Огненная льдинка. Запретная магия (СИ) - Северина Флокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно в этом испещрённом загогулинами дневнике я надеялась найти хотя бы какую-то информацию о произошедшем сегодня. И хотя Нуала горячо заверяла меня, что напавший на нас горожанин был под воздёйствием нейролитического заклинания, которым часто злоупотребляли зависящие от дурмана люди, я была уверенна — причина не в этом. Перед глазами всё ещё стояли крошечные дырочки, возле которых отравленной сетью чёрных вен виднелся яд.
— Да, хочу кое-что проверить.
— Если ты пытаешься понять, отчего скончался мужчина, атаковавший вас, то не трудись — я подскажу, — прозорливо произнёс северянин.
И как он понимает меня с полуслова? Приподнялась на кровати, усаживаясь поудобнее, и навострила ушки.
— Майкл Пикавелли сообщил, что нападавшего звали Керуас Дикой — держал бакалейную лавку в восточной части города. В последний год дела у него шли из рук вон плохо: дохода нет, всё уходило на оплату налогов. Вскоре ушла жена и забрала с собой троих ребятишек. Тогда Керуас стал регулярно посещать дома терпимости и принимать дурман. Очевидно, простой травы ему стало мало. А вам не посчастливилось повстречаться с ним, когда его охватила белая горячка.
— В его крови нашли остатки заклятия?
Мейрион покачал головой:
— С его телом сейчас работают некроманты. Но, думаю, что они найдут следы чар и дурмана — это просто вопрос времени.
— Но, — растерянно прикусила губу, — я видела на его шее следы укусов.
— Нуала сообщила об этом, но следователи отметин не нашли.
— И с чем, ты думаешь, это связано?
— Я думаю, — мужчина заглянул мне в глаза и усмехнулся, — что моя госпожа, которую просто магнитом тянет ко всяким неприятностям, могла пострадать, пытаясь оказать первую помощь наркоману. И больше всего я переживаю, что одна пепельноволосая красавица вспыхнула, словно зажжённая спичка.
Отбросила волосы назад: да уж, чуть было Нуале причёску не обновила да и сама непонятно каким чудом уцелела — силовые потоки льда и пламени несовместимы.
— Ощущение, словно я что-то делаю неправильно, будто бы ошибаюсь, искажая формулу чар. Но в чём именно — не пойму.
— Кстати, говорят, что тот самый Татиус, у которого ты зелень умыкнула, отличный специалист, способный восстановить магическую цепочку практически с нуля.
Ну уж нетушки! Обойдёмся как-нибудь без этого ушастика и его нравоучительных ханжеских речей.
— Лучше я у Октупуса спрошу, — предложила, чтобы Мейрион не волновался за меня.
В синеве глаз северянина я увидела разбегавшиеся искорки, которые фосфорическим светом сверкали в полутьме лечебного корпуса. Разлёт бровей, хищное, заострённое лицо и аристократический нос казались в этом полумраке высеченными из камня. Словно рядом со мной находилось божество, решившее посмотреть, как живут простые смертные.
А вот так и живут: копошатся помаленьку и делают всё возможное, чтобы самим не захлебнуться в грязи, окружающей их.
— Останешься здесь? — Развеяв таниственное очарование, спросил Мейрион.
Даже не стал настаивать, зная, что откажусь.
— Да, — подтвердила кивком, — отдохну, поем маркинешы. К тому же, у Изабеллы с Демианом сегодня свидание, не хочу мешать.
Что правда, то правда — от этих вспыльчивых метаморфов и страстных инкубов лучше держаться подальше в такой момент. Лассиан сказал, что они чуть полпереулка не стёрли с лица земли и стража заодно, пока мирились. А как узнали, что с нами приключилось, примчались встревоженные, но довольные — держась за руки.
И, кажется, Нуала, как и я, была бесконечно рада воссоединению этой эксцентричной парочки, потому что находиться рядом с эмоционально-неустойчивыми магами крайне опасно.
— Мне необходимо уехать на две недели, — неожиданно сказал северянин. И по его вмиг потемневшему лицу, я поняла, что он не рад этому. — Наместники старой империи не желают сдаваться столь легко, и хотя мне не хочется покидать тебя сейчас, но этого требует император. Он не хочет устраивать резни, лучше будет, если повстание утихнет, так и не разгоревшись.
Фыркнула и тряхнула головой, давая понять. что переживать совершенно не о чем.
— Клятвенно обещаю больше не помогать сомнительным личностям в подворотне без одобрения Лассиана.
В коридоре, яростно размазывая грязь по полу, глухо закашляла Рифара, намекая, что поздним посетителям пора уходить и оставлять больных одних в лекарском блоке — без поддержки и долгих разговоров.
Когда северянин, словно снежный кот, скользнул к выходу, я, для надёжности выждав полчаса, зажгла магический светляк и стала неспешно изучать ещё не прочитанные страницы дневника. Но, когда время давно перевалило за полночь, поняла, что все попытки тщетны: на пожелтевших страницах не было ничего, похожего на искомые мною следы укусов.
Устало протерев глаза, потянулась. В груди стал разливаться жар, не дававший мне покоя последнее время. Чары огня опасны и непредсказуемы для тех, кто не является их исконным носителем. Потёрла ладони и сосредоточенно выдохнула: что если всё это время я ошибалась? Всякий раз, когда силовые потоки нарушала чуждая стихийная магия, происходило наложение чар. А если призвать пламя?
Отодвинула книгу и представила самое простое заклинание, которое только могло быть — танец огня. И на раскрытой ладошки тут же появился женский силуэт, изгибающийся в такт беззвучной музыке.
Но моё искреннее изумление стало ещё сильнее, когда я заметила, что страницы дневника покрылись золотистой пылью, постепенно превращаясь в трудночитаемые слова. Удерживая огонёк, жадно притянула дневник к себе и осторожно начала листать его. Неизвестные заклинания на причудливом языке открылись моему взору. Камуфляжные чары! Просто восхитительно! Среди второго ряда строк кое-где обнаружились иллюстрации, умело нарисованные чьей-то рукой. Среди них я заметила шестипалую горгулью, которая вымерла сотни лет назад, горную памиру и... ничем непримечательного крошечного паучка. Расшифровать подписи я не могла, но всеми инстинктами, заложенными матушкой-природой, ощутила, что в них-то и кроется разгадка.
Автор этого дневника был, несомненно, умён. И раз он столь тщательно шифровал свои записи, то это было далеко не случайно. Спохватившись, перелистнула в начало, и не веря своему счастью увидела имя, витиеватыми буквами проступавшее на обложке. Габриель Серих эль Мизраэль.
Сдула прядку с лица — мне это не говорило ровным счётом ничего.
В коридоре гулко стукнуло об пол ведро и, громыхая, соприкоснулось с чем-то. Настороженно замерла и спустила ноги с кровати. Всё-таки есть минус оставаться одной в лечебном корпусе: сразу начинают мерещиться
