. Это приводило к возникновению «мостов» между континентами. Существовал такой «мост» и в Западном Средиземноморье. М. Мартин Агуадо считает возможным говорить о заселении Юго-Западной Европы в нижнем палеолите через Гибралтарский пролив с современного марокканского побережья. Путь мигрантов, по его мнению, пролегал через наиболее удобное для пересечения место пролива, находившееся к западу от самой узкой его части в настоящее время.

На рубеже верхнего палеолита и мезолита жители Западного Средиземноморья уже, по-видимому, располагали простейшими плавательными средствами для преодоления подобных водных преград. Береговая линия территории Магриба проходила в указанный период значительно севернее, чем ныне. Подъем уровня мирового океана происходил постепенно и 16,15 и 11 тыс. лет назад был соответственно на 75, 63 и 54 м ниже современного уровня, которого океан достиг лишь в IV тысячелетии до н. э. Учитывая все это, нельзя исключить также возможность существования контактов между Европой и Африкой в районе Сицилии. Из современных ученых подобной точки зрения придерживается, например, Мартин Альмагро. Подчеркивая родство североафриканских кроманьонцев с людьми из Комб-Капелль и Брюнн, М. Альмагро поддерживает гипотезу о миграции неоантропов из Африки на север через Аппенинский полуостров.

Со времен эпипалеолита в различные исторические периоды для Средиземноморья характерны разнонаправленные миграционные движения. Впрочем, массовость этих миграций не следует преувеличивать. Море не служило для них непреодолимым препятствием. В зону контактов входили побережья всех омываемых им континентов. Любопытно, что по территории Северной Африки передвижения имели маятниковый характер.

Часть костяков верхнепалеолитических людей Европы обнаруживают негроидные признаки. Одни ученые считают, что это свидетельствует о контактах между европеоидами и негроидами в указанный период, другие же объясняют данный факт недостаточной еще в те времена дифференциацией европеоидной и негроидной рас. Кроме того, следует напомнить, что негроидные черты ископаемых останков человека из Муге (Португалия) и Гримальди (Италия) оспариваются некоторыми учеными. Споры специалистов вызывает и присущая типу «Мешта-Афалу» платириния (широконосие), которая, по мнению ряда ученых, не является достаточно веским свидетельством в пользу негроидной примеси. Дж. Д. Кларк с уверенностью утверждает, что «негроидное население Сахары явно не имеет никакого отношения к расе Мешта-Афалу» [Кларк, с. 160J. Это, впрочем, не противоречит высказанному В. П. Алексеевым предположению о том, что смешение европеоидов с негроидами могло происходить на территории всей Северной Африки. По-видимому, в Южной Европе и в некоторых присредиземноморских районах Северной Африки процесс метисации шел слабо.

Определенным подтверждением существования в эпоху эпипалеолита контактов между населением двух указанных частей света является само наличие на территории Магриба типа «Мешта-Афалу», во многом сходного с современными ему европейскими типами. Существование же некоторых антропологических различий между африканскими и европейскими кроманьонцами говорит лишь о многообразии типов в эпоху формирования современных рас и не может, естественно, служить доказательством заселения Северной Африки с Востока. Подчеркивая полиморфизм верхнепалеолитических людей, В. П. Алексеев отмечает, в частности, их существенные различия в росте. Г. П. Григорьев и И. Б. Леонова показывают на примере костных останков в Гримальди наличие антропологических различий даже в пределах одного коллектива, у носителей одной антропологической культуры [Алексеев, 1978, с. 178–179; Григорьев, Леонова, с. 19].

На Пиренейском полуострове найдено несколько костных останков кроманьонцев. Некоторые из них (например, ископаемый человек, найденный в Барранк Бланк близ Ротовы в Валенсии) обнаруживают значительное сходство с типом «Мешта-Афалу».

Таким образом, всего вероятнее, что носители этого типа попали на территорию Северо-Западной Африки из Европы. Отмечавшаяся ранее особая архаичность антропологических типов, выявленных на Канарах, последними исследованиями не подтвердилась. Речь может идти о миграции на острова не древних кроманьонцев, а лишь их далеких потомков. Некоторая же архаичность антропологических черт аборигенов архипелага объясняется иными обстоятельствами.

Как Пиренейский полуостров, так и северо-западная Африка, вследствие возвышенного и сильно пересеченного характера своей территории, создают весьма благоприятные условия для возникновения внутренних изолятов, в которых длительно сохраняются архаические антропологические черты или черты, появившиеся здесь в результате случайной изменчивости. Условия относительной изоляции способствовали тому, что кабилы — берберские племена, живущие на территории современного Алжира, сохранили некоторые кроманьонские черты. Аналогичная ситуация, судя по всему, обусловила сохранение их и у отдельных групп басков. Некоторые ученые, исследующие проблему кроманьонского человека, ставят в один ряд гуанчей, кабилов и басков, называя их кроманьонцами нового и новейшего времени [Riquet, с. 38; Hoyos Sâinz, с. 432; Vallois, с. 17].

Здесь, видимо, уместно уточнить, кто такие гуанчи. Так называли себя аборигены Тенерифе. Позднее это самоназвание было воспринято испанцами. Жителей же других островов архипелага они именовали в соответствии с географическими названиями самих островов. В научной литературе гуанчами принято называть носителей кроманьонского антропологического типа, составлявших большинство населения Тенерифе. Аборигены Иерро называли себя бимбапами, а жители Пальмы — ауритами. Автохтонами Лансароте и Фуэртевентуры были мао и махореры. Но эти самоназвания давно вышли из употребления.