Адлан - Лия Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кир, я просто хотел… я… — Адлан мямлил, говорил невпопад, смущался и боялся так, словно вернулся в далекое детство. Османов всегда был уверенным, порой даже самоуверенным, но чувство вины, страх и что-то еще смешивались внутри, и теперь не давали ему возможности говорить связно. А взгляд Кирилла и вовсе заставлял его впасть в ступор.
Юноша смотрел на него с отвращение, страхом и ненавистью одновременно. В его глазах не было и капли того обожания и нежности, что были раньше.
— Убирайся, — прошипел Макаров.
Они стояли неподалеку от его университета. Кирилл, наконец, набрался смелости и подошел к знакомой машине, чтобы выяснить отношения с Османовым и раз и навсегда покончить с этой непонятной ситуацией.
— Кир… — снова протянул Адлан, тщетно пытаясь подобрать нужные слова.
— Что ты от меня хочешь? — повышая голос, спросил Макаров.
Нервы сдавали, Адлан достал его за прошедшую неделю, и юноша уже готов был сорваться. — Тебе мало того, что ты уже сделал? Ты хочешь продолжить и закончить то, что не получилось тогда, у меня дома? Чего ты хочешь, черт тебя дери?! — прокричал Кирилл, ударяя сжатым кулаком о чужую машину.
— Я хочу прощения, — стало тихим ответом.
— Что? — Кирилл опешил на мгновенье. Сначала потому, что не ожидал подобных слов. А затем от их наглости. — Я все тебе сказал, Османов, — твердо произнес Кирилл, делая небольшой шаг назад.
Ни извинения Адлана, ни сам он Макарову уже не были нужны.
— Позволь мне…
— Если я еще раз увижу тебя, ты ответишь за то, что сделал тогда со мной, — Адлан побледнел и сглотнул, но не произнес ни слова. — Ты знаешь, кто мой отец и понимаешь, что шутить он не будет. Если ты не оставишь меня в покое, я сделаю все, чтобы он засадил тебя за решетку, причем надолго. Если ты хочешь именно этого, продолжай в своем духе, а если нет, то оставь меня в покое. Ты уже вполне достаточно сделал. Исправить это не получится.
Слушать ответа и новых извинений от бывшего, Кирилл не стал. Быстрыми шагами он направился к ближайшей станции метро.
Думать о состоявшемся только что разговоре не хотелось, об Адлане тоже. Кирилл надеялся только на то, что мужчина внемлет его угрозам и просьбам и оставит его в покое.
Измученное сердце требовало покоя, а своим присутствием и преследованием, Османов делал только хуже. Вернувшись домой, Макаров понял, что его желаниям не суждено сбыться. Он только успел переступить порог дома, когда от Адлана пришло сообщение с очередной просьбой о прощении.
Кажется, он был не из тех, кто привык отступать.
Кирилл никогда не был сторонником насилия. В его глазах это всегда было жалким зрелищем, и он никогда не понимал тех, кто наслаждался причинением боли слабым. Воспитанный в ласке, любви и понимании, Макаров походил на домашний цветок, выращенный в особо комфортных условиях. Ему никогда не приходило в голову вступать с людьми в конфликты, хотя постоять за себя он всегда мог.
У Кирилла так же не возникало мысли и желания ударить или унизить своего оппонента. Молодой юноша был воспитан так хорошо, что всегда находил верные слова для того, чтобы привести все к нужному и логичному завершению. Возможно, именно поэтому в его адрес практически никогда не было насмешек или издевательств по поводу его ориентации или чего-то еще. Кирилла все любили, а если не любили, то уважали.
В свою очередь, сам он никогда не стремился выставить свою любовь к мужчинам на показ. Он не врал о том, что ему нравятся девушки, но и никогда не стремился к провокации. Его устраивало то, что его ориентацию принимали его близкие люди, а остальное уже не имело значения. Именно такого мнения он придерживался до того самого дня, пока не встретил Адлана.
Гордый, самоуверенный и властный мужчина пленил его с первых минут, и Кирилл впервые в жизни врал отчаянно, дерзко и бездумно. Горько за это расплатившись, он, наконец, начал оживать, с трудом поднимая голову, словно цветок, разгибающийся после проливного дождя, однако не тут-то было.
Тот, кто причинил ему столько боли, вновь врывался в его жизнь подобно урагану… Кирилл прикрыл глаза, захлопывая ноутбук. Сосредоточиться на задании было невозможно, когда в голове крутился образ ненавистного человека, а телефон раздавался трелью каждые пять-десять минут.
Адлан забрасывал его смс-сообщениями и без устали звонил. Что писал бывший возлюбленный, Кирилл не знал, так как удалял письма, не читая, а на звонки и вовсе не отвечал. Ему ни раз приходила в голову мысль о том, чтобы занести номер мужчины в черный список, но почему-то он так и не приводил ее в действие.
Устало вздохнув, Кирилл потер глаза и открыл пришедшее сообщение, в котором было одно слово «прости». Макаров скептически хмыкнул и безжалостно стер послание. Прости — этого было так мало, что Кирилл начинал злиться пуще прежнего. Это слово было применительно, если бы Османов случайно пролил на него чай или наступил на ногу.
Кирилл не способен был простить необоснованную агрессию и такой поступок. Макаров не мог простить предательства или измены. Не мог простить и того, что сделал Адлан. И хотя он понимал, что сам во многом виноват, оправдать этим некогда любимого человека не получалось.
Несомненно, какая-то его часть подсознательно тянулась к тому, кто когда-то пленил его сердце, но разум понимал, что это не тот человек, которому можно было говорить «прощаю».
Не тот человек, которому следовало бы давать шанс. Месяцы, проведенные в частной клинике, ежедневные, болезненные процедуры, опустошенные и измотанные родители, бесконечное отчаяние и депрессия — это все то, что пережил он и его семья за последние шесть месяцев и виной этому был Адлан.
Адлан, который теперь говорил одно слово — прости. И собирался решить этим все проблемы. Стереть эти болезненные шесть месяцев. Вот так легко и просто. Кирилл не мог и не хотел его
