Другие семь дней - Виктор Гвор

— Фантазер ты, мой, фантазер, — влюблено глядя на мужа ответила Лена. — Сам то веришь?

— Конечно верю. С новыми материалами, с гелием вместо водорода дирижабли станут безопасным и экономичным транспортом. Представь себе дирижабль-кран, который прилетит прямо на заводской двор, подцепит под себя собранную целиком турбину для электростанции или целый мостовый пролет и отнесет этот груз на тысячу километров, прямо к месту назначения. И не придется разбирать уже готовый агрегат, тратить время на новую сборку, проверку и испытания. А грузопассажирский дирижабль? Большой, словно кит, из новейших, придуманных за семьдесят лет материалов, с самыми современными приборами и двигателями? Взлетев в Москве, он приземлится в дружественной Гаване, не останавливаясь нигде по пути, не завися от промежуточных аэродромов, используя топливо только на движение…

— Сергей, все готово, — прервал его монолог подошедший Устимович, — пошли.

— Ну, все, — поцеловав жену в щечку, Попов устремился вслед за спешащим к гондоле дирижабля инженером.

СССР. Аэродром Капитнари. Экипаж самолета Ан-12 «Летающий хохол»

— Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя… — шутливые строки старой авиационной присказки Антон произнес очень серьезно, словно не вводил самолет в стандартную, много раз выполненную «коробочку» над аэродромом, а готовился к аварийной посадке. В полном соответствии с этой самой присказкой, относящейся, по слухам, еще к двадцатым годам прошлого века. Посадка действительно предстояла сложная. Ни тебе радиосистемы навигации, ни «ближнего привода», все «на глаз». А аэродром горный, полоса короткая. Так что и «коробочку», и заход на посадку аккуратно надо делать. Одна ошибка, и… «нас извлекут из-под обломков». Если бы не африканский опыт, то Куделько ни за что не согласился бы на посадку в таких условиях. А сейчас просто стал действовать осторожнее, чаще обычного окидывая взглядом приборную доску и держа штурвал так, словно он стеклянный. Подтянулись и остальные, никаких шуточек, четкие короткие доклады. «Мыкола-президент», Николай Янукович, еще раз связался с диспетчером, но результатах разговора промолчал, чтоб не отвлекать командира.

Самолет плавно коснулся полосы. Пробег, короткое выруливание и затихающий рев двигателей. Прибыли. Советский Союз…

Пытавшиеся сопровождать их толстенькие кургузые истребители наконец-то появились над аэродромом и тоже начали заходить на посадку.

— Что там, Николай? — спросил Антон, продолжая наблюдать за суетой на аэродроме.

«Солдатиков понагнали. Ничего о нашем прибытии не знают, что ли? Надеюсь, разберутся. Что-то мне в подвале НКВД оказаться вовсе не хочется», — мысли текли заторможенно, как всегда после напряженной работы.

Зато время словно ускорилось. Если при посадке он успевал на секунду заметить десяток показаний приборов, отреагировать на них, да еще и проследить за окружающим, то теперь Антон не успел заметить откуда вынырнул странный «джип». Подъехавший к уже оцепленному самолету автомобильчик почему-то навевал воспоминания о деревне, старинных военных фильмах и чем-то таком забытом за суетой дней, но оставшимся в памяти неуловимым отпечатком былого.

— «Бантам»! — удивленно воскликнул борттехник и тут же отсоединился от СПУ.

— Что еще за «Бантам»? — удивленно спросил Антон. Ответил штурман, разделявший хобби «бортача». — Первый в мире серийный военный «джип» — американский «бантам». Непонятно, откуда он здесь появился. Их только в прошлом году американцы выпускать начали.

— Понятно, — на разговоры не оставалось времени, из «джипа» уже вышел кто-то, судя по повадкам, как минимум генеральского звания. Куделько сбросил гарнитуру, на ходу пригладил растрепавшиеся волосы и прошел к люку. Вслед за ним поднялся со своего места Родригес.

— Кто вы? — судя по тому, что кричавший повторил эти слова на английском, причем с явным акцентом, а потом, кажется, по-турецки, принимающая сторона об их прибытии уведомлена не была. Антон даже не успел высказать все, что он об этом думает, «представителю заказчика». Родригес, ничуть не смущенный обстановкой, высунулся из люка и прокричал, не обращая внимания на взявшее винтовки наизготовку оцепление:

— Мы выполняем специальное задание! Прошу подняться на борт представителя командования или особого отдела!

Генерал (по крайней мере, так решил по его поведению Антон), стоявший у машины и разглядывавший самолет с невозмутимым видом, повернулся к стоящим за ним офицерам. Один из них, поправив для чего-то фуражку, вышел вперед и осторожно подошел к трапу. Посмотрел на выглядывавших из люка гостей, неожиданно усмехнулся и несколько неуклюже с непривычки, полез по металлическим ступеням вверх.

Разговаривали Родригес и местный «чекист» недолго. Пробрались в хвост, поближе к к аппарели, где было свободней, несколько минут о чем-то тихо беседовали, после чего посерьезневший особист быстро спустился вниз и еще с десяток минут беседовал с начальником.

— Ну и чего? — спросил Мыкола-одессит, криво ухмыляясь. — Они таки не могут решить в какой из лагерей нас посадить, чи шо?

— Не доведет тебя язык до добра, — осадил шутника Мыкола-президент. — Тут тебе не Африка, мигом по статье загремишь.

— Да? А нахрена мы тогда сюда приперлись? — не остался в долгу Бронштейн.

— А ты предпочитаешь в Африке у какого-нибудь Иди Амина[62] личным извозчиком работать? — неожиданно вмешался в разговор борттехник. Бронштейн молча отрицательно покачал головой.

Впрочем, их сомнения разрешились неожиданно быстро. Экипажу предложили отдохнуть в неплохом домике, похоже, специальной генеральской гостинице. Родригес куда-то уехал вместе с местным «молчи-молчи»[63] и появился только к вечеру. Коротко сообщил, что топливо для них доставят через сутки, а пока можно отдыхать. Их самолет с грузом ждут в Казани. Позднее будет еще один перелет, в Москву. Там с ними хотят побеседовать и предложить дальнейшее сотрудничество.

И они решили отдыхать. Кормили в летной столовой неплохо, охранявшие их бойцы за несколько пачек сигарет притащили вкусного виноградного вина, никто из начальства не появлялся. Так что сутки можно было расслабляться, чтобы не думать о возможном будущем…

Тересполь. Пограничный переход. Филипп Блэк, корреспондент «CNN»

Фил Блэк стоял на обочине дороги и смотрел, как его оператор снимает идущих колонной поляков. В своей потрепанной униформе образца прошлого века они выглядели толпой статистов на съемках очередного фильма польского режиссера, снявшего недавно фильм якобы о случившемся с ними событии. Фильм, который теперь придется положить на самую дальнюю полку и забыть, как будто его никогда не было. Очередной раз он увидел то, под каким слоем грязи скрывается порой правда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});