Путешествия на берег Маклая - Николай Миклухо-Маклай

Мое влияние на туземцев оказалось так сильно, что мне удалось совершенно прекратить во все время моего пребывания постоянные междоусобные войны. Этот результат был для меня в высшей степени приятен. Эти войны имеют более характер убийств, чем войны или боя в открытом поле. Каждое убийство ведет к новым репрессалиям, и, таким образом, вся война состоит из ряда вендетт. Войны страшно вредили всему населению, так что туземцы боялись отходить на несколько часов от своих селений. Вследствие моего положения и авторитета как «человека с луны» я имел возможность положительно запретить войны и вскоре увидел хороший результат этого запрещения.

Во второе пребывание в Новой Гвинее мое здоровье вследствие более удобной обстановки было гораздо менее подвержено приступам лихорадки, так что я мог более времени употреблять на занятия, состоявшие, как я сказал, главным образом в этнологических исследованиях, причем, однако, никогда не упускал из вида и сравнительно-анатомических работ. Но я полагал, что мне следует главным образом заняться изучением туземцев и образа их жизни. Я застал их на самой низкой ступени развития: металлов они совершенно не знали, и все их орудия были сделаны из камня, костей и дерева. Они не умели даже добывать огня. Несомненно, что такая примитивная жизнь туземцев, во всех ее мелочных подробностях, представлялась интересным предметом исследования для всякого естествоиспытателя. Сверх того, эта степень развития туземцев Берега Маклая – переходная и должна бы измениться уже вследствие одного моего пребывания между ними. Так, они познакомились с употреблением железа и целого ряда других предметов, которых прежде совершенно не знали; целый ряд идей явился в их умственном кругозоре. В непродолжительном, быть может, времени вследствие развития торговли в Тихом океане жители Берега Маклая войдут в сношения с другими народами, и тогда их примитивность вполне исчезнет, а вместе с тем исчезнет большая часть того научного интереса, который представляют дикари в их первобытном состоянии.

Сорау кобул (парусные лодки). Деревня Мале. Берег Маклая

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая

Позвольте мне здесь, мм. гг., привести несколько строк из моего письма Императорскому Русскому географическому обществу о втором пребывании моем на Берегу Маклая в Новой Гвинее в 1876 и 1877 гг. О выборе главного предмета моих исследований я писал тогда следующее:

«Если, замечая, что я ни слова не говорю о новооткрытых видах райских птиц, не обещаюсь описать сотни и привезти тысячи редких насекомых, меня, может быть, удивляясь, спросит ревностный зоолог: отчего я ради вопросов по этнологии, которая собственно не составляет моей специальности, отстранил от себя собирание коллекций? Я отвечу на это, что, хотя и считаю вопросы зоогеографии этой местности весьма интересными, особенно после весьма подвинувшегося в последние годы знакомства моего с фауною Малайского архипелага, все-таки почел за более важное обратить мое внимание, теряя при этом немало времени, на status praesens житья-бытья папуасов, полагая, что эти фазы жизни этой части человечества при некоторых новых условиях (которые могут явиться каждый день) весьма скоро проходящи. Те же райские птицы и бабочки будут летать в Новой Гвинее даже в далеком будущем, и собирание их будет восхищать зоолога; те же насекомые постепенно наполнят его коллекции, между тем как, почти наверное, при повторенных сношениях с белыми не только нравы и обычаи теперешних папуасов исказятся, изменятся и забудутся, но может случиться, что будущему антропологу придется разыскивать чистокровного папуаса в его примитивном состоянии в горах Новой Гвинеи, подобно тому как я искал оран-сакай и оран-семанг в лесах Малайского полуострова.

Время, я уверен, докажет, что при выборе моей главной задачи я был прав».[216]

Благодаря большому ко мне доверию туземцев я был поставлен во время второго у них пребывания в возможность познакомиться с весьма интересными обычаями – брачными, погребальными и другими. Укажу для примера на некоторые обычаи, иллюстрации которых (показывает на рисунки) находятся здесь, на рисунках. Так, туземцы оставляют покойников гнить в хижинах. На первой таблице вы имеете рисунок гробницы взрослого папуаса. Когда человек умирает, его тело приводят в сидячее положение; потом труп оплетают листьями кокосовой пальмы в виде корзины, около которой жена покойного должна поддерживать огонь в течение двух или трех недель, пока труп совершенно не разложится и не высохнет. Случаи зарывания трупов крайне редки и происходят только тогда, когда какой-нибудь старик переживет всех своих жен и детей, так что некому поддерживать огонь. Это и случилось с моим знакомым Маде-Боро, гробницу которого под барлою (верандою) его опустевшей и запертой хижины вы видите на этом рисунке. Трупы умерших детей подвешивают в небольших корзинках под крышею хижин. Описанный способ погребения обыкновенно сопровождается многими обрядами, которые подробно изложены в одной из вышеупомянутых брошюр.

Хижина в деревне Мале

Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая

Я уже говорил, что папуасы не умели добывать огонь, и когда я спрашивал их об этом, то они положительно не понимали моего вопроса и даже находили его смешным. Они говорили, что если у одного погаснет огонь, то он найдется у другого; если во всей деревне не будет огня, то найдется в другой. Некоторые туземцы говорили мне, что их отцы и деды рассказывали, что помнят или в свою очередь слыхали о времени, когда у людей вовсе не было огня, что им приходилось есть пищу сырую, вследствие чего у них была болезнь десен, название которой сохранилось до сих пор. Когда в ноябре 1877 г. я решил, наконец, вернуться в Сингапур на случайно зашедшей английской шхуне, то приказал оповестить по всем деревням, чтоб ко мне из каждой деревни явилось по два человека: самый старый и самый молодой. Ко мне пришло более чем по два человека, так что около моей хижины собралась большая толпа. Когда все они сгруппировались около меня, я сказал им, что покидаю их на время и, вероятно, не скоро вернусь. Они почли долгом выразить мне свое неудовольствие и очень сожалели о моем отъезде. Потом я объяснил им, что, вероятно, другие люди, такие же белые, как и я, с такими же волосами и в такой же одежде, прибудут к ним на таких же кораблях, на каких приезжал я, но, очень вероятно, это будут совершенно иные люди, чем Маклай.

«Гробница Маде-Боро под барлою его опустевшей и запертой хижины». Остров Били-Били. Берег Маклая