Правда о привидениях - Эдуард Веркин

– Какая еще кошка? – матушка загрузила бананы в блендер, добавила ложку какао, ложку кофе, два яйца и пол-литра молока.

– Ну, та, что Катьку поцарапала.

Мать запустила блендер, тот вжикнул, бананы и молоко превратились в густую желтую массу. Матушка вылила ее в стакан и стала пить.

– Катька говорит, что кошку видела, – сказал я. – Белую.

– Ты видел, какие у Катерины ногти? Ей приснился кошмар, может быть, ей приснилась белая кошка, Катерина испугалась и поцарапала себе ногу. Вот и все.

Я согласно кивнул. Спорить бесполезно.

– Что-то отец не звонит, – мать выпила свой коктейль. – Должен был еще вчера позвонить.

– Угу, – сказал я. – Только погода барахлит, грозы намечаются... Связь может плохо работать...

Мать неуверенно согласилась.

Она налила себе второй стакан своей бурды и выпила ее залпом.

– Я не хотела говорить, – выдавила она. – Но скажу. В том, что случилось с Катериной, есть доля твоей вины...

Что может быть хуже утренних нравоучений? Только проверка дневника в конце полугодия.

– Это ты рассказывал ей истории про всякую чертовщину! Это ты ее запугал! Это из-за тебя она не спала всю сегодняшнюю ночь!

Тогда я решился.

– Я вовсе Катьку не запугивал, – сказал я. – Все, что я говорил, – правда. Я тоже видел белую кошку, она сидела у меня за окном. А еще я видел мертвеца...

– Хватит! – оборвала меня мать довольно злобно. – Хватит этих историй, ты уже не маленький!

– Я говорю тебе правду... – попытался настоять я.

– Какая правда! – мать брякнула блендером. – Какая кошка! Там стена отвесная, там никто не залезет!

– Это непростая кошка...

Но она уже кинула блендер в посудомоечную машину и отправилась наверх к Катьке.

Мне изрядно хотелось спать, но возвращаться в свою комнату совсем не улыбалось. Я прилег на диван в гостиной, но на нем оказалось совершенно невозможно спать, поскольку диван скрипел как ненормальный при каждом движении. Тогда я разыскал в привезенных вещах незаменимый предмет – надувной матрас фирмы «Мягко стелешь» – и отправился на природу, решив, что самый лучший отдых – это отдых на свежем воздухе.

Да, биту я прихватил с собой.

Погода была подходящая – сухо и прохладно, я добрался до берега реки, отыскал ближайший сенокос, выбрал стог повыше и потолще, вырыл в нем пещеру, засунул туда надутый матрас и устроился спать. Лучший сон – сон в стогу.

Что-то зашелестело сверху. Я перевалился на бок и выглянул наружу. И увидел. Как по полю через еще зеленую стерню идет ко мне белая тварь. Она шла не спеша, медленно перебирая лапами и принюхиваясь к воздуху. Вдруг я увидел, что это не кошка, а пантера. Зверь с тяжелыми лапами и челюстями, способными дробить кости. Пантера остановилась.

Что-то зажужжало у меня возле ноги, и я проснулся.

Это был телефон. Виброзвонок.

Я ответил.

– Да?

– Ты где? – спросила матушка. – Не могла тебе дозвониться.

– На речке. Дышу воздухом.

– Плохие новости.

У матери был излишне спокойный голос, такой голос у нее бывал всегда, когда случалось что-то нехорошее.

– Что-то с Катькой? – спросил я.

Я сел, и труха тут же насыпалась мне за шиворот, отчего я окончательно проснулся и выбрался из стога.

– С Катькой все в порядке, – сказала мать. – С отцом... С ним вчера случился инфаркт.

– Что?! – не поверил я.

– Инфаркт, – повторила мать. – Вчера вечером случился, недавно из больницы звонили. Я как чувствовала... Ладно. Слушай. Он пролежит полмесяца. Я должна неделю пробыть с ним.

– А может, мы вместе...

– Не перебивай, – голос у матери стал твердым. – Слушай. Я уже вызвала со стройки машину, через десять минут уезжаю. Вы с Катериной остаетесь одни. Я не могу ее взять, лучше ей отца в таком состоянии не видеть... Так что ты теперь за старшего. Никаких гуляний, никаких страшных историй. Пицца в холодильнике, там же салат замороженный. А яичницу ты умеешь... Я буду звонить...

Мать отключилась. Я поглядел на экран телефона. Абонент временно недоступен. Мать уехала.

Я сдул матрас и побежал домой.

Катька сидела перед телевизором и смотрела «Рейнджер возвращается». Я сел рядом с ней. По экрану скакали космические воины, они стреляли из бластеров в зеленых чудовищ и спасали красавиц от неминуемой гибели. Катька была грустная и телевизор смотрела одним глазом. Я не знал, что сказать, и спросил:

– Мегамакс побеждает?

– Ага. Только Чернота ему ловушку подстроил – подсыпал в управляющие контуры звездолета рубиновый песок, и теперь при первом же запуске контуры расплавятся.

– Понятно, – сказал я. – А настроение как?

Катька сморщила нос и снова уставилась в экран.

Я больше не знал, что мне сказать, и принялся разглядывать гостиную. Я осмотрел ее один раз, потом другой, затем третий. После третьего раза мне стало казаться, что в гостиной чего-то не хватает. Какое-то навязчивое чувство отсутствия чего-то важного. Я стал пытаться выяснить, чего не хватает. Довольно долго мне это не удавалось, а потом я вдруг понял, чего не хватало – на телевизоре отсутствовал папашин бонсай.

– А куда дерево делось? – спросил я. – Мать с собой, что ли, забрала?

– Не, – Катька покачала головой. – Она ничего не взяла...

– А куда оно тогда делось?

– Не знаю... С папой все хорошо будет?

Я видел, что Катька сейчас заревет, поэтому не стал усугублять, и сказал:

– Не бойся. Инфаркт – это ерунда. Это как руку ломать. Помнишь, как руку ломала? То же самое. Папаша недельку полежит и будет как новенький. И сразу приедет.

– А мы что будем делать?

– А что? Олдов нету, свобода. Спи сколько хочешь, зубы можешь не чистить, хорошо ведь! А питаться будем пиццами – их в кладовке немерено.

– Да... – протянула Катька. – А одни как будем?

– Нормально. Переедешь ко мне в комнату, вместе не страшно.

– А кошка?

– Кошка не придет, это я на себя беру... Ты лучше расскажи, как она появилась?

Катька потерла глаза и огляделась. Забавно, у нее тоже начала вырабатываться эта местная привычка – оглядываться.

– Рассказывай, – повторил я.

– Я сидела в большом танцевальном зале, – рассказывала Катька. – Это был такой сон, но это я потом уже поняла, когда проснулась. Почти в таком же танцевальном зале, в каком я занималась раньше. Я одна в этом зале и больше никого нет. И музыки нет, а пианино есть, только на другом конце зала оно стоит. А я сижу. И вдруг на пианино заскочила кошка. Морда у нее такая большая-большая, а зубов нет... И на меня смотрит.

– А дальше что? – спросил я.

– Я проснулась, – ответила Катька. – Ну, в первый раз проснулась. Смотрю, я не в танцзале, а в своей комнате. Тогда я снова спать легла. И сразу же опять в этом зале оказалась, только кошка уже не на пианино сидит, а ближе чуть-чуть. Я вновь проснулась. А как в третий раз заснула, так кошку увидела совсем рядом. Тогда я закричала, проснулась снова, а она уже в комнате! И царапнула меня за ногу.