Дюна: Дом Атрейдесов - Брайан Герберт

Он одевался, как простолюдин, в форму рабочих, притворяясь, что до вторжения он был обычным бригадиром транспортных линий, всего лишь на одну ступень выше субоидов; такие люди обычно наблюдали за работой бригады из двенадцати человек. Он достаточно хорошо знал сварочные работы, чтобы в случае необходимости подтвердить, что работал именно на такой должности. Интервенты не ожидали от простых людей никакого противодействия.

Бене Тлейлакс лишил город души, превратив все вокруг в темный ад.

К'тэру были ненавистны эти изменения, он не испытывал ничего, кроме отвращения, к тлейлаксианской мерзости. И насколько он мог видеть, императорские сардаукары помогали этой мерзости по мере своих сил и задач.

В данный момент К'тэр ничего не мог с этим сделать, приходилось выжидать. Он остался совершенно один: отец находится в изгнании на Кайтэйне и боится возвращаться, мать погибла, брат стал гильд-навигатором. Один он, словно крыса, прячется в развалинах Икса.

Но даже крысы могут причинить значительный урон неприятелю.

За прошедшие месяцы К'тэр научился смешиваться с толпой, притворяясь таким же, как все, запуганным простым жителем Икса. Он прятал взгляд от прохожих, держал руки в грязи, волосы его отвыкли от расчески и мыла. Он не мог во всеуслышание заявить, что был сыном посла Икса в Кайтэйне, что он верно служил Дому Верниусов — и еще послужит, если найдет способ это сделать. Он был вхож в Гран-Пале, сопровождал дочь графа. Если это вскроется, то смертный приговор неминуем.

Самое главное было не дать яростным противникам техники открыть его защищенное убежище, наполненное разнообразными высокотехнологичными устройствами. Его сокровищница — может быть, последняя надежда будущего возрожденного Икса.

В подземных гротах города он видел, как снимают вывески с домов, переименовывая районы и улицы. Маленькие гномы — все мужчины, ни одной женщины — занимают огромные опустевшие производственные помещения, чтобы использовать их для гнусных исследований и опытов. Улицы, площади, дома охранялись прилежными, не скрывающими своей принадлежности солдатами сардаукарской гвардии или лицеделами тлейлаксов.

Вскоре после своей окончательной победы Мастера Тлейлаксу вышли из тени и начали направлять гнев повстанцев-субоидов на тщательно выбранные цели. Стоя позади толпы, одетый в простую грязную одежду, К'тэр видел, как рабочие группами собирались возле промышленного здания, где когда-то производились механические инструкторы рукопашного боя.

— Дом Верниусов сам навлек на себя эти бедствия, — кричал лидер субоидов, почти наверняка лицедел. — Они снова начали делать мыслящие машины. Разрушьте это место!

Пока уцелевшие иксианцы в ужасе наблюдали за происходящим, субоиды разбили окна из плаза и, забросав небольшое помещение тепловыми бомбами, подожгли его. Исполненные религиозного фанатизма, они выли от восторга и швыряли в огонь камни.

Мастер Тлейлаксу, стоя на наспех сколоченной трибуне, выкрикивал в мегафон подстрекательские слова:

— Мы — ваши новые хозяева, и мы позаботимся о том, чтобы все предприятия Икса работали исключительно в согласии с запретами Великой Конвенции.

Потрескивало пламя, и некоторые субоиды начали роптать, но большинство внимательно слушало оратора.

— Мы скоро восстановим предприятия, и они опять начнут работать — естественно, для субоидов будут созданы гораздо лучшие условия, чем раньше.

К'тэр посмотрел вокруг, взглянул на горящее здание и почувствовал приступ тошноты.

— Все иксианские технологии должны быть проверены специальным религиозным комитетом на предмет их соответствия закону. Любые сомнительные технологии будут уничтожены. Никто не посмеет растлевать ваши души, заставляя вас работать на еретических машинах.

Крик усилился, в горящее здание снова полетели камни.

К'тэр, однако, отчетливо понимал, что стоимость такого захвата была непомерно высока для Тлейлаксу, даже если допустить, что не обошлось без помощи империи. Поскольку Икс имел одну из самых сильных экономических систем в империи, то никто не мог допустить длительного простоя производства. Тлейлаксы демонстративно уничтожат несколько мелких производств, но основной потенциал останется нетронутым и будет продолжать работать, принося доход.

Несмотря на обещания новых хозяев, субоидов вскоре снова загнали в цеха, правда, теперь они работали под присмотром новых хозяев, беспрекословно исполняя их приказы. К'тэр понимал, что скоро заводы снова начнут производить товары и вырученные деньги потекут на счета тлейлаксов, чтобы возместить их потери от этой военной авантюры.

Но секретность и система безопасности, которым так много внимания уделял Дом Верниусов, будет работать против завоевателей. Икс всегда был окутан завесой таинственности, так кто заметит разницу? Потребители, которые платят деньги, вряд ли станут интересоваться внутриполитическими проблемами Икса. Весь внешний мир скоро забудет, что здесь произошло. Все покроется слоем исторической пыли.

Именно на это рассчитывают тлейлаксы, думал К'тэр. Весь мир Икса — он никогда не сможет называть эту планету Ксуттух — всегда был в Империи некой загадкой… так же как, впрочем, и планеты Бене Тлейлакса. Новые хозяева запретили свободный вылет с планеты и установили комендантский час. Выход на улицу в ночное время карался смертью. Лицеделы вылавливали «предателей», находя их в укрытиях, таких же, как у К'тэра, и казнили их без всяких формальностей и церемоний. Он не видел конца репрессиям, но поклялся не сдаваться. Это была его планета, и он будет защищать ее всеми доступными для него средствами.

К'тэр никому не называл своего имени и старался не привлекать к себе внимания. Он слушал, впитывая все слухи и разговоры, и вынашивал свой план. Не зная, кому можно довериться, он рассматривал всех как информаторов власти, лицеделов или как оборотней. Иногда информатора можно было легко узнать по тем вопросам, которые тот задавал: Где ты работаешь? Где ты живешь? Что ты делаешь на улице?

Других было не так легко распознать, например, что можно сказать о старой больной женщине, с которой он сам начал разговор. Она не пыталась ничего о нем разузнать, но при всей своей видимой безвредности она оказалась так же опасна, как ребенок, прячущий в кармане гранату.

— Как интересно ты подбираешь слова, — сказала старуха, хотя он сам не помнил, как именно строил фразу. — Такие обороты… ты, видно, из иксианской аристократии? — Она со значением посмотрела на разрушенные кварталы в сталактитах.